— Ты ж моя зайка. — Лера наполняет бокалы. — Чин-чин!
Чокаемся и делаем по глотку. Потом еще по одному и еще. Болтаем о разном. Много шутим.
— …когда тебе девятнадцать, общага — это кайф. Никаких маминых наставлений, куча парней, вечные вечерние посиделки, кальян, пиво, колбаса, блин, по акции. Парни по простыням спускались после двенадцати на улицу, я тоже разок пробовала, чуть не описалась от страха. Третий этаж!
— Кошмар. Я бы не осмелилась, честно, но звучит весело, — улыбаюсь, не забывая пригубить еще немного вина. Мышцы уже расслабились. Чувствую себя облачком. — Я жила дома большую часть учебы, потом уже одна здесь, на квартире. В бар с ребятами с курса ходила пару раз… Ну и Вэл меня на всякие вечеринки постоянно звал. У него максимально широкий круг тусовочного общения. Сейчас немного жалею, что по факту из группы толком ни с кем так и не сдружилась. Со всеми и ни с кем…
— Давай тогда за нашу с тобой дружбу, моя крошка! Видела бы ты себя со стороны в первый день в отделе. Вся такая серьезная!
Салютуем бокалами и смеемся.
— Потому что я, Валерия, — хихикаю, — пришла работать, а не фигней страдать!
Лера кивает, бросает взгляд на часы, потом на практически пустую вторую бутылку.
— Быстро мы их прикончили. Допиваем и едем?
— Ага.
Осушаю свой бокал и упираюсь ладонями в стол. Поднимаюсь, чувствуя блаженную улыбку лице.
— Такси уже едет. Я заказала.
— Супер.
Поправляю подол платья, почему-то теперь он кажется каким-то длинным, а все вокруг — каким-то другим. И я другая. Легкая. Свободная. В голове ветер, и меня он устраивает. Никаких мыслей. Очень свежо так.
В такси просим водителя подключить нашу музыку. Поем всю дорогу, чем и продолжаем заниматься в клубе, пока танцуем. Орем знакомые песни и пару раз наведываемся к бару за коктейлями.
Когда я достаю свой телефон последний раз, время близится к половине второго ночи.
Лерка знакомится с компанией из трех парней. Тащит меня к ним за столик. Молчу и улыбаюсь по большей части, а потом замечаю в випке Вэла, потому что зачем-то задираю голову к балконам, сидя на диванчике.
Моргаю несколько раз, потому что поначалу Кудяков выглядит как самый настоящий мираж. Вэл улыбается, что-то говорит. Кому — непонятно до тех пор, пока его собеседница не подается ближе к нему через столик. Худая. Рыжая. Наверное, даже высокая, судя по посадке.
— Майя огонь! — выдает Лерка.
Поворачиваюсь к ней, все еще чувствуя раздрай. Это не ревность. Вовсе нет. Я рада, это хорошо, если Вэл найдет себе девушку, но я… Я по нему скучаю. По нашей дружбе. Жаль только, что я для него другом не была. Он меня всегда видел иначе.
Поднимаюсь из-за столика, предупреждая Леру, что отойду в туалет. Уже в кабинке понимаю, что сумку оставила на диванчике. Надеюсь, что Лера ее заметит и присмотрит, иначе будет обидно.
Обратно решаю идти через бар, как раз хочу заказать себе воды, когда понимаю, что стою рядом с Кудяковым.
Сглатываю. Паника и стыд накатывают тут же.
— Привет, — взмахиваю рукой, глупо улыбаясь.
Вэл кивает.
— Ты одна здесь, что ли? — быстро оценивает остановку вокруг меня.
— С подружкой. Она там, — киваю куда-то за свою спину. — Девушка твоя? — замечаю рыженькую девчонку на танцполе. — Красивая, — улыбаюсь.
— Не твое дело.
— Я… — теряюсь, поджимая губы. Чувство вины вступает в схватку с гордостью. Я не спросила ничего плохого сейчас.
— Что? — Кудяков морозит меня взглядом. Хочется закутаться в плед и отвернуться. — Зачем ты подошла?
— Поздороваться.
— Зачем? Твоя вежливость мне на хер не уперлась. Так что мимо.
— Извини, я не подумала. Просто решила, — переминаюсь с ноги на ногу, не к месту улыбаясь.
— Ты пьяна, что ли? — хватает меня за руку и подтягивает к себе. Смотрит в глаза. — Пиз*ец. Тебе домой пора.
— Я сама решу, что мне пора! — фыркаю и понимаю, что его девчонка нас заметила. Вэл тут же разжимает пальцы. Отпускает меня так резко, что я едва успеваю удержаться на ногах. — Хорошего вечера.
Кудяков демонстративно отворачивается, пока девушка, с которой он был в випке, идет к бару. Прямо сюда.
Потоптавшись на месте считаные секунды, просто ухожу. Наверное, стоило дать Вэлу понять, что он не имеет права так со мной говорить. В таком тоне — точно, но я молча возвращаюсь за столик. Лерка тут же начинает расспрашивать меня про Вэла. Она видела, что я с ним говорила. Видела, как он меня за руку схватил.
— Все нормально.
— Точно?
— Да.
— Ладно. Сумка твоя, кстати.
— Спасибо. Я потанцую схожу.
— Не обидишься, если я с ребятами останусь?
— Не.
— Майя, я составлю тебе компанию? — тут же поднимается, кажется, Миша.
— Давай, — соглашаюсь и, повесив сумку на плечо, иду на танцпол. Миша — следом за мной. Мы с ним мало разговариваем. Просто танцуем. Подо все. Быстрое, медленное. Выпиваем по парочке коктейлей еще и снова танцуем.
В какой-то момент понимаю, что едва стою на ногах. Голова раскалывается. Музыка бесит, а от запаха этого Миши тошнит.
Упираюсь ладонями ему в грудь, чтобы уйти, но он снова тянет меня на себя.
— Пусти.
— Да ладно тебе, — лапает меня за задницу.
— Эй! Руки убрал, я сказала.
— Детка, все классно будет. Поехали ко мне.
— Я тебе не детка, придурок. Пусти, или я…
Буквально на секундочку оглядываюсь и вижу Мейхера.
Вот это точно глюк. Потому что Арс сейчас не в своих излюбленных за последние годы рубашках и пиджаках, а в худи с накинутым на голову капюшоном.
— Изыди… — бормочу себе под нос, а его фигура вдруг начинает наступать.
Он приближается. Когда между нами остается всего несколько сантиметров, спрашиваю:
— Ты настоящий? — вытягиваю руку, чтобы его коснуться, но Арс проплывает мимо и сразу же бьет этого пакостного Мишу по лицу. Секунда — и захват этого козла ослабевает. Отскакиваю в сторону. Вспышки стробоскопов раздражают сетчатку. Зажмуриваюсь на немного, но, когда открываю глаза, вижу, как Мейхера скручивают охранники. Меня, кстати, тоже, потому что этот Миша что-то им орет.
Вот так мы с Арсом и оказываемся на улице. В дождь. Нас не то чтобы выбрасывают из клуба, но это очень на то похоже. Я путаюсь в своих ногах и падаю на одну коленку. Матерюсь даже случайно.
Смотрю на Арса. Он не снял капюшон, ни разу не сказал, кто он. Это странно. Странно, что он позволил себя вот так выкинуть из клуба, обезличился будто.
Шмыгаю носом, отталкиваюсь ладошкой от асфальта, чувствуя, что Арс уже вытягивает меня с земли и продолжает придерживать, когда я выпрямляюсь.
— Что ты тут забыл вообще? — рассматриваю его лицо. Новых ран, к счастью, нет.
Что за ужас такой? Почему, если он появляется со мной рядом, обязательно потом в синяках ходит? Я магнит для неприятностей?
— Не спалось, — натягивает капюшон на лоб.
— Ты врешь.
— Вру, — кивает и подается ко мне ближе. От него пахнет мятной жвачкой, кожей, табаком, мускусом и чем-то еще. Не понимаю. Но мне нравится. Арс гладит меня по щеке большим пальцем, а потом целует. Не то чтобы я не ожидала, скорее, немного растерялась. Все так быстро происходит, а мой мозг невероятно замедлился.
Чувствую его тепло и медленно схожу с ума, потому что искрит.
Искрит. Это какое-то безумие. Мое тело реагирует на Арса фейерверками. Мой мозг сопротивляется, но сердце радуется. Так радуется, что он здесь. Рядом. Что он приехал!
Боже, если бы он приехал раньше на несколько лет, если бы он тогда никуда не уезжал вообще…
Закрываю глаза. Чувствую слезы. Потерю. Годы потерь. Мы так заблуждались. Были излишне горды. Были дураками.
Поцелуи становятся солеными. А еще дождь усиливается. Мы, кажется, уже насквозь промокли.
Обнимаю его за шею. Всхлипываю. Касаюсь губами скулы, прижимая ладонь к его затылку, не снимая капюшон.
Арс немного отстраняется. Рассматривает меня. Гладит по щеке и ухмыляется. Выглядит, как четыре года назад, сейчас. Совсем мальчишка. Мы вроде еще не такие взрослые для подобных сравнений, но он сейчас, в эту минуту, отличается от того парня, которого я встретила на показе дома родителей, который целовал меня в душе две недели назад. Очень отличается.
Мы словно в прошлое проваливаемся. В эти мгновения между нами нет обид, нет бездны времени, потраченного не на тех людей, нет долгих бессонных ночей, кошмаров и мучительных воспоминаний. Есть только он, я и тишина. Именно тишина. Вокруг шумно, адски просто. Но я ничего, кроме его дыхания и биения собственного сердца, не слышу.
Арс проводит рукой по моим волосам, портит укладку этим сто процентов, но я не обращаю внимания, потому что это ничего не стоящая мелочь — вот эта прическа. А его прикосновения — они важны. Они нужны мне. Очень нужны.
Наши губы снова оказываются близко. Поцелуй получается другим. Не похожим на все те прикосновения губ в нашей холодной войне. Он теплый. Трепетный. От него щемит сердце, а душа поднимается ввысь.
По лицу катятся капли дождя. Я продрогла, но не понимаю, от холода или от чувств. Ветер усиливается с каждой секундой.
Дыхание перехватывает. Кислорода слишком мало. Нежность зашкаливает. Я натуральным образом схожу с ума от его близости.
Это все алкоголь, да? Нет. Не совсем. Коктейли просто активатор моих истинных чувств и реакций. Они гасят протест, за который все эти недели цеплялся мой мозг.
Отстраняюсь первой. Касаюсь его щеки. Смотрю в темные глаза. Улыбаюсь. Неосознанно. И чувствую себя счастливой. Наполненной. Пьяной в хлам, но теперь не только от вина, еще и от чувств. Они захлестывают, как бурная река с сумасшедшим течением.
Арс прижимается к моему лбу своим. Часто и громко дышит. Мы оба все это чувствуем. Теперь я это знаю. Точно знаю!
— Да ты в хлам, Панкратова, — шепчет, касаясь губами кончика моего носа.
— Нет. Нет, — отнекиваюсь, кручу головой. Но взгляд, движения, да даже речь, меня с потрохами выдают. Честно, я не понимаю, как до сих пор на ногах стою.