— Пять минут подождешь. Я переоденусь и сделаю один звонок.
— Ладно.
— Кстати, как насчет того, чтобы завтра вечером поужинать?
— Не смогу. Уже еду к родителям.
— В понедельник?
— Дежурю.
— Врешь.
— Нет. Я дежурю. Можешь проверить. Но ты можешь привезти мне ужин и новое платье. Завтра.
— Ловлю на слове. Только попробуй завтра съехать с этой темы.
Глава 15
Ох, как же тут не съехать-то?
Натягиваю туфли, а потом закутываюсь в пальто Арса. Видок у меня тот еще. Туфли, огромное мужское пальто, из-под которого торчат мои голые ноги, обутые в туфли на шпильках, под пальто, кстати, футболка Мейхера, прикрывающая мои трусы. Волосы все еще немного влажные. Если кто-то увидит меня в вот такой… М-да уж, лучше бы не видели.
Тянусь к дверной ручке, но Арс меня опережает. Открывает дверь и пропускает меня вперед. Он все еще говорит по телефону. Ему снова позвонили прямо перед выходом.
Наблюдаю за тем, как Мейхер, зажимая смартфон плечом, вызывает лифт. Бегло рассматривая себя в зеркало уже внутри кабинки и закусив нижнюю губу, тайком разглядываю Арса. Сегодня на нем черные брюки, черная водолазка и кожаная косуха. Прижимаю свою сумку к груди и выхожу из лифта. Арс идет следом. На парковке открывает для меня дверь в машине, продолжая сосредоточенно кого-то слушать, отделываясь немногословными ответами. О чем идет речь, разобрать невозможно, из-за чего мое любопытство лишь усугубляется.
— Водички? — протягивает мне бутылку минералки между делом, все еще не сбросив звонок.
Киваю и чувствую, как краснеют щеки. Стыдно, если честно. Я и алкоголь — очень далекие друг от друга вещи. Этим утром я натурально думала, что умру, а ночью меня вертолетило. Я уснула в кресле с ощущением, что земной шар вращается вокруг меня, периодически выбивая из-под ног почву.
Пока машина катится по московским улицам, меня клонит в сон. Я вроде и выспалась, но состояние все равно оставляет желать лучшего. Кажется, вчера я сделала себе отличную прививку от алкоголя. Второй раз в своей жизни я ничего подобного не повторю. Оно того не стоит, вот вообще. Веселиться ночью, чтобы утром было так плохо, ну его на фиг!
Арс провожает меня прямо до двери и, только когда я ее открываю, заканчивает свою болтовню по телефону.
Немного удручает, что за всю дорогу мы не перекинулись и парой слов…
Хотя так даже лучше. Я бы, наверное, стала оправдываться за все, что произошло. Отрицала бы очевидное, а так, так я сейчас поцелую его в щеку и запрусь в квартире. Одна. Мне нужно многое обдумать. Все происходит слишком быстро. Слишком просто. Так не бывает. По крайней мере, ни к чему хорошему точно не приводит.
Я ведь и про ужин у родителей соврала. Нет у нас с ними завтра никакого ужина. Просто снова пересечься с Арсом, чувствуя полнейший раздрай, я не хочу.
— До понедельника, получается?
Реагирую на его голос. Поднимаю взгляд. Киваю.
— До понедельника.
— Хорошо. Приеду часов в восемь.
— Ладно, — снова соглашаюсь.
— Андрею Владимировичу привет завтра передавай, — каламбурит.
— Ага, он будет несказанно рад, — вздыхаю, но в эту минуту отчетливо понимаю, что пора помириться с отцом, а еще, еще сказать родителям, что теперь я буду жить сама. Вот на ту самую зарплату, за которую работаю.
Интересно, ее хватит, чтобы оплатить счета за мою квартиру, купить продукты и заправить машину?
Арс сжимает мою ладонь, касается губами щеки, притискивает меня к стене.
— Поехал.
Он утверждает или спрашивает? Ни черта не понимаю по интонациям. Как в бреду все.
— Езжай, — бормочу, все еще находясь с ним запредельно близко. Критично даже.
— Может, на чай пригасишь? Или кофе? — улыбается мне в губы, прежде чем поцеловать.
Он обнимает, а меня едва ощутимо потряхивает. Это все эмоции. Их тотальный избыток. Уже на рефлексах обнимаю Арса за шею, приподнимаюсь на носочки. Отвечаю на его долгий, требовательный поцелуй, который не просто кружит голову, он переворачивает мир с ног на голову.
— Обойдешься, — шепчу, хватая ртом воздух, разрывая мучительную ласку его языка.
Протестую, потому что чувствую его ладони на своей заднице. Он снова меня лапает.
— Если передумаешь — звони, — шепчет, обжигая ушную раковину своим дыханием.
— Не передумаю, Сенечка. До понедельника, — нехотя отрываюсь от Мейхера и скрываюсь за дверью. Сердце колотится как ненормальное. Беру пару минут на то, чтобы отдышаться, и только потом скидываю пальто и обувь.
Словно во сне, бреду в гостиную и сажусь на диван. В голове раздрай. Я как масло, что медленно плавится под палящим солнцем.
Подтягиваю к себе подушку и сворачиваюсь в кокон. Так и засыпаю. Открываю глаза, когда за окном уже стемнело. Ставлю чайник и, пока он кипятится, принимаю душ и переодеваюсь. Мысли точно стали ясными.
Пока пью чай, звоню маме и сообщаю, что завтра заеду к ним на ужин. Остаток дня слоняюсь по квартире и никак не могу найти себе места. Голова ломится от мыслей.
За эти недели произошло так много событий, что ими попросту можно захлебнуться, вот я и захлебываюсь. Барахтаюсь-барахтаюсь, но все равно не справляюсь.
***
В воскресенье приезжаю к родителям около шести вечера. Папа выходит встречать меня на улицу. Первую минуту смотрим друг на друга молча, стоя на расстоянии вытянутой руки.
Папа отмирает первый. Обнимает. Крепко.
Чувствую, что вот-вот расплачусь.
— Как твои дела? — спрашивает, уже глядя мне в глаза.
— Все хорошо. А твои?
— Теперь тоже.
В его взгляде нет намека на улыбку. Он предельно серьезен, и это только усиливает понимание того, что ему все эти дни было так же плохо, как и мне, от этой глупой ссоры.
— Извини меня, — бормочу, вытирая слезы.
— И ты меня извини. Пошли в дом. Ветер усиливается.
— Кажется, дождь будет…
— Кажется.
Дома в гостиной нас встречает мама. Обнимаемся с ней. Первые полчаса все втроем чувствуем неловкость. А потом я набираюсь решительности и огорошиваю родителей своей новостью о полной самостоятельности. Мама, судя по взгляду, в ужасе, а папа, папа просто кивает. Сначала. А вот потом добавляет:
— Ты не представляешь, как это — жить на такую зарплату.
— Считаешь, что не справлюсь? — воспринимаю в штыки и протягиваю отцу карту.
— Считаю, что это ни к чему. Хочешь делать карьеру с самых низов, пожалуйста. Но давай без крайних мер. Ты наша дочь, и мы желаем тебе только лучшего. Не нужно отказываться от того, что у тебя уже есть.
Опускаю взгляд в тарелку, пока собираюсь с мыслями, подключается и мама.
— Майя, это очень хорошо, когда тебе не нужно думать о деньгах. Работай, получай звания, строй карьеру, не руби с плеча. Я же с ума сойду, если буду знать, что мой ребенок выбирает между тем, чтобы купить себе качественные продукты, к которым привыкла, и заправкой машины. Куда нам еще девать деньги, если не помогать тебе? У нас с папой все и так есть. Не отталкивай нашу помощь.
— Но это нечестно, — вздыхаю.
— Для кого? Перед кем? — спрашивает папа. — Тебе разве есть дело до чужого мнения?
— Нет, но…
— Вот и договорились. В твою работу и личную жизнь мы больше лезть не будем. Ты девочка взрослая, у тебя своя голова на плечах есть. А карту ты забери, — подталкивает пластик обратно. — Это нормально. — Папа улыбается глазами, а потом, состроив не самое довольное лицо, спрашивает: — Значит, Мейхер опять присутствует в нашей жизни?
— Я… Мы… Мы просто общаемся. Как друзья.
— Как друзья? — хитро улыбается мама.
Судя по реакциям отца, она точно успела провести с ним воспитательную беседу по поводу Арса.
— Друзья, — киваю.
— Ну, ты передай этому другу, что если он еще раз…
— Пап!
— Еще раз он тебя расстроит, я возьму дедовское ружье и…
— Андрей!
— Скажи, — продолжает папа.
— Скажу-скажу, — тараторю и стыдливо отвожу взгляд.
Правда, уже в понедельник мне и самой хочется взять в руки ружье, потому что Мейхер не приезжает в восемь вечера с ужином, как изначально обещал…
Он не приезжает и не звонит. На мои звонки тоже не отвечает. Его телефон постоянно недоступен, но при этом он раз в пару часов появляется в мессенджере. Мое единственное сообщение не читает, и в итоге я его просто удаляю. У всех.
Знал бы он, сколько сил мне потребовалось, чтобы ему написать и позвонить…
Утром в понедельник алкогольный флер минул в небытие, и в реальность вернулась привычная Майя, которая точно не стала бы звонить первой.
Не стала бы просто потому, что все еще не могла распутать этот тугой клубок из чувств в своем сердце.
Не стала бы, но позвонила. Раз пять, наверное. Потом написала.
А в ответ — тишина.
Арс снова пропал с радаров, а я, я не ожидала, как сильно меня это заденет. Нет, умом я понимаю, что у него могут быть дела, возможно, срочные и серьезные, но вот такой неприкрытый игнор — это уже выше моих сил.
Теперь только холодная голова. Только она.
Я приехала на работу от родителей. Вчера все-таки осталась ночевать у них, и поэтому сегодня пришлось очень рано встать, чтобы успеть на работу.
День прошел спокойно. Правда, к семи я начала нервничать, тогда-то и словила слабость. Позвонила Арсу. Снова и снова. Абонент каждый раз оказывался не абонент.
В восемь я поняла, что дура. В очередной раз.
Ни ужина, ни платья в этот дождливый понедельник он так и не привез. Зато в половину первого ночи наряд привез пьяного мужика и всю его семью. Жену, ребенка. Еще и двоих соседей. Бытовуха. Именно соседи вызвали полицию, потому что мальчик несколько часов подряд кричал и просил папу не бить маму.
— Майя Андреевна, займетесь? — спрашивает дежурный.
— А участковый где? Вы чего их сюда притащили?
— Где-где, забухал.
— Ясно. Ладно, ко мне в кабинет женщину с ребенком заводите.
— Иконниковой звонить, вызывать?