— Привет. Еще раз, — улыбаюсь и отвожу взгляд в сторону.
— Что-то случилось? Поругалась с отцом?
— А? Нет. Это не родители приходили.
— А кто? — Мейхер тут же становится более собранным.
— Вэл.
— Какого хера?!
— Убедиться, что я в порядке. Меня сегодня при нем стошнило, ну там. На остановке.
Арс сглатывает. Вижу, как у него дергается кадык.
— Убедился?
— Арс…
— Ладно, извини. О чем болтали?
— Про происшествие в основном. Он минут пятнадцать посидел и ушел. Сказал уходить с этой работы, мол, мне же лучше будет.
Нервно хихикаю, ожидая от Арса поддержки, но ее не следует. Он смотрит на меня долгим, тяжелым взглядом, в котором читается его полнейшая солидарность с Кудяковым.
— Ты тоже так думаешь, да?
Арс молчит. Я нервничаю, злюсь даже.
— Значит, думаешь, — невесело усмехаюсь.
— Ты не вывозишь, — произносит как приговор.
— Я…
— Сама же понимаешь, что в своих мечтах другого хотела. Реальность оказалась не такой радужной и справедливой.
Отворачиваюсь. Не хочу его больше слушать. Слышать правду иногда очень и очень больно.
— Получается, ты все это время слушал о моей работе, кивал, поддерживал, но это все ложью было? Снова враньем?
— Ты передергиваешь сейчас.
— Я хочу услышать правду, Арс. Так трудно озвучить то, что ты на самом деле думаешь?
— Хочешь услышать? — Судя по голосу, он тоже злится. — Окей. Ты слишком домашняя. Мамина нежная Фиалочка. Эта работа тебе не подходит. Ты не привыкнешь. Не вольешься. Не смиришься.
Всхлипываю. Быстро вытираю слезинку со щеки.
— Спасибо, — часто киваю. — Спасибо за поддержку.
— Ты сама хотела правду. Ты всегда ждешь от меня правды, а потом обижаешься. Или обвиняешь.
— Я не…
Замолкаю. Понимаю, что он прав отчасти. Я ведь реально обижаюсь и по факту не хочу принимать никакую правду.
Снова всхлипываю.
— И что бы ты сделал на моем месте?
— Нашел работу, которая будет приносить мне удовольствие.
— А тебе твоя приносит? — перехожу на шепот.
Арс расплывается в гадкой улыбке.
— Почти, — смеется. — В Москве особенно.
Выдыхаю.
— Может быть, ты и прав…
— Давай перенесем это разговор на пару дней. Я прилечу, и мы все обсудим. Договорились?
— Договорились.
Глава 22
Арсений
Перелеты.
Перелеты.
Перелеты.
Бессонница. Черный кофе. Где-то в перерывах между объектами и вертолетными пересадками виски. Бесконечные брифинги. Отель. Сон мордой в подушку. И так три недели подряд.
А еще звонки. Много звонков. Каждый вечер. Куча сообщений. И все с ней.
Если созваниваться не получалось, ловил себя на том, словно мне кислорода не хватает. Дышать не могу. Работать — тоже. Знаю, что это нужно пережить, перебороть, но пока не выходит. Не получается. Слишком сильная тоска, слишком много эмоций, которые никак не хотят подчиняться разуму.
Когда отец решил, что мне будет полезно слетать на наши объекты в Сибирь, особого энтузиазма во мне не было. Но вкус приходит во время еды, как говорят.
Максимально продуктивные дни. Много новых людей. Знакомств. Тонна информации, в которой, как бы ты ни хотел, не научишься разбираться, сидя в московском офисе.
Единственный минус во всем этом — разлука с Майей. Единственный. Если бы она только была рядом…
Смотрю на часы. Для Майи я прилетаю завтра в обед, на самом же деле самолет у меня через два часа. По всем расчетам, в Москве я буду около десяти вечера. В квартиру Майи доберусь примерно к двенадцати.
Хочется сделать ей сюрприз. Порадовать и порадоваться самому.
С Кудяковым и его недавним визитом к Панкратовой моя спешка никак не связана. На самом деле я просто адово соскучился, и, если есть возможность оказаться рядом с Майей на половину суток раньше, я ей воспользуюсь.
Конечно, ее рассказ о том, что Кудяков заглядывал в гости, позитивных эмоций не вызвал. Скорее наоборот. Но я держу в голове прошлое. Анализирую. Делаю выводы. Теперь-то понимаю, что дебил во всей ситуации был я. Безбашенный, глухой дебил. Сам виноват.
Когда самолет идет на посадку в Москве, ладони становятся влажными. Это все эмоции. Их много. Я ее три недели не видел. Крышу рвет уже. Моментами кажется, что я ее сутки из кровати не выпущу, может, больше. Чувствую себя подростком со спермотоксикозом.
Схожу с трапа и сразу сажусь в машину. Город еще не спит. По дороге притормаживаем у цветочной лавки. Выкупаю у них все розы, что есть. Рискую, потому что, если мы снова разругаемся, вероятность того, что я получу колючками по роже, растет в геометрической прогрессии.
Дверь в подъезд и квартиру открываю своим ключом. Сделал дубликат. На всякий случай. На такой вот, к примеру.
Водитель помогает мне занести цветы. Стараемся не шуметь. В квартире тихо. Майя уже спит. Сама мне говорила, что хочет лечь пораньше. Работа выматывает. К концу года подключилась и учеба. Моя девочка налегает на курсовики и прочую фигню. Спасает ее только индивидуальный график посещения универа.
Разуваюсь. Снимаю пальто. Сил на то, чтобы повесить его в шкаф, нет, поэтому бросаю на спинку дивана по пути в спальню. Толкаю дверь, расстегиваю пиджак, и вот он уже летит на пол.
Майя спит на боку, зажав одеяло между ног. Ложусь с ней рядом. Обнимаю. Она что-то бормочет, шевелится пару секунд и снова начинает сопеть.
Касаюсь кончиками пальцев ее шеи, груди, а потом еще крепче прижимаю к себе. Рассматриваю. В комнате полумрак. Только уличные фонари светят, но даже их сейчас хватает. Я ее так давно не видел вживую, что зрение, кажется, само по себе обостряется. Каждую деталь выхватываю. Каждую.
Трогаю ее с жадностью, а она даже не просыпается. Правда, я и сам, как только голова касается подушки, вырубаюсь.
Открываю глаза уже утром. Моргаю.
Майя уже не спит. Лежит напротив меня и смотрит.
— Ты как тут оказался? — шепчет, и ее губ касается улыбка.
— Хотел сделать сюрприз и вырубился. Вообще, планировал проснуться раньше, сделать тебе завтрак, — зеваю и перекатываюсь на спину. — Не прокатило.
— А ключи откуда?
— Секрет.
— Ой, — кривит губы, а потом смеется. — Кто-то успел сделать дубликат?
— Не без этого. Обижаешься?
— Нет. Твой сюрприз мне очень, — переходит на шепот, — очень понравился. Устал? — закатывается мне под бок и кладет раскрытую ладонь на грудь.
— Больше от постоянных перелетов, — закидываю руку за голову. — Ты тут как?
— Ем, сплю, работаю, учусь. Все, — вздыхает.
— Не скучаешь, значит?
— Скучаю, — тянется губами к моей щеке. Целует.
Обжигает этим поцелуем. Тело тут же активизируется, несмотря на некую ленность мозга. Переворачиваюсь и подминаю Майю под себя за считаные секунды.
— Арс! — визжит и заливается смехом. — Я на работу опоздаю.
— Мы быстро.
— Я не хочу быстро, — дует губы напоказ.
— Тогда опоздаешь, — стягиваю с нее майку.
— Мне нельзя опаздывать, — бормочет, а сама расстегивает пуговицы на моей рубашке.
— На полчасика, — целую в шею, ключицу. Добираюсь до груди. Сжимаю ладонями, испытывая какой-то нереальный кайф. Три недели ее не видел. Не трогал. Не чувствовал под собой. Рядом с собой.
— Ах, — выгибается в спине, и я успеваю по-быстрому стащить с нее пижамные шорты.
— Ну у тебя и реакция, — произносит и целует в губы.
Расстегиваю брюки и жестче вдавливаю Майю в матрас.
— Стараюсь. Ты же спешишь.
— Я же спешу… — прикрывает глаза, пока я раскрываю ее шире.
— Скучала?
Головка члена упирается во вход влагалища.
— Очень, — обнимает меня за шею, и я совершаю первый толчок. С натиском, главное — не кончить за первую минуту.
***
Майя делает несколько глотков кофе и ставит кружку обратно на стол. Переглядываемся. Она уже успела надеть форму, а я все еще гоняю по дому в боксерах.
— Оставайся у меня. Выспись, — касается моей руки. — Спишь на ходу.
— Не. Тебя отвезу, отцу отчитаюсь о поездке, потом, может, и посплю.
— Ну как хочешь, — вздыхает. — Даже не поели ничего. У меня мышь в холодильнике повесилась. Я же у родителей в основном ночевала.
— Не, мышь я не буду, — улыбаюсь, продолжая ее рассматривать.
Утреннего секса в спешке было мало. Нет, мне ее всегда будет мало.
Майка закатывает глаза не без улыбки, смотрит куда-то в сторону и становится серьезнее.
— Я спросить хотела…
— Спрашивай.
— Ты что-то сделал с Ией?
— С чего ты взяла?
— Ну вы же с Вэлом поэтому тогда встречались? После того, как мы в город вернулись?
— Поэтому, — киваю. — Но я ничего не делал.
— Точно? — прищуривается. — Если что-то произошло, я имею право знать, она в мою жизнь тоже вмешалась.
— Кудяков убедил меня, что это лишнее.
— Прямо-таки убедил? — прищуривается.
— Ну тип того.
— И каким образом? — сверлит взглядом.
— Попросил за сестру…
— И ты взял и согласился? — ухмыляется.
— Согласился.
— Снова врешь, — вздыхает.
— Если вкратце, то он должен мне услугу.
— А если более развернуто?
— Он знает про Таю.
— Где она сейчас?
— Понятия не имею, — поднимаюсь из-за стола и иду в спальню ща шмотками, Майя семенит следом.
— Не верю.
— Уехала. Взяла бабло и свалила.
— Ты дал ей денег?
— На первое время. Можно сказать, откуп, чтобы она больше не лезла к Марату.
— Он страдает.
— Пострадает и перестанет.
— Мы с ним виделись на днях, случайно столкнулись. Он с Василисой был. В парке, а я с Сашкой недалеко в кафе встречалась.
— И что? Пожаловался на несчастную любовь? — надеваю брюки.
— Нет. Рассказал про маму, про Олю. Про тебя спросил. Вы с ним почти не общаетесь.
— Не имею желания, — застегиваю пуговицы на рубашке.
— Он твой брат.
— Я за него рад.