— Поздравляю, сынок. Майя, — салютует бокалом Дмитрий Викторович.
— Ожидаемо, — произносит мой папа. — Обидишь ее, — обращается к Арсу, — и…ну ты помнишь.
— Помню, — очень серьезно отвечает Сенечка.
Все начинают разговаривать, и я выдыхаю. Правда, до момента, пока Марат не произносит первое «горько».
— Точно, — поддерживает моя мама, — горько!
Арс притягивает меня к себе, смотрит в глаза, убирает за ухо прядку моих волос, и прежде чем поцеловать, произносит:
— Ну вот видишь, все рады.
— А ты? — спрашиваю, затаив дыхание.
— А я уже сдох от счастья, моя любовь.
Пять месяца спустя
— А чемоданы где? — кручу головой по сторонам, стоя на эскалаторе. Мы уже прошли телескопический трап и вот-вот откажемся в зале ожидания багажа. Правда, в самой последний момент, сотрудник аэропорта, просит свернуть нас в другую сторону.
— Заберут и загрузят, — Арс крепко сжимает мою ладонь и отвечает на звонок.
Мы не успели приземлиться, а ему уже третий раз звонят. Это называется, отпуск кончился. На острове у нас был уговор, никаких телефонов. Никаких звонков и соцсетей, разве что выложить пару фоточек, что я, собственно, и делала.
— Ничего не потеряют?
— М? — Мейхер отвлекается от телефонного разговора, чуть склоняясь над моим лицом.
— Не потеряют ничего, говорю?
— Нет, — отвечает мне и переключает на телефонного собеседника. — Завтра? Окей. Нормально. Часа в два ставь. Да, — делает паузу. — Нет, — смотрит на циферблат часов, сидящих на запястье. — Часа через три буду.
Арс сбрасывает звонок, а у меня натурально начинает дергаться глаза. Что значит через три часа?
— И куда ты собрался?
— В офис отъеду. Домой тебя закину только.
— В смысле в офис?
— Надо. Меня три недели не было.
— И что? Арс, блин! Мы так не договаривались, вообще-то, — начинаю причитать.
— Это ненадолго.
— Да? Тогда я поеду к маме. Домой не поеду, — дую губы.
— Так тебя к маме закинуть?
Нормально вообще? Он даже не отреагировал. К маме, так к маме, катись Майя куда хочешь, блин.
— Сама доеду, — ускоряю шаг.
Мейхер тут же перехватывает меня, обхватив рукой за талию.
— Я три недели соблюдал все твои правила, — шипит мне на ухо. — Никаких звонков и телефонов. Поэтому сейчас, мне очень надо поработать.
— Вот и работай, и спи тоже, кстати, со своей работой. Я обиделась.
— Сильно? — целует в висок.
— Смертельно.
— Арсений Дмитриевич, машина уже ждет, — произносит охранник, появившийся словно из ниоткуда.
Так, в сопровождении пяти людей в черных костюмах, мы оказываемся у кортежа из трех машин.
Закатываю глаза. Меня это все бесит. Арс же говорит, что это имидж и безопасность. Мне уже третий месяц пытается всучить водителя, но я пока бойко сопротивляюсь.
Забираюсь на сиденье, регулирую положение ног и откидываюсь затылком на подголовник. На улице начало апреля, все тает, солнце вылезает чаще, но после месяца на острове, здешнее, конечно, кажется, каким-то блеклым.
Вздыхаю и отворачиваюсь к окну, наблюдая за обстановкой вокруг.
Невольно вспоминаю нашу свадьбу. Было здорово. Очень масштабно. У меня шлейф на платье почти три метра был. И туфли на заказ, почти как у золушки. Со стороны точно хрустальные. И Арс весь такой красивый…и праздновали мы в настоящем замке.
Вздыхаю и Арс тут сжимает мою ладонь в своей.
— Не дуйся, — произносит приблизившись. — Майя, — касается моей щеки кончиком носа.
— Я не дуюсь. Я негодую.
— Не обижайся, — обжигает шею горячими поцелуями.
Не могу не улыбнуться, конечно. Арс это чувствует и запускает руку мне под свитер. Оттягивает чашку бюстгальтера, обхватывая пальцами сосок, чуть-чуть сжимая.
— Так нечестно, — шепчу ему в губы.
— Сама напросилась, — улыбается, а потом целует. Требовательно.
Рука его к этому моменту плавно оказывается у меня в трусах.
— Ах, — выгибаюсь навстречу его пальцам.
Внутри все скручивается в тугой узел. Тело требует разрядки. Я заметила, что очень быстро завожусь от таких вот фокусов в машине, или в каком-нибудь людном месте.
Замираю, млея от его прикосновений. У меня едва хватает сил, чтобы отвечать на настойчивые поцелуи, и когда Арс давит чуть сильнее, а движения его пальцев становятся быстрее, кусаю его за плечо, чтобы не застонать.
Этот гад же даже перегородку в машине не возвел. Водитель нас легко увидит, если глянет в зеркало.
Мышцы живота сокращаются. Закрываю глаза, и по телу проходит дрожь. Часто дышу и становлюсь абсолютно ватной.
Мейхер улыбается, чмокает меня в губы, и я понимаю, что он специально это все, чтобы я не возмущалась.
— Люблю тебя, — произносит елейным голосом, а у самого в глаза черти пляшут.
— Я тебя тоже, — прищуриваюсь, но запал скандалить и возмущаться все же теряю.
Правда, когда мы оказываемся на пороге дома моих родителей, мои щеки розовеют. У меня прям на лице написано, что произошло в машине.
— Привет! Какие вы загорелые, — щебечет мама и сразу лезет обниматься.
— Привет, — улыбаюсь.
Арс останавливается в дверях, в расстёгнутом пальто. Заходить он явно не собирается. Снова висит на телефоне, и моей маме просто кивает.
— Чай будете? — мама треплет меня по голове.
— Я — да.
— А Арсений?
— А у Арсения много дел, — кривлю губы.
— Работа?
— Ага.
Мейхер, судя по всему, соображает, что говорят о нем, и сбрасывает звонок.
— Здрасте, — смотрит на мою маму и быстро переводит взгляд на меня. — Я уехал. Заберу тебя часа через три, — все-таки подходит и чмокает меня в губы, крепко прижав к себе.
— Ага, — отзываюсь без энтузиазма.
— Не расслабляйся, кстати, — понижает голос, чтобы слышала только я. — За антистресс в машине придется отработать, — ухмыляется.
— Иди уже, — целую его в губы и выталкиваю за дверь.
— У вас все хорошо? — интересуется мама.
— Лучше всех. Выбесил. Мы приземлиться не успели, он в офис намылился.
— Ну, работа она такая, моя Фиалочка. Рассказывай, лучше, как отдохнули?
— Отлично. Загорали. Плавали. Ели. Арс сказал, что это идеальный отдых.
— Вы там никакой сюрприз нам не привезли с отдыха?
— Не, — морщу нос. — Детей нам пока не надо.
— Ну хорошо. Кушать будешь?
— А что есть?
— Запеканка твоя любимая.
— С лисичками?
Мама кивает.
— Буду.
— Кстати, а тебе, когда на работу, Май?
— Послезавтра. Я, как все нормальные люди, пойду туда в понедельник.
— Как тебе там, кстати?
— Ну за те две недели, что я проработала там до отпуска, очень понравилось, — улыбаюсь.
Я действительно ушла из полиции буквально полтора месяца назад. Все собиралась с духом, с силами. Давала себя всякие последние шансы и попытки, но в итоге написала рапорт.
Теперь я работаю адвокатом в одном фонде, где помогают людям, оказавшимся в трудных жизненных ситуациях. Людям, у которых нет финансовых возможностей нанять адвоката, психолога и прочих. К нам обращаются женщины, пережившие насилие, ушедшие от мужей тиранов, например…
Фонд огромный и занимается многими вопросами, в большинство из которых, я даже не вникала.
Организация, естественно, частная. Содержится за счет состоятельных людей, которые вот таким образом вкладываются в благотворительность. Кампания «МетМех», стала одним из спонсоров, кстати, как только я стала там работать. Арс поговорил с отцом, и он одобрил такую идею.
— Кстати, а что там с зарплатой? — спрашивает мама. — Ты так и не сказала.
— Зарплата нормальная. Не поднебесный ценник, но со своими заморочками, я как адвокат, в любом месте, миллионов не заработаю.
— Понятно. Хорошо. Я у тебя не спрашивала, — мама поджимает губы, — но мы тут с Леськой болтали…
— Мама, к делу!
— Арсений попросил тебя составить и подписать брачный контракт?
— Это была моя идея, — морщу нос. — Он отказался. Кстати, я продала наш дом.
— Второй раз, — смеется мама.
— Ну получается, только теперь реальным покупателям.
— И что собираешься сделать с вырученными деньгами?
— Уже сделала. Они пошли на ремонт того, что мы с Арсом строим. Мой вклад. Не совсем, но фактически, — морщу нос и смеюсь.
Мама качает головой, а потом крепко меня обнимает.
— Боже мой, какая ты у меня уже большая. Даже не верится.
— Мамуль, — обнимаю в ответ. — Спасибо, что ты у меня такая классная. Самая лучшая. Самая-самая, — шепчу.
— Это ты у меня самая лучшая в мире дочь.
Синхронно всхлипываем и вытираем слезы.
***
Арс, как и обещал, приезжает за мной, через три часа. К тому времени я успеваю обсудить с мамой все на свете.
— Неужели мы дома, — выдыхаю, как только оказываюсь в прихожей нашей квартиры. — Кстати, мою квартиру сняли на год. Сегодня риелтор деньги перевела. Так что я тоже внесу свой вклад, в аренду этой.
Съехались мы через неделю после росписи. Так как нам не подходила ни моя квартира, ни квартира Арса, а постройка дома дело небыстрое, мы посовещались и сняли квартиру под наши общие запросы.
— На заколки себе оставь, лучше, — отзывается мой муж.
— Что за финансовый абьюз?
— По-моему, наоборот. Нет? Блин, не думал, что буду скучать по дому, — делиться Сенечка, пока вешает в шкаф свое пальто и мою куртку.
Смотрю на него и не могу не улыбнуться. Мейхер вообще очень скептически всегда относился к такому понятию, как дом, семья…а теперь вот.
— Это потому что у нас тут все так здорово и мило, — подхожу к нему, повисая на плече. — Атмосфера-а-а-а-а.
— Это потому что, у нас тут друг друга любят, — он приобнимает за талию и целует в висок.
— Очень-очень, Сенечка. Всегда-всегда. Сначала мы будем любить друг друга вдвоем, а потом, когда-нибудь, обязательно втроем. С сыном или дочкой, — мечтательно вздыхаю, чувствуя себя самой счастливой.
— Обязательно, моя любовь. А пока, пошли в спальню, будешь отрабатывать свой антистресс, — подмигивает и вдавливает меня в стену. — Хотя, до спальни мы уже не дойдем…