Бонусы
1
Прошло 4 года…
Майя
— Арс! Марат с Оксаной уже подъезжают. Помоги мне завязать кроссовки.
— Минуту, — Сенечка вытягивает указательный палец, внимательно вслушиваясь в то, что говорит ему телефонный собеседник.
Морщу нос и пытаюсь дотянуться до пятки, сидя на пуфе. С животом, в котором наш малыш живет вот уже девятый месяц, сделать это невозможно.
Арс замечает мое нетерпение и, закатив глаза, присаживается передо мной на корточки. Зажимает смартфон между ухом и плечом, натягивая мне на ноги кроссовки.
— Да. Согласуем, — отвечает в динамик, завязывая мои шнурки. — Я тебе говорю, что тема годная. Нет, это ты меня не слышишь. Але, блин!
Мейхер бесится, резко поднимается и, круто развернувшись на пятках, отходит в сторону. Матерится. Судя по всему, болтает он с Тимом, и они снова не могут найти компромисс.
Провожу ладонью по лбу. Устала. Кое-как поднимаюсь с банкетки и направляюсь в беседку. Марат с Оксаной вот-вот будут у нас.
Сегодня последнее воскресенье месяца. Разгар лета. Жарко. Традиция собираться в последний выходной месяца вчетвером появилась год назад. С момента, когда Марат женился на Оксане. Они встречались два года, а потом женились одним днем, даже не в Москве. Марат тогда был на гастролях со спектаклем театра, в котором он играет.
Оксана тоже актриса. Они, в принципе, и познакомились на сцене. В этом самом спектакле. Играли там влюбленную парочку, вот и доигрались.
— Привет! — развожу руки в стороны, заметив гостей.
Марат улыбается. Оксана ускоряет шаг, и, как только оказывается рядом со мной, мы обнимаемся.
— Привет! Тебе когда рожать? — целует в щеку.
— Говорят, через недельку. Что, тоже кажется, что я скоро лопну? — смеюсь, поглаживая живот.
— Майя, — Оксана качает головой. — Мы тут заранее подарочки привезли для малыша, — кивает на пакеты. — Мы послезавтра на гастроли уезжаем. Так что на выписку не попадем.
— Ой, спасибо. А что там? Подарочки я люблю, — потираю руки.
— Слушай, у меня глаза разбежались в детском. Столько красоты. Мне кажется, я там на вырост еще кучу всего прикупила.
— А братец мой где? — спрашивает Марат и ставит многочисленные пакеты на ступеньки.
— На телефоне висит, — отмахиваюсь. — Надоел уже.
— Это когда я тебе надоел? Всем хай!
Поворачиваю голову на голос мужа. Арс ухмыляется, прячет телефон в карман и спускается к нам. Протягивает Марату руку, а потом достает сигареты.
— Фу! Опять? — морщусь.
Мейхер целует меня в губы и отходит в сторону, зажимая сигарету зубами. Прикуривает и достает из холодильника для напитков пиво. Одну бутылку отдает брату, вторую оставляет себе.
— Я до сих пор не могу привыкнуть, что они такие разные, — шепчет Оксана, — хоть и братья.
Тут Оксана права, конечно. У Сенечки шило в заднице, характер скверный и наглости КамАЗ. Марат же, с исчезновением из его жизни Таи, стал таким, каким был в школе. Собранным, негромким, вежливым. Он долго приходил в себя. Лечился от зависимостей, посещал психолога один, вместе с Васей. У него была цель — вернуть себе свою жизнь, и у него это получилось. Он хороший отец. На этом фоне Мирослава Игоревна, да и сам Марат, очень долго переживали, как Василиса примет Оксану, но, к счастью, эти двое быстро нашли общий язык.
Пока он был в терапии, даже нашел Таю. Арс ему помогать отказался, и он сделал это через Кудякова. Это было через полгода после ее исчезновения. Вэл ее нашел, но она не захотела встречаться с Маратом, а через год оповестила, что отказывается от Василисы.
Насколько я знаю, у нее уже давно новый муж и ребенок. Арс как-то проболтался, что все там не гладко у них, но тему я не развивала.
— Курица? — слышу голос Марата.
— Это Майе. Там еще мясо есть замаринованное, — отвечает Арс. Затягивается и стряхивает пепел.
— Мы, кстати, ремонт в детской доделали, — сообщаю Оксане.
— Я видела, ты же фотки кидала в чат.
— Блин, точно. Забыла.
Чатик у нас тот еще. Семейный. Мои родители, Арса, мы сами и Марат с Оксаной.
— Красиво вышло. Чуть попозже вживую посмотрим?
— Конечно. Все покажу.
Улыбаюсь и замечаю, что мальчики переместились к мангалу. Они уже давно, скажем так, помирились, и это очень радует. Как бы ни выпендривался Сенечка, брата он любит. Братом он дорожит.
Минут сорок спустя мы все садимся за стол. Первая партия мяса готова.
— Водички принеси, — прошу мужа. — Тут только из холодильника.
Арс кивает и быстро идет в дом. Через минуту выходит с бутылкой негазированной минералки и наполняет мой стакан до краев.
— За встречу, — Арсений заносит над столом свою бутылку пива, и мы все чокаемся.
— Ура! — улыбаюсь.
— Не жарко? — спрашивает Арс, закидывая руку мне на плечо.
— Хорошо. Ну что, вы там до чего-нибудь договорились с Тимом?
— В процессе.
— Новый проект? — спрашивает Марат, и Арс с энтузиазмом начинает рассказывать о работе.
О работе он может говорить часами без остановки.
— Может, детскую посмотрим пока? — предлагаю Оксане, понимая, что эти мужские разговоры надолго.
***
Прикрываю дверь в спальню и выдыхаю. Время десять, а я так устала. Гости, когда ты на последнем месяце беременности, конечно, выматывают.
Слышу, как в душе начинает шуметь вода. Мейхер уже залез в душ, а у меня на это просто сил нет.
Минут через пятнадцать Арс появляется в поле моего зрения с полотенцем на бедрах и мокрыми волосами.
— Устала?
— Немножко. Глаза слипаются.
Муж обнимает меня со спины, целует в шею и отходит в гардероб, возвращается уже в трусах.
— Кстати, может быть, Денис? — Провожу расческой по волосам и откладываю ее на тумбочку. — А что? Красивое имя.
Арс хмурится, что-то явно там прикидывает в своей голове. Понимает меня с полуслова. Мы уже месяц думаем над именем для малыша. Этот разговор, кажется, вообще не заканчивается.
— Нет. Фигня.
— Тимофей? — закусываю нижнюю губу.
— Как Азарина? — Мейхер ухмыляется. — Сразу мимо.
— Мне еще нравится Антон.
— Пожалей ребенка, — закатывает глаза.
— В смысле?
— В смысле в школе ему будет не айс.
Смотрю на мужа и чувствую яркий прилив гнева. Сколько можно-то?!
— Я на девятом месяце! — взрываюсь, переходя на крик. — Мне вот-вот рожать, а мы до сих пор не придумали имя. Ты вот слышал эти истории, когда ребенок еще две-три недели после появления на свет ходит безымянный, потому что родители не могут определиться с именем? Я для своего мальчика так не хочу! — со злостью откидываю край одеяла со своей стороны и забираюсь на кровать.
— Давай на «М» как-нибудь, — предлагает, закладывая руки за голову, игнорируя мою мини-истерику.
Арс уже минут десять валяется в постели, и только я что-то все бегаю и бегаю по комнате. То в туалет, то попить, то расчесаться, то надеть ночнушку посвободнее, потому что в этой с таким огромным животом вдруг стало некомфортно.
— Почему на «М»?
— А почему нет?
Арс жмет плечами и, перекатившись на бок, кладет раскрытую ладонь на мой живот.
— Не знаю...
— Ну вот. Че на «М» есть?
— Максим, Марат, Марк, Миша, — перечисляю, загибая пальцы.
— А прикинь, девчонка родится. Так же бывает, что врачи ошибаются, — поднимает на меня взгляд, не убирая руку с живота.
Вздыхаю. Когда я забеременела и мы еще предполагали, кто у нас будет, Арс говорил, что хочет девочку. Неужели до сих пор не смирился? Надеется? А может, жалеет?
Смутившись, отворачиваюсь. На глазах тут же наворачиваются слезы.
— Эй, ты чего? Майя?
— Ничего, — шмыгаю носом, а потом тру его пальцами.
— Майя, — Сенечка вздыхает, упирается локтем в матраc, чуть подтягивается и садится рядом со мной. Обнимает. — Что на этот раз? — спрашивает с доброй издевкой.
— Если чуда не случится и все-таки родится мальчик, как нам и сказали на УЗИ, любить ты его будешь меньше, чем девочку, да?
— Любовь моя, я, конечно, понимаю, что тебе гормоны в голову долбят, но давай без перегибов. Окей? — целует в висок.
Трагично выдыхаю, смотрю мужу в глаза и понимаю, что злость исчезла. Была — и нет.
— Может, Маратом тогда назовем? — всхлипываю.
— Ты моего брата видела? — ржет. — Оно тебе надо?!
— Ты мне весь мозг уже сломал, Мейхер. Я от тебя устала.
— А говорила, что в горе и в радости до конца жизни, — снова издевается не без улыбки.
Прищуриваюсь.
— Понял-понял, — приподнимает руки, выставляя ладони вперед. — Может, Мирон?
— Мирон? — переспрашиваю, прокатывая имя на языке. — Мирон. Мир. Наш Мир, — улыбаюсь. — Мне нравится. Мирон Мейхер. Хорошо звучит.
— А то, — Сенечка расплывается в улыбке, как самый довольный в мире кот.
— Значит, решили?
— Значит, решили.
2
Прошло еще 6 лет…
Арсений
— Па-а-а-а-ап!
— М?
— А я же в следующем году в школу пойду?
— Да, — киваю, отвлекаясь от ноутбука. Смотрю на сына, он, высунув кончик языка, что-то старательно рисует.
— Это хорошо.
— Потом одиннадцать лет будешь мечтать, когда все это закончится, — ухмыляюсь.
— Не. Не буду. Мне же в музыкалке нравится, значит, и в обычной школе понравится.
— Аргумент, — соглашаюсь.
— Па-а-ап!
— М?
— А мама скоро приедет?
— Завтра утром прилетит.
Мирон вздыхает. Майя улетела в командировку на неделю. Впервые так надолго. Мирон скучает. К Майе он, естественно, привязан сильнее, чем ко мне, потому что, в силу моей работы, времени с ней всегда проводил больше.
Седьмой день без мамы в самом разгаре. В сад мы сегодня не пошли, потому что не было настроения, теперь вот тусуемся в офисе. Кстати, в этот самый сад за все неделю мы сходили только раз, поэтому мой кабинет теперь больше напоминает детскую игровую комнату. Тут и раскраски, и игрушки, и гитара, и даже одеяло Мирона, которое он позавчера утром приволок в машину из своей комнаты.