— Десять. Девять. Восемь.
Я не разделяла их радостного ожидания, связанного с Новым годом.
— Семь. Шесть. Пять.
Убывающие цифры напомнили мне тиканье бомбы.
— Четыре. Три. Два…
Бум!
Ликование заполнило комнату. Рядом со мной Аарон прижал к себе Апрель, чтобы приветствовать новый год поцелуем.
Я не смогла сдержаться и посмотрела на Грейс. Казалось, тучи между ними рассеялись. Они целовались — по моему мнению, преувеличенно страстно. Рука Луки лежала на бедре Грейс, в то время как она положила руку ему на затылок, чтобы сделать более пылким поцелуй, в котором активно участвовали языки.
Я поднесла бокал к губам, выпила одним махом. И вскрикнула, когда чья-то рука неожиданно легла мне на плечо.
Гэвин улыбнулся.
— Счастливого Нового года, Сага! — И, прежде чем меня догнали мучительные мысли, он наклонился и легко поцеловал меня в губы.
Его рот был теплым, а сквозь алкогольный туман я была не в состоянии ощутить страх.
Я услышала рядом громкое фырканье.
— Отлично, теперь и вы обжимаетесь! — Коннор высказал презрение. — Я думал, что вступлю вместе с вами в новый год без поцелуев. Я снова один.
— Ооо, бедный Коннор-бэби! — сказал Аарон со смехом и присоединился с Апрель к нашей группке.
Краем глаза я увидела, что Лука и Грейс наконец оторвались друг от друга. Но к нам не подошли.
— Ты смеешься, но ты не одинока. — Коннор сделал жест рукой в сторону Апрель.
Аарон фыркнул:
— Мы не вместе. Это только поцелуй.
— Да что ты! Поцелуй — это поцелуй.
Аарон закатил глаза и протянул Апрель свой бокал шампанского.
— Подержи-ка. — Он снова повернулся к Коннору и обхватил обеими руками его лицо.
Глаза Коннора расширились.
— Что…
— Счастливого Нового года, — прервал его Аарон хриплым голосом и прижал губы к губам Коннора.
Это не был мимолетный поцелуй, как у нас с Гэвином. Рот Аарона медленно скользил по губам Коннора, и я увидела его язык, которым он нежно провел над нижней губой приятеля.
Тот оцепенел, а Апрель засмеялась.
С ухмылкой на лице Аарон отошел.
— Ты не остался без поцелуя. — Он подмигнул ему, снова взял свое шампанское и осторожно чокнулся с Коннором.
— Тебе тоже счастливого Нового года! — смущенно пробормотал Коннор. Его щеки стали такого же цвета, как искры фейерверка, который можно было увидеть по телевизору.
Апрель подняла стакан с апельсиновым соком:
— За счастливый Новый год для всех нас! За год, который, надеюсь, приготовит больше хорошего, чем плохого, и с каждым днем будет все лучше.
— Ваше здоровье! — крикнули мы хором и выпили за здоровье друг друга. Я ненамеренно снова бросила взгляд на Луку. Я хотела быстро посмотреть, что делают они с Грейс, не рассчитывая, что он тоже посмотрит на меня.
Мы пристально смотрели друг на друга. Секунды казались вечностью. Я не могла отвести взгляда, Лука тоже не отворачивался. Нас разделяли лишь несколько шагов, но мы не могли быть друг от друга дальше, чем в этот момент.
Глава 7
Мы приветствовали Новый год недолго. После того как выпили и посмотрели по телевизору фейерверк, наш маленький праздник закончился. Никто не хотел нового спора между Апрель и Лукой и тем более никто не хотел дать мне шанс задать другие неловкие вопросы.
У меня не было проблем с тем, чтобы рано лечь спать. Голова, которая сначала обрела легкость от алкоголя, теперь отяжелела, и во мне росло неукротимое желание закрыть глаза.
За исключением Апрель, никто был не в состоянии куда-либо ехать, другого нельзя было и ожидать, и мы разместились в комнатах сожителей Аарона. Я разделила комнату с Апрель, Гэвин с Коннором, а Лука с Грейс.
Несмотря на отяжелевшие веки, я еще довольно долго не спала и прислушивалась, как стражник, к подозрительным звукам, мучая себя, но я не могла иначе. К моему облегчению, в доме было тихо, слышалось лишь ровное дыхание Апрель.
В середине ночи я проснулась от тошноты. Живот судорожно сжался, и я стиснула зубы, чтобы не застонать громко. Мне было нестерпимо жарко, в животе жгло. Я сбросила одеяло. Однако резкое движение снова погнало желчь вверх. Я тяжело сглотнула горький вкус на языке, но стало еще хуже. Черт! Не включая света, чтобы не разбудить Апрель, я медленно встала и, пошатываясь, вышла из комнаты. Пол подо мной качался. В голове кружилось, а темнота вокруг не способствовала обретению чувства равновесия. Я осторожно пробиралась вдоль стены к ванной. Нащупала руками выключатель, и меня ослепил яркий свет. У меня не было времени привыкнуть к нему, так как новый рвотный позыв заставил меня стать на колени перед унитазом. Я подняла сиденье, и меня тут же стошнило. Неприятный запах заполнил помещение.
После того как прошла первая волна тошноты, я прополоскала горло и сморгнула слезы, которые выступили у меня на глазах. Я оцепенело огляделась, взяла полотенце, висевшее на крючке рядом с умывальником, и провела им по губам и языку, чтобы избавиться от горького вкуса. Потом прислонила голову к прохладной плитке и приготовилась к следующему кругу, так как чувствовала, что тошнота еще не прошла. И действительно, уже через десять секунд я опять наклонилась над унитазом. Я дрожала, мускулы живота снова и снова судорожно сжимались и расслаблялись в попытке освободиться от содержимого желудка. Когда это прошло, я закашляла и прислонила лоб к предплечью, в то время как другой рукой во второй раз нажала на кнопку слива. Стук в голове стал громче, и я бы все отдала за то, чтобы он затих. Зачем я столько выпила?
— Можно немного тише? — вдруг спросил сонный голос за спиной. Даже сквозь завесу тошноты я сразу узнала его. Я медленно повернулась к Луке. Он прислонился к дверной раме и смотрел на меня из-под полуопущенных век. Его светлые волосы с одной стороны примялись. На нем были плотно облегающие трусы-боксеры. Рубашку он сменил на футболку с напечатанной математической формулой, вероятно, одолженную у Аарона.
— Извини, что мои страдания мешают тебе. — Слова звучали хрипло и обжигали раздраженное горло. — Я думала, что закрыла дверь.
— Ты могла бы не пить так много. — Лука говорил слишком громко, и его голос болезненно проникал через уши в голову.
— Я могу пить столько, сколько захочу, — упрямо возразила я.
— Закон смотрит на это иначе, — сказал Лука и оттолкнулся от двери. — Или за последнюю неделю ты создала машину времени и тебе сейчас двадцать один?
Я фыркнула и была наказана внезапным головокружением.
— Не изображай моралиста.
— Я никого не изображаю. — Лука равнодушно пожал плечами. — Говорю как есть.
Я хотела язвительно ответить, но вернувшаяся тошнота прервала меня. Я сжала губы, чтобы вытеснить ее. Это не помогло. Я склонилась над унитазом, всей душой надеясь, что Лука отвернется. Он не должен видеть меня такой. Уязвимой. Лежащей на полу.
После того как меня вырвало, я протянула руку к кнопке слива. Однако он включился до того, как я коснулась ее. Вместо кнопки мои пальцы нащупали влажное полотенце, которое протянул мне Лука. Я молча взяла его и вытерла рот.
— Никакой благодарности? — спросил он.
Не отвечая, я отклонилась назад и прислонилась спиной к краю ванны. Конечности болели, и мне было жарко, хотя я надела лишь топ и тонкие брюки. Я положила на лоб холодное полотенце и на мгновение закрыла глаза, отчетливо ощущая на себе взгляд Луки. Этот взгляд обжигал кожу, как алкоголь желудок.
— Исчезни, — выдавила я. — Я не хочу, чтобы ты здесь был.
Он издал отрывистый звук, что-то среднее между фырканьем и смехом.
— Привести к тебе Гэвина?
Я убрала с лица полотенце и посмотрела на него. Глаза, которые все еще болезненно реагировали на яркий свет лампы, сжались в узкие щели.
— При чем здесь он?
Лука поднял брови и настойчиво посмотрел на меня, как будто мог таким образом сообщить мне что-то. В трезвом состоянии разум, возможно, нашел бы ответ, но мое выпившее «я» не могло читать по его красивому лицу.
— Не изображай, будто не знаешь, о чем я говорю, — сказал Лука спустя несколько секунд, в течение которых я так ничего и не сказала. — Ты пьяная, но не глупая.
— Представим ненадолго, что я глупая. Какое отношение ко мне имеет Гэвин?
— Я видел вас, — многозначительно объяснил Лука и выдержал паузу, словно хотел дать мне шанс на защиту.
О чем он говорил? Мне было слишком плохо, чтобы ломать голову над этим.
— Ты его поцеловала.
Я растерянно посмотрела на Луку. Речь шла об этом? О поцелуе? Если это вообще можно назвать поцелуем. Слово «поцелуйчик» подходило ему больше, и с тех пор, как он случился, я больше не думала о нем. Гэвин просто пытался меня отвлечь, а я благодаря текиле и виски была достаточно расслабленной, чтобы принять его и не придать этому большого значения.
— Ну и?.. — едко спросила я. — Ты целовал Грейс. Мы квиты.
— Квиты? — фыркнул Лука и покачал головой. — Все что угодно, но не квиты.
Теперь настала моя очередь отрывисто засмеяться. Резкие движения снова вызвали колющую боль в висках, но злость заставила меня говорить, несмотря на это:
— Верно, так как я не спала с Гэвином. Как только я наверстаю упущенное, мы действительно будем квиты.
— Забудь об этом! — Лука угрожающе шагнул ко мне. — Ты не будешь спать с Гэвином. Ни в коем случае!
— Ах, нет? — Я насмешливо подняла брови. Он так разозлил меня! Почему он ведет себя как засранец? Маленькая часть меня, погребенная где-то под всей болью, надеялась, что Лука и я когда-нибудь снова сможем стать друзьями. Однако, если он так себя вел, я уже не была уверена, хочу ли этого. — Кто может мне запретить? Ты?
— Конечно.
— Ты не можешь решать, с кем я сплю, а с кем нет, — рассердилась я.
Я не намеревалась в ближайшее время или вообще когда-нибудь заниматься сексом с Гэвином. Хотя его близость давно не вызывала во мне страха — наш «поцелуйчик» ясно это показал, — все-таки мне требовалось больше, чем отсутствие страха. Мне было нужно доверие. И единственный мужчина, которому я его оказывала, стоял сейчас передо мной с покрасневшим от гнева лицом. И с каждым новым словом, обращенным ко мне, он ломал этот чувствительный каркас, который мы вместе построили.