— Все в порядке? — вдруг крикнул Лука. — Тебе помочь?
Я откашлялась.
— Нет, все хорошо. Я мысленно повторяю кое-что из учебного материала.
Пока он не поставил под сомнение мое объяснение, я оттолкнулась от стены и подошла к холодильнику. Он был почти пуст, Апрель действительно съела весь сыр, однако там стояла надорванная упаковка пива. Я немного помедлила, а потом взяла две бутылки и вернулась в гостиную.
— Хочешь?
Лука поднял взгляд от компьютера и посмотрел на пиво в моих руках. Со времени происшествия в клубе он не выпил ни капли спиртного.
— Конечно, почему бы и нет?
Я открыла обе бутылки на кухне и принесла три тарелки, которые поставила на кофейный столик, так как обеденный стол все еще был занят моими конспектами.
Лука отложил ноутбук. Когда я протянула ему пиво, соприкоснулись кончики наших пальцев. Мимолетное прикосновение, но я отчетливо ощутила его. Его пальцы были холодными, и мне инстинктивно захотелось взять его руки, чтобы согреть своими, как я это сделала в Бринзоне, когда он замерз, вешая с отцом гирлянды. Вместо этого я села на другом конце дивана, хотя надо было сесть в кресло: не должно казаться, будто я хочу держаться на расстоянии, даже если так и есть.
Я пригубила пива и с трудом проглотила эту горечь. Я не любила пиво, но была благодарна бутылке, на которой беспокойно теребила этикетку, пока не порвалась бумага и не оставила на стекле следы клея. Я сдирала ногтями клей, чтобы удержать себя от желания посмотреть на Луку, однако, в конце концов, я больше не могла это выдержать и подняла взгляд.
Вид Луки отражал мои эмоции. Указательным пальцем он очень легко водил по горлышку бутылки, отчего получался слабый свистящий звук. Я завороженно смотрела на круговые движения, и во мне росла нелепая мысль, что я хотела бы быть этой бутылкой.
При воспоминании о прикосновении его пальцев к моей коже тело начало покалывать. Никто — никакой другой мужчина и тем более Алан — не прикасался ко мне так до него, и мне недоставало этого вида близости. До появления в моей жизни Луки я не подозревала, что упустила, но теперь, когда знала это чувство, мне не хватало его, как наркоману следующей дозы.
Лука прекратил свое движение. Он убрал палец с горлышка бутылки и поднес ее к губам.
Я наблюдала, как он приложил рот к горлышку и… Окей, теперь я действительно сошла с ума. Это не могло так продолжаться.
Я откашлялась в тишине, и Лука посмотрел на меня.
— Что… что ты читаешь?
Он свел брови и не сразу ответил мне, как будто ему сначала надо было подумать, не таится ли за моим вопросом более глубокий смысл.
— «Весь невидимый нам свет» Энтони Дорра.
Я никогда не слышала об этой книге. Раньше, до того как открыла для себя украшения, я читала больше. Я искала убежище в незнакомых мирах, но мне никогда не удавалось полностью забыть реальность. И каждый раз, когда персонаж испытывал удар судьбы, я вспоминала собственную жизнь. Когда я начала мастерить цепочки и браслеты, у меня осталось мало времени для чтения. Надо бы использовать сертификат, который я хотела подарить Луке на Рождество, и купить себе несколько аудиокниг. Я могла бы их слушать, работая над заказами.
— И как она?
— Еще не знаю. — Он пожал плечами, но его голос звучал немного живее. — Я только начал и дошел до тридцатой страницы, когда Апрель меня прервала. Кажется, неплохо, но я критичен к превозносимым авторам, особенно если они получили Пулитцеровскую премию. До сих пор я считал ужасными все книги, награжденные этой премией.
Я наморщила лоб:
— Сколько книг, которые получили Пулитцеровскую премию, ты уже прочел?
— Все.
— Но почему, если ты всегда находишь их ужасными?
Лука снова пожал плечами:
— Я просто хочу иметь возможность участвовать в разговоре. Кроме того, я смотрю на это как на вызов. Когда-нибудь должны дать Пулитцеровскую премию за книгу, которая мне понравится.
Я не поняла его логику — зачем проводить время с чем-то, что, скорее всего, не доставит никакого удовольствия, — но если Луке нравилось читать плохие книги, пусть читает.
— Тогда я буду держать кулачки за то, чтобы эта книга оказалась стоящей.
— Посмотрим.
Я кивнула, и разговор был закончен. Мы разговаривали друг с другом, как два соседа, обсуждающих погоду, а не как люди, которые, несмотря на многочисленные неприятности, сблизились. Я не ждала, что Лука изольет мне душу, и, конечно, не предполагала делиться с ним своей печалью, но я хотела знать, что происходит в его жизни, в порядке ли он. И прежде всего одна вещь не отпускала меня…
— Как поживает Грейс? — спросила я, пока меня не покинула смелость, и быстро выпила большой глоток пива. На самом деле я не хотела знать ответ, ведь, пока я не видела Грейс и ничего о ней не слышала, я могла делать вид, что ее не было. Но, если я хотела приблизиться к Луке, другого выхода не оставалось.
— Не знаю.
Я заморгала, сбитая с толку:
— Что это значит?
— Это значит, что не знаю. — Лука бросил на меня мимолетный взгляд, прежде чем снова уставился на свою бутылку. — Отношения между нами закончились.
Невозможно было понять, что вызвало во мне его признание. Радость? Облегчение? Сочувствие? Удивление? Я полагала, что отношения между Лукой и Грейс были чем-то серьезным: все-таки он привел ее с собой на новогодний вечер и беседовал с ней, чего не делал с партнершами на одну ночь. Однако ситуация в тот вечер обострилась, и Грейс под конец чувствовала себя заметно плохо. Не лучшая основа для новых отношений, и в этом была моя вина. Я не должна была столько пить. Оглядываясь назад, я стыдилась того, что позволила себе распуститься. Как бы ужасно я себя ни чувствовала, видя Луку с Грейс, я не должна была вмешиваться.
— Прости, что это произошло между вами из-за меня.
Лука какое-то время молчал. Потом пожал плечами:
— Все в порядке. Как есть, так есть.
Я кивнула, всей душой надеясь, что он не увидит в моих глазах ни радости, ни облегчения, а только сожаление о моем поведении в новогодний вечер.
— Серьезно. Я просто не была готова видеть вас вместе. Вы не планировали встречи со мной, а я была невыносима.
Лука снова не спешил с ответом.
— Все равно…
Я возразила:
— Нет, не все равно. Грейс замечательная девушка, и вы… кажется, действительно хорошо подходите друг другу. И…
— Сага, что ты хочешь от меня услышать? — раздраженно прервал меня Лука. — Да, Грейс замечательная девушка. Но теперь все кончено. Из-за тебя! — Он вызывающе посмотрел на меня, и чувства, бушующие в его взгляде, жгли мое сердце будто кислотой, так как подтверждали, что он хотел от Грейс большего, чем просто секс. Она что-то значила для него. А я разрушила возможность этого счастья. Неудивительно, что в первые дни он не мог со мной не то что говорить, но даже находиться в одной комнате. Я бы тоже, наверное, не выдержала.
Глава 14
Миссис Джексон напомнила мне мою умершую бабушку. Не потому что была похожа на нее, а потому что излучала такие же дружелюбие и доброту, заметные с первого взгляда.
Когда она открыла мне дверь, ее глаза сияли, а морщинистые губы улыбались.
— Ты, должно быть, Сага. Я миссис Джексон.
— Рада с вами познакомиться. — Я пожала руку старой дамы и посмотрела вниз, на возню у ее ног.
Пять джек-рассел-терьеров резвились вокруг меня и взволнованно виляли хвостами. Один из них неуклюже подошел ко мне и встал передними лапами на мою штанину. Я присела на корточки, чтобы погладить его по голове, и он сразу начал облизывать мне руку. Его шероховатый язык щекотал кожу. Почему-то я рассчитывала на старых, вялых собак с поседевшей шерстью, но эта банда была довольно бойкой.
— Это Кэш, — объяснила миссис Джексон. — С ним будь повнимательней. Он настоящий ловкач, но его легко задобрить угощением, если он нарушает порядок.
— Это хорошо. — Я улыбнулась миссис Джексон, которая уперла руку в бедро, как будто у нее заболела спина, хотя она стояла всего пару минут. — А кто другие?
— Этот, с темным пятном на хвосте, — Элвис. — Она показала на упомянутого песика. — Собаку со светлым пятном зовут Пресли. Девочка с белым хвостом — Мэрилин. Рядом с ней Джонни, а Кэша ты уже знаешь.
Имена собак вызвали у меня улыбку.
— А где Монро?
Миссис Джексон наморщила лоб:
— Монро?
— Элвис Пресли. Джонни Кэш. Мэрилин… Монро.
— Ну да! — Смех миссис Джексон звучал как ее голос, хрипло и глухо. — Монро у нас никогда не было, только Мэнсон, но он, к сожалению, умер в прошлом году. Боже, храни его душу.
— Вы назвали свою собаку в честь Мэрилина Мэнсона?
Миссис Джексон кивнула:
— Мой муж был большим поклонником его «Mechanical Animals». С альбомом «The Golden Age Of Grotesque» Мэнсон был уже другим, но старые успехи не должны принижаться. А что ты слушаешь?
Я пожала плечами:
— Что передают по радио.
— Понимаю, — сказала миссис Джексон, и ее голос звучал немного разочарованно. Как будто она опечалилась оттого, что музыка в моей жизни, видимо, не играла такой важной роли, как в ее.
Мы еще поболтали несколько минут, и миссис Джексон с гордостью показала мне свое собрание пластинок и CD-дисков, прежде чем мы вернулись к собакам. Она дала мне угощения, показала, как надевать поводок, и рекомендовала гулять с ними в расположенном поблизости парке, чтобы я без опасений могла предоставить им возможность побегать.
— Мэрилин любит лаять на собак меньше ее, — сказала миссис Джексон, когда мы уже шли к двери и я держала в руках поводки пяти джек-рассел-терьеров. — Это случается нечасто, так как в большинстве случаев она самая маленькая, но со щенками надо быть внимательной. Владельцы реагируют довольно раздражительно.
— Обращать внимание на Мэрилин и щенков. Ясно. — Я посмотрела вниз в поисках этой собаки. И далеко не сразу увидела в собачьем хаосе ее совершенно белый хвост. Наверное, должно пройти какое-то время, прежде чем я смогу так же легко и быстро, как владелица, различать этих чертят. — Есть еще что-нибудь такое, что мне нужно знать?