— Не надо нервничать, — с улыбкой заверила она меня и сама взяла печенье. — Мы все здесь похожи. А если все-таки будут проблемы, мы всегда можем вернуться к нашим прежним сеансам или найти для вас другую группу.
— Спасибо, — сказала я и снова направила руку к коробке с печеньем.
Доктор Монтри дала мне знать, что сеанс начнется через пять минут, и присоединилась к двум девушкам, сидевшим на столике у окна. У одной были каштановые волосы до плеч, похожие на мои, но с красными прядями. У другой девушки были русые волосы со стрижкой пикси, из-за чего она казалась слишком юной для этого сеанса. Они засмеялись чему-то, что сказала доктор Монтри, и их веселость позволила мне немного расслабиться. Я не знала, что они перенесли в своей жизни и что было причиной их присутствия, но если они здесь смеются, то я, возможно, тоже смогу.
Я заняла место в кругу и принялась за третье печенье, в то время как собирались другие участники. Стулья справа и слева от меня оставались свободными, пока все другие места не заняли и девушке с узким лицом и гигантским пучком на голове не пришлось сесть рядом со мной. Ее тело было худым и изможденным, а движения болезненно медленными, как у старухи. Кости и вены отчетливо выделялись под кожей тыльной стороны ладоней.
Доктор Монтри приветствовала ее, назвав Кларой, и продолжила говорить с юношей рядом с ней. Всем в кругу было слышно, о чем они говорят. У его отца в нетрезвом состоянии был приступ ярости, и он разгромил гостиную. Наверное, другие участники сеанса знали о проблемах его отца с алкоголем. Меня же удивила эта откровенность.
— Извините, что опоздал, — раздался вдруг голос за спиной, и мускулы в моем теле, которые расслабились было в последние минуты, снова судорожно сжались. Я искренне надеялась, что ослышалась, ошиблась по поводу этого голоса. Но надежда была разбита, когда узкая, но высокая фигура возникла рядом. — Я упустил свой автобус.
— Ничего страшного, Коннор, — сказала доктор Монтри. — Мы еще не начинали.
Коннор кивнул и сел на последнее свободное место. Рядом со мной. Он оглядывался и здоровался с другими участниками — пока его взгляд не остановился на мне. Его глаза за оправой очков расширились. Он неподвижно уставился на меня, а я безмолвно смотрела на него. Доктор Монтри уверяла меня, что встречи проходят анонимно, насколько это возможно, но с Коннором в группе об этом вряд ли можно было говорить.
Мне стало не по себе, но в этот момент я не могла ничего сделать, пришлось остаться на месте, так как доктор Монтри обратилась ко всем нам:
— Я рада, что вы все пришли сюда. Как вы, наверное, уже заметили, мы можем поприветствовать в нашем кругу новую участницу. Сага, вы не хотите представиться?
Я тяжело сглотнула. Охотнее всего я бы встала и ушла. После всех месяцев, в течение которых я пыталась утаить прошлое от новых друзей, мне совсем не хотелось посвящать Коннора в свои проблемы. А раз он был здесь, то, наверное, тоже имел тайны, о которых не каждому хотел рассказывать. Однако доктор Монтри с выражением ожидания на лице буквально вытаскивала из меня слова.
— Я Сага, как вы уже слышали. Мне восемнадцать лет, и я учусь в университете Мелвью. Я приехала из Мэна, в свободное время люблю делать украшения, — сказала я и откашлялась в тишине. Этого достаточно? Или я должна рассказать о себе еще больше? Сказать о причине моего присутствия здесь? Или об этом речь пойдет позже?
— Привет, Сага, — еще раз поприветствовала меня доктор Монтри после непродолжительного молчания. — Прекрасно, что вы сегодня пришли к нам.
Другие пробормотали слова одобрения, правда, не повторили мое имя, как это показывали в фильмах. На самом деле, за исключением Коннора, они выглядели довольно безучастными. Как будто им было безразлично мое присутствие.
— Каждую неделю в начале сеанса мы рассказываем в нескольких предложениях, что пережили за последние семь дней, — объяснила доктор Монтри, обращаясь ко мне. — Затем каждый может говорить о том, что его занимает. При этом никто не обязан откровенничать. Иногда нечего сказать или нет желания говорить, но попытайтесь быть открытой и слышать проблемы других.
Я кивнула. Что еще я могла сделать?
— Хорошо. — Улыбка доктора Монтри стала шире, и она хлопнула в ладоши. — Кто хочет начать на этой неделе? Может, вы тоже коротко представитесь, чтобы Сага была с нами на одной волне?
Начала девушка со стрижкой пикси. Ее звали Леа, и она не только выглядела, но и была моложе других. Ей было шестнадцать лет. Она уже два года жила в приемной семье, после того как умер ее родной отец, а ее родная мать стала давать волю рукам по отношению к ней. Она не вдавалась в детали, но не увидеть ее боль было невозможно. Она была прямо на поверхности, как рана, которая только недавно начала медленно заживать. Я невольно спросила себя, всегда ли Леа так очевидно показывала свою боль или только здесь она позволяла себе скинуть защитную маску? Ее неделя была не богата событиями, и девушка с красными прядями в волосах — Миа — продолжила. За ней следовали Эмма, которая чесала шрам на правом предплечье, и Ноа, глухой на одно ухо и не носивший слуховой аппарат, что объясняло, почему доктор Монтри так громко с ним говорила. Потом была очередь Врены, которая тоже была жертвой домашнего насилия, но уже со стороны брата. Клара еще раз официально представилась мне и непринужденно рассказала о своей депрессии, анорексии и возникающих из-за этого проблем с сердцем, из-за которых она должна проводить много времени в больнице.
Я восхищалась откровенностью участников. Они не стыдились своего прошлого и того, насколько оно повлияло на их психику.
— Коннор? — Доктор Монтри взглянула на него с тем же ожидающим выражением лица, с которым призывала говорить меня.
До сих пор он сдерживался и лишь беспокойно ерзал на стуле. Его кадык нервно подпрыгнул, и я пожалела, что нет возможности хотя бы минутку поговорить с ним наедине.
— Ты… ты не должен говорить, если не хочешь. — Я сказала это тихо, но была уверена, что другие слышат меня.
Подобие улыбки появилось на лице Коннора.
— Все хорошо. — Он облизал губы. — Итак, привет, меня зовут Коннор и у меня дислексия. Мне нелегко читать и писать, и средняя школа была для меня адом на земле. Не только из-за занятий, скорее из-за других учеников. Поэтому я уже пять лет на лечении у доктора Монтри и год в этой группе. — Он тяжело сглотнул, и, хотя он этого не сказал, было понятно, что речь идет о моббинге. — Н-да, а событий за неделю было мало, — продолжил Коннор и вытер ладони о брюки. — Моя программа чтения вслух получила обновление, и я изменил настройку голоса на женский. Так себе развлечение, но если надо целый день слушать факты, неплохо иметь хоть какое-то разнообразие.
В нашем кругу раздался сдержанный смех, и доктор Монтри снова взяла на себя инициативу ведения разговора. Каждый в кругу мог сказать, что хотел, с условием никого не прерывать. О себе рассказали Ноа и Врена. Мы слушали и иногда давали советы или говорили ободряющие слова.
Слушая истории других, я не заметила, как прошло время. Я не успела опомниться, а доктор Монтри уже объявила, что время истекло. Я посмотрела на Коннора, и наши взгляды встретились на долю секунды, но больше было и не надо. Я взяла пальто и покинула помещение. Он последовал за мной в пустой коридор. Благодаря совместным занятиям, я уже хорошо знала его и не боялась быть с ним наедине, однако сохраняла определенную дистанцию.
— Привет, — смущенно сказал Коннор и поправил очки.
— Привет, — ответила я и издала нервный смешок. Почему из тысяч людей, которые жили в Мелвью, и сотен, кто посещал университет, сюда пришел именно тот, кого я знаю? — Глупое совпадение, не так ли?
— Да уж. — Он засунул руки в карманы брюк и смотрел в пол, на котором можно было заметить многочисленные следы от резиновых подошв.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила я, хотя еще сама не была уверена, хочу ли остаться. Группа производила хорошее впечатление, но с Коннором мне надо было постоянно контролировать себя, чтобы не сказать чего-то, о чем не должны знать наши общие друзья. С другой стороны, он здесь не от хорошей жизни, и если он подорвет мое доверие, я ведь могу сделать то же самое. Не то чтобы я собиралась воспользоваться ситуацией, но знание этого имело некоторый успокаивающий эффект.
— Я не знаю, — ответил Коннор. — А почему ты здесь?
Я задумалась. Если я сейчас скажу ему правду или хотя бы часть ее, у меня уже не будет пути назад. Если он еще есть: без причины меня бы здесь не было, и Коннор это знал. Кого я хотела обмануть?
— Не надо говорить, если не хочешь, — сказал он, невольно повторив мои недавние слова.
— Я страдаю от страха, — объяснила я, борясь с неуверенностью. Я была не готова рассказать все — ему или группе, риск был слишком большим, пока Нора была несовершеннолетней и жила с Аланом под одной крышей. Однако моя проблема отличалась многогранностью. — Мне часто бывает тяжело находиться среди людей. Прежде всего я чувствую себя плохо рядом с мужчинами. Часть меня постоянно испытывает страх, что они могут что-то сделать со мной.
— Ой. Извини. Я… — Коннор отступил на шаг.
— Все хорошо, — прервала я его. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы доверять тебе. В основном меня страшат незнакомцы.
— Хорошо, потому что меня тебе действительно не нужно бояться. Я бы никогда не сделал тебе ничего плохого, — заверил меня Коннор. В коридоре за нами зазвучали шаги и голоса, как будто закончился другой сеанс. — Теперь я понимаю, почему ты при нашей первой встрече в столовой выглядела как привидение. Я тогда боялся, что ты упадешь, не дойдя до кассы.
Я удивленно подняла брови. Мне казалось, я хорошо контролировала себя в этот день, но, видимо, я ошиблась. Прежде чем я смогла ответить на замечание Коннора, угол обогнула группа девушек. Они несли с собой футляры разных размеров и форм, наверное, с инструментами внутри. Мы прижались к стене, чтобы не стоять у них на пути.