— Я не против того, чтобы ты осталась в группе, — сказал Коннор. — Мне нечего скрывать, если ты не планируешь бегать по окрестностям и рассказывать всем об этом.
— Я бы никогда этого не сделала, — заверила я его. — Кроме того, с кем мне говорить об этом? Апрель и Лука не знают, что я здесь, и было бы хорошо, если бы так и осталось.
— Конечно. Я нем, как могила. — Коннор закрыл рот рукой. — Значит, ты остаешься в группе?
Не знаю. Я еще не решилась. Мне нравился Коннор, но не очень нравилась мысль говорить с ним о своих проблемах. С другой стороны, он теперь знал о моих страхах. Может, это и к лучшему. Я делала все, чтобы скрыть свое прошлое от друзей и без него построить будущее в Мелвью, но что, если это было невозможно? Прошлое было частью меня и формировало меня. Я не могла отделить его от себя, как отмершую конечность. Но даже если бы могла, культя была бы видна. Возможно, пришло время выбрать новую стратегию, взять пример с Ноа и других и принять тот факт, что я могу бежать от Алана, но не от человека, которого он из меня сделал. Это не означало, что я должна всем рассказывать, что он со мной сделал — обещание, данное ему, препятствовало мне, — но я могла быть честной с собой и со своими друзьями, так же как была честна с Меган. В этой ситуации что могло помочь приблизиться к правде и дать ей медленно войти в мою жизнь больше, чем занятия в безопасности закрытой группы?
— Остаюсь, — сказала я, не дав себе шанс передумать. Теперь пути назад не было.
Глава 17
Наконец! После недель абсолютного затишья меня снова пригласили на осмотр квартиры для совместного проживания. Это случилось впервые с тех пор, как я была у Оливии, и, когда этим утром стучала во входную дверь Миранды и Стеллы, я не могла бы быть более взволнованной. Комната, которую они сдавали, находилась рядом с кампусом и была мне по карману. Тело вибрировало от предвкушения, однако это чувство длилось недолго. Уже на лестничной площадке мне ударил в нос резкий запах травы. Я еще лелеяла надежду, что запах шел из другой квартиры, но он привел меня к двери Миранды и Стеллы. Я сразу подумала о Конноре и мнимо прекрасной квартире для совместного проживания, которую он показывал мне в Интернете.
Я не осуждала людей, куривших марихуану, и, возможно, могла бы, учитывая благоприятную цену, не обращать внимания на запах, но, войдя в квартиру, я увидела, что запах травы был самой маленькой проблемой. В квартире не было пола. Вернее, был только серый цементный пол, состояние которого позволяло предположить, что ковролин или ламинат отсутствовал здесь не со вчерашнего дня. Описанная в объявлении «встроенная кухня» встретила меня нагромождением старых шкафов, погребенных под горами мусора и грязной посуды. Ели здесь на садовом столике из пластика с заметными следами повреждений от тушения сигарет. Ванная комната показывала уровень гигиены общественного туалета, а предлагаемая комната размером четырнадцать квадратных метров в реальности имела не больше десяти. По сравнению с этой квартирой даже тот мотель можно было классифицировать как достойное жилье, и чем дольше я из вежливости говорила с Мирандой и Стеллой, тем больше убеждалась, что марихуана была самым безобидным наркотиком в их жизни. Когда я попрощалась, они сказали, что свяжутся со мной, но, как только покинула квартиру, я решила написать им вечером письмо с отказом.
Луки и Апрель в этот вечер не было дома. Я использовала время, чтобы позвонить Норе и маме. С Рождества мы мало контактировали друг с другом, и Нора упрекала меня в этом. Я не могла осуждать ее, но пыталась загладить вину, слушая ее школьные сплетни и проявляя терпение, когда она целых десять минут восторженно рассказывала о Миче Дженкинсе. Мальчик казался прямо-таки идеальным. Потом я еще поговорила с мамой об учебе, а она рассказала мне горячие новости из больницы (заведующий отделением встречался теперь с медсестрой). В конце мы договорились — хотя обе знали, что это ложь, — скоро созвониться и закончили разговор.
Я ненавидела скованность между нами, но единственной возможностью ослабить ее был бы визит в Мэн, а к этому я еще не была готова. Может, это случится через несколько месяцев или лет, когда запуганная девочка во мне наконец будет в состоянии сказать Алану «нет».
Пока меня полностью не захватили мрачные мысли, я встала и поставила в духовку замороженную лазанью. В ожидании ужина я прибрала в квартире и приготовила конспекты. Я хотела использовать тишину, чтобы спокойно заполнить пробелы в знаниях.
Я торопливо ела лазанью, прислонившись к кухонной стойке, чтобы не запачкать жиром и сыром конспекты, и слушала при этом аудиокнигу «Весь невидимый нам свет», которую недавно скачала. Потом села за стол. Я действительно устала снова и снова читать то же самое, но не делать этого не могла: у меня был слишком большой страх перед повторным экзаменом. Я настолько погрузилась вглубь человеческой психики, что в испуге подскочила, когда со стуком открылась входная дверь.
Я увидела Луку. С наморщенным лбом и окаменелым лицом он остановился у входа. Лука не пытался избежать моего взгляда или игнорировать меня.
Он смотрел на меня. Меня. Я хотела этого, но его ледяной взгляд заставил меня пожалеть о своем желании.
Подчеркнуто медленно он зашел в квартиру и закрыл за собой дверь.
При виде его обдуманных движений у меня пересохло горло: они напомнили мне кое о ком другом. О том, кого я хотела забыть. Об Алане. Я тяжело сглотнула и встала, чтобы не смотреть на него снизу вверх.
Он сжал губы, и я буквально видела, как его тело вздрагивало от гнева, а мускулы напряглись.
Я неподвижно замерла, впившись пальцами в спинку стула и отчаянно борясь с инстинктом, призывавшим спрятаться от него. Лука не причинил бы мне боли. Никогда. Он не Алан.
— Что с тобой происходит? — тихо спросил Лука и сделал еще один шаг вперед. Бежево-зеленый пакет зашуршал в его руке, когда он крепче сжал пальцы. Со мной и правда кое-что происходило, в противном случае в моем ящике для украшений не скопилось бы так много счетов от доктора Монтри, но речь шла не об этом.
Я облизала губы.
— О чем ты говоришь?
— Грейс.
— Грейс? — растерянно переспросила я, но тут меня осенило. Речь шла о нашей встрече в женском туалете. Он был в книжном магазине, о чем свидетельствовал пакет, и она рассказала ему о нашем разговоре. Почему она это сделала?
— Зачем ты говорила с ней обо мне?
— Я хотела помочь.
— Помочь, — повторил Лука. Он рассеянно кивнул, но это не был жест одобрения. — Ты? Помочь? — Нельзя было не услышать насмешку в его голосе.
Я не медлила с ответом:
— Да.
Лука фыркнул.
— Ты понимаешь, что наши отношения закончились из-за тебя?
— Да, — ответила я, хотя Грейс заверила меня, что причиной ее решения было не мое поведение, а то, что она считала, будто Лука еще имел чувства ко мне. Но теперь в его глазах я не видела чувств, по крайней мере, тех, которые оправдывали доводы Грейс. Там были лишь гнев, горечь и… утомление, как будто он устал говорить со мной.
Лука непонимающе покачал головой:
— И, несмотря на это, ты хотела помочь? — Он так произнес последнее слово, словно желание быть ему подругой было прегрешением.
— Да, — повторила я подчеркнуто внятно.
Короткое слово упало между нами, словно граната. Я бросила ее, и пока она летела, вокруг царила полная тишина. Плотная и непроницаемая. Лука пристально смотрел на меня. Я на него. А потом граната взорвалась с громким треском.
Лука бросил пакет на диван с такой силой, что выпали книги.
— Наши отношения с Грейс тебя не касаются! — вырвалось у него.
Я невольно вздрогнула, уверенная, что его услышали соседи сверху и снизу.
— Ты не можешь метаться туда-сюда и вмешиваться в жизнь других людей.
— Я просто хотела помочь. — Я говорила, как испорченный проигрыватель, но как иначе я могла ему объяснить? — Ты сказал мне, что Грейс прекрасная девушка, и я не хотела, чтобы она из-за меня злилась на тебя. Я хотела прояснить ей отношения между нами.
— Спасибо, но я могу сделать это сам.
Из-за его ли слов, позы или ярости во взгляде, но в этот момент во мне зародился гнев. Я хотела быть ему подругой. Почему он этого не понимал?
— Очевидно, сам ты этого не можешь. Иначе вы были бы еще вместе.
Лука язвительно засмеялся:
— Кто бы говорил. Сага Дертинг, одинокая девственница, дает советы касательно отношений.
Я сжала руки в кулаки.
— Поздравляю! У тебя есть секс. Ура! Но мне, по крайней мере, не нужны жалкие списки, чтобы справиться с собой и людьми, которые мне близки. Неудивительно, что Грейс растеряна и считает, будто у тебя еще есть чувства ко мне. Наверное, ты еще не выдал ей самое свежее обновление списков.
Под правым глазом Луки дернулась жилка.
— Ты ведь понятия не имеешь, о чем говоришь. — Его челюсть напряглась. — Тебе даже на секунду не приходило в голову, что, возможно, я не хочу возвращаться к Грейс? Да, она прекрасная девушка, но это еще не значит, что я хотел бы быть с ней. Я не хочу ее.
Его слова прозвучали так холодно и равнодушно, что совсем сбили меня с толку.
— Что?
Лука посмотрел на меня с таким непониманием, словно это я еще не получила самое свежее обновление. Проходили секунды.
Две.
Три.
Четыре.
Ничего не происходило, пока Лука вдруг не сделал шаг вперед. И еще один. И еще. При этом он что-то пробормотал, что-то вроде «плевать», и, прежде чем я очнулась, он стал передо мной и протянул руку к моей шее. Он потянул меня за волосы, пока голова не отклонилась назад. Одновременно Лука склонился ко мне, и наши губы встретились в безжалостном поцелуе.
В том, как слились наши губы, не было никакой нежности. Однако первый раз в жизни я не отступила от боли, а приветствовала ее в виде Луки. Я закрыла глаза и полностью отдалась его близости и пылу, с которым хорошо познакомилась в последние месяцы. Мне было все равно, что он обжигал меня, а защитные стены, которые я возвела вокруг себя за последние недели, превратил в пепел.