Я просто не знала, что сказать. Была не в состоянии выразить мысли словами. Я тяжело сглотнула и коснулась руки Луки, которая лежала на его колене. Наши пальцы нерешительно встретились, и Лука посмотрел вниз на переплетение рук. Я осторожно погладила большим пальцем сгиб его пальцев. Это был невинный жест, который при других обстоятельствах мог бы показаться пустяковым. Но не сейчас. Не теперь. Не между нами.
— Я страдаю неврозом страха.
Мой голос звучал хрипло. Это было сказано неожиданно и как-то беспомощно, и вообще, это было не совсем то, что я хотела сказать. Пульс участился, меня накрыла волна неуверенности. Что я наделала? У меня судорожно сжался живот, и я подумала, что могу застонать от боли. Я прикусила нижнюю губу и хотела отодвинуться от Луки, но он схватил меня за руку, не сильно, но с решительностью, которая заставила меня остановиться.
— Что ты сказала? — Его голос звучал где-то далеко, он проникал в уши словно сквозь завесу тумана, но тон не оставлял сомнений в том, что Лука понял меня с первого раза и искал лишь подтверждения, застигнутый моим признанием врасплох.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Пальцы дрожали, и я почувствовала, как усилилась хватка Луки вокруг моего запястья.
— Я… — Проклятье. Почему это было так сложно с ним? Почему я просто не могла сказать ему то, что рассказала доктору Монтри и другим? Потому что тебе важно, что Лука о тебе думает, и потому, что ты не можешь просто отвернуться от него, если он тебя не поймет.
— Сага? — нерешительно позвал он.
Я открыла глаза. Я еще не могла решиться посмотреть на Луку, вместо этого я пристально смотрела на наши руки, позволяя себе заземлиться его близостью, ощущением его пальцев на своей коже.
— Я больна, — сказала я и показала на свою голову. — Здесь.
Прошли секунды, Лука не отвечал, и с каждым мгновением я становилась беспокойней; уже едва могла усидеть на месте. Но я хотела дать ему время переварить сказанное. Если бы только не мое подсознание, благодаря которому я представляла, как он насмешливо засмеется, а потом с отвращением скривит губы, вырвет свою руку и скажет, что не хочет больше иметь со мной ничего общего.
Но Лука не отпустил меня. Тишина между нами стала напряженней, в то время как буря за окном постепенно затихала.
— Чего ты боишься? — спросил наконец Лука. В его голосе слышалось беспокойство, как будто он не был уверен, можно ли задавать такой вопрос.
— Людей.
— Хорошо.
— Мужчин, если быть точной.
Он кивнул.
— Почему?
Слово было таким простым, а вопрос таким сложным.
— Это тяжело объяснить. — Я кашлянула и пошевелила пальцами в его руке. — Я просто боюсь вас.
Лука оставался совершенно неподвижным. Наверное, ему было нелегко столкнуться с этой правдой. Однако казалось, будто он не судил меня, а искренне хотел понять, что происходит во мне. И я собиралась ему в этом помочь.
— Но ты не боишься меня, верно?
— Что? Нет! — Как он мог это подумать? Я покачала головой и повторила еще раз более настойчиво: — Нет, ни в коем случае.
— Хорошо. — Он сжал губы и глубоко вздохнул. Волнение и замешательство отражались в его глазах, но я заметила там и облегчение. — Это хорошо.
— Правда, сначала я боялась, — созналась я. — Ты не был особенным… пока я не узнала тебя по-настоящему.
Лука посмотрел на меня. Его взгляд скользил по моему лицу, но он не разглядывал меня, как сумасшедший незнакомец.
— А потом?
— Ты стал особенным. — Я не могла объяснить, что имела в виду. Он должен понять меня, так как до сих пор ни одного другого мужчину я добровольно не подпускала так близко к себе.
Лука улыбнулся, и сомнение исчезло с его лица, а потом он наклонился ко мне и запечатлел легкий сладкий поцелуй на моих губах.
Я закрыла глаза и наслаждалась. Этот утешительный жест прогнал все опасения по поводу возможной реакции Луки.
После поцелуя он отпустил мою руку, но лишь для того, чтобы снова надеть футболку и вернуть кофейный столик на место. Он молча накинул на нас бабушкино одеяло, при этом мы придвинулись друг к другу как можно плотнее. Затем он наколол на вилки два маршмеллоу и протянул одну мне. Я держала маршмеллоу над огнем свечи, и мы говорили. Лука задавал мне всевозможные вопросы. В каких ситуациях я чувствовала себя плохо? Как давно у меня эти страхи? Как я чувствую себя в университете? Он действительно хотел все знать и пытался понять меня, что много значило. Он не задал лишь один вопрос, и я была ему за это благодарна, хотя прочитала его в глазах Луки. Я не знала, каким образом объяснить ему влияние страха на наше расставание, не упоминая Алана.
— Кто знает об этом? — спросил Лука и помахал вилкой туда-сюда, чтобы остудить свой поджаренный маршмеллоу.
— Не многие. — Я опустила вилку в уже наполовину пустой пакет, а потом снова расположила ее над огнем. В воздухе распространился аромат карамелизированного сахара. Мне было все легче говорить с Лукой о моем страхе — он облегчил мне это. — Только Меган и Коннор, а теперь ты.
— Коннор?
Я колебалась. Мы с Коннором еще не говорили о том, как много хотим рассказать другим и кому из нашего круга друзей вообще позволено что-то знать. По-видимому, он говорил о своей неспособности читать и писать с Аароном, но что касается всех остальных… Последнее, чего я хотела, это рассказывать о его проблемах Луке.
— Длинная история.
— Вы поэтому сейчас лучшие друзья?
— Можно и так сказать.
— И не больше?
— Нет. Я ведь уже говорила это.
— Я хотел услышать еще раз. — Подчеркнуто небрежно Лука пожал плечами и отправил в рот маршеллоу, не сводя с меня глаз.
— Неуверенность тебе не идет.
— Я лишь пытаюсь быть менее самонадеянным и эгоцентричным.
Вдруг открылась входная дверь. Я вздрогнула от страха, пока не узнала Апрель. У нее были совершенно мокрые волосы.
— Привет, ты уже вернулась? — спросил Лука.
— Вечеринка расстроилась, — объяснила Апрель и сняла куртку, с которой капала вода. — Буквально. Обесточивание плюс большое количество выпивших людей равно хаосу.
Я выпрямилась:
— Что случилось?
Апрель сняла балетки.
— После того как выключился свет, некоторые гости запаниковали, что привело к легкой истерии. Один парень попытался пройти сквозь стекло. Пришлось вызвать скорую помощь. Появилась полиция, и теперь я здесь.
— У тебя был напряженный вечер, — сказала я.
— Конечно. Если бы я только прислушалась к своему внутреннему чувству и осталась дома! — Она вздохнула и, казалось, только теперь по-настоящему заметила Луку и меня. Она окинула взглядом нас, свечу на столе и наконец одеяло на наших плечах. Картина должна была казаться довольно очевидной. Здесь не было места для третьего человека. Но, конечно, я бы не прогнала Апрель в ее комнату, учитывая, что мы забрали ее единственную свечу.
— Маршмеллоу? — предложила я.
Она на мгновение задумалась, а потом обошла стол и села, скрестив ноги, позади нас на диван. Я протянула ей маршмеллоу со своей вилки, и она с удовольствием жевала.
— Чья это идея?
Лука указал на меня.
— Мой наполовину замороженный ужин лежит в духовке.
— Твоя пицца, наверное, уже оттаяла.
— Мягкая и комнатной температуры, именно как я люблю. — Лука огляделся в комнате, видимо, чтобы посмотреть время, потом понял, что все дисплеи вышли из строя. — Электричества нет уже довольно давно.
— Речь может идти о часах. — Апрель взяла из моей руки вилку и наклонилась над пакетом с маршмеллоу, чтобы поджарить еще один. — У вас здесь очень уютно. О чем говорили?
— Э… — пробормотала я. — Мы…
— О том о сем, — пришел мне на помощь Лука. Он отодвинулся от меня, чтобы дать место Апрель, которая наклонилась между нами, держа вилку над огнем. — Сага рассказывала мне, что ты хочешь вести блог.
Апрель бросила на меня ехидный взгляд.
— Я подумываю об этом.
— И что тебя удерживает?
Мы снова предались дискуссии о том, что модных блогов уже как песка в море и Апрель не видит причин, по которым будут читать именно ее блог. Лука видел дело подобно мне, и втроем мы взвешивали все за и против, пока у нас не закончились аргументы и мы не начали ходить по кругу.
Апрель прислонилась к спинке дивана.
— Посмотрим сериал?
Лука повернулся к сестре:
— У нас нет электричества. Уже забыла? Или думаешь, мы ради развлечения сидим в темноте? — Он показал на свечу, которая заметно уменьшилась, ей оставалось гореть недолго.
— Нет, но у меня, всезнайка, есть ноутбук с аккумулятором.
— Но ты же понимаешь, что без электричества у нас нет и Интернета.
— Ха! — Апрель направила указательный палец в его лицо и слегка толкнула им Луку между бровей. — И именно поэтому я всегда скачиваю несколько сериалов.
Лука поднял руки.
— Что за сериал?
— «Очень странные дела».
— Звучит хорошо, но не хочу, чтобы вы испугались.
— Постарайся лучше сам не испугаться, — пригрозила Апрель и взглянула на меня. — Сага?
Хотя смотрела трейлер к этому сериалу, я не очень поняла, о чем шла речь. Если Лука и Апрель хотели его смотреть, я последую их примеру. Насколько страшно это могло быть?
— Конечно, почему бы и нет.
— Да! — Апрель вскочила, схватила свечу со стола и поспешила в свою комнату. Луку и меня она оставила сидеть в темноте, но ненадолго. Через несколько секунд она вернулась с ноутбуком, поставила свечу на стол и снова села за нами на диван. Краем глаза я видела, как загорелся яркий свет экрана.
— У тебя новое сообщение, — заметила Апрель.
Я откинула голову назад и посмотрела на нее. Так как у Луки был собственный ноутбук, она могла иметь в виду только меня.
— Я думала, Интернет не работает.
— Оно было получено до отключки энергоснабжения.
— Все равно. — Я сделала смахивающий жест рукой. — Прочту завтра.
— Уверена? Оно помечено как важное. От Алана.