— Ты — мать, а я — отец, так что не тебе одной решать, что лучше нашему ребёнку, — чеканя каждое слово произнёс он.
— Ты это про тот липовый документ? — не скрывая иронии поинтересовалась я, и не дождавшись ответа продолжила. Эта бумажка не делает тебя отцом!
— Юль, может хватить ломать комедию и делать вид, что между нами четыре года назад ничего не было?!
Чего? Я даже оторопела, но взяла себя в руки.
— Простите, насколько мне известно, между нами ничего не было, я никогда не напивалась до беспамятства, чтобы не помнить интимной связи с другим мужчиной. А так же хочу поставить в известность: я своему мужу никогда не изменяла, так что вы наверняка что-то путаете.
Марат внимательно посмотрел на меня, затем из выдвижного ящика стола достал фотографию, молча встал, подошёл ко мне и протянул снимок. Когда я взглянула на него, потеряла дар речи: на чёрно-белом снимке был ребёнок, почти как две капли воды похожий на мою дочь.
— Это моя мама, — как видишь, они с Алисой очень похожи, так что, Юль, хватить притворятся, это уже не смешно.
— Как такое возможно? — не смогла скрыть удивление, смотря на фотографию.
— Юль, я не пойму, зачем отрицать то, что было между нами? Какая тебе от этого выгода?
— Я ничего не понимаю… — прикрыла глаза, пытаясь переварить информацию, — Но между нами никогда раньше ничего не было — я в этом уверена. Мистика какая-то…
— Не было значит… — процедил он, — хорошо, сейчас я напомню тебе: вечером того же дня, как ты чуть не утонула, мы с тобой переспали. И ты была абсолютно трезвая, когда у себя в номере попросила меня остаться и полезла ко мне с поцелуями. Извини, не смог отказать, когда так женщина настойчиво просит о близости.
Я смотрела на Марата и понимала: не врёт он, более того — он возмущён. Остаётся вопрос, почему я этого не помню?
— И ещё для справки, ты не могла зачать ребёнка от бывшего мужа — он бесплоден.
Мой мир перевернулся, казалась, что это дурной сон.
— С чего ты решил, что он бесплодный? — попыталась задать вопрос спокойным голосом, но он предательски дрогнул.
— Я собрал информацию о нём и выяснил, что он проходил обследование через три месяца после того, как вы поженились.
Я молча встала мои ноги были ватные и чуть не упала, но Калагов меня поймал. Мысли путались, я силилась переварить информацию, но не могла. Меня нарыло.
— Не прикасайся ко мне! — закричала, оттолкнула его.
Он отпустил, и я побежала наверх в комнату, чтобы закрыться в ванной — не хочу никого видеть и слышать. Я словно задыхалась от нахлынувших эмоций, и до сих пор не могла поверить в случившиеся. Не могла поверить, что муж меня обманывал, говорил о ребёнке, а сам уже знал, что он бесплоден. Зато теперь стало понятна его реакция на новость о беременности.
Я его не оправдывала: то, что он хотел сделать — не прощают. И мне было не по себе, что я ничего не помнила. Это словно очутиться в кошмарном сне — невыносимо и страшно… Вдруг я больна, и это не первый случай провала памяти?
После нашего разговора я окончательно убедился в своём подозрении: «подруга» Юли пыталась от неё избавиться. Нужно срочно просмотреть видеофайлы, что скинул мне Глеб. Эта дрянь тогда явно мою женщину чем-то опоила, и я верю, что русалка ничего не помнит — так играть невозможно. Выждав минуты три после того, как убежала моя девочка, я решил проверить, как она там. Только поднялся на второй этаж, услышал крик полный отчаянья и боли, который переходил вой как у раненого зверя. Меня испугать трудно, но сейчас я почувствовал настоящий животный ужас, я боялся, что она с собой что-то сделает.
Боже, я больна, и Марат может отобрать мою дочь, а меня упечь в психушку! Что же мне делать? А с другой стороны, если у меня такие проблемы со здоровьем, то моя дочь в опасности, находясь рядом со мной. Я чувствовала, что попала в западню, из которой не выбраться. Отчаянье переполняло меня, медленно оседая на пол, схватилась за голову, и, качаясь из стороны в сторону, завыла, как зверь, от безысходности. Калагов — противник, с которым мне не справится, теперь моё будущее в его руках. И я боюсь, что подобное может повториться, когда мы с Алисой будем вдвоём. Боже, как же мне страшно.
Подбежав к двери, я рванул её и вырвал замок с корнем нахрен. Увидев Юлю, я забыл, как дышать. Она сидела на полу, держась, за голову, и выла.
— Милая, — осторожно начал я, она подняла на меня взгляд, и я снова ужаснулся. На меня смотрела не моя язвочка, а раздавленная горем женщина, — девочка моя, не нужно так переживать, — говоря, я медленно подходил к ней, боясь сделать резкое движение, видно, что она на грани нервного срыва, или уже переступила её.
— Марат, я умоляю, не забирай у меня дочь, — запричитала, кинулась мне в ноги, — я стану послушной, буду лечиться, только не забирай её, молю… — разрыдалась она, я оторопел, вот такого я точно не ожидал.
— Девочка моя, ну что ты? Я не собираюсь разлучать тебя с Алисой, — присаживаясь рядом с ней, заключив в объятья, попытался остановить зарождающею истерику. Но она словно не слышала меня, захлёбываясь слезами, продолжала умолять. — Юля, приди в себя, — взял её за плечи и немного встряхнул, — ты не больная, слышишь?! И с дочкой я никогда вас не разлучу, что за бред ты сейчас несёшь?! — начал я строгим голосом, чтобы привести её в чувства. Она посмотрела на меня глазами, полными слёз, от её взгляда я ощутил щемящую боль в сердце.
— Но ты же говорил… — начала она, а я вспомнил, что да, было дело, угрожал.
— Это злость и обида во мне говорили, успокойся, ничего подобного не случится, и ты не больная.
— Марат, не нужно меня успокаивать, я прекрасно осознаю, что со мной что-то не так. Я, может, и страдаю потерей памяти, но анализировать ещё могу, — всхлипывая, как маленький ребёнок, дрожащим голосом ответила она. Вот же глупая…
— Юлька, ты прям как дитя неразумное, что, не слышала о препаратах, после которых провалы в памяти бывают? — притянул её к себе и начал гладить по голове. Бедная моя, представляю, какие ужасные мысли сейчас бродят у неё в голове.
— Слышала, только не пойму, кому это было нужно? — уткнувшись мне носом в грудь, кажется, она начала успокаиваться.
— Что-то мне подсказывает, это дело рук твоей «подруги», — решил ей рассказать о своих подозрениях. Да и недомолвки между нами надоели, вон какой результат после них бывает.
— Но зачем? — посмотрела она на меня как ребёнок, который растерян, ищет защиты и поддержки.
— Давай умоемся, пойдём в комнату, завалимся на кровать и поговорим, — после упоминания кровати, Юля на меня посмотрела насторожённо, — мы просто поговорим, я обещаю, что сегодня приставать не буду, — решил немного её успокоить.
Стоило нам выйти, как она разрыдалась с новой силой. Твою ж… А сейчас по какому поводу?!
— Русалка, прекращай сырость разводить, ты чего опять? — попытался успокоить её вновь.
Она продолжала рыдать, а я впервые пожалел, что в этом у меня опыта не было никакого. Ну что ж, придётся его срочно приобретать. — Родная моя, всё будет хорошо, я тебя не позволю обижать, всем твоим врагам головы поотрываю, веришь?
Она так и рыдала.
— Юлька, да прекрати ты мать твою! Ты своими слезами мне всю душу наизнанку вывернула! Мне больно смотреть на тебя такую, где моя стерва высшей категории? Я по ней уже скучаю… — попытался её немного развеселить.
Когда вошёл Марат, я не знаю, что на меня нашло, но я кинулась к нему в ноги и стала умолять, чтобы он не разлучал меня с Алисой. Не смогла удержать слёз, у меня словно прорвало платину, что удерживала их несколько лет, они лились как поток горной реки. Я прекрасно осознавала — теперь всё зависит от него. Думала, сейчас начнёт ставить условия, угрожать, но он стал меня успокаивать, уверял, что такого не сделает.
Не верила.
Помнила его слова, когда он пресёк попытку к бегству. И всё же я стала понемногу успокаиваться, мне сейчас нужно адекватно мыслить, паникой и слезами делу не поможешь.
Стоило нам выйти из ванной, до меня дошло, что собственно я ему и не нужна, он со мной только из-за дочери. Стало так тоскливо и больно, что я не выдержала и вновь разрыдалась. Как же я устала от того, что никому не нужна, словно одинокая травинка в пустыне, где вокруг всё выжжено солнцем, и нет надежды, что вокруг зацветут прекрасные сады. Так и у меня — в душе пустыня, и нет надежды, что я кому-то нужна. Кроме дочери, но она вырастет, выйдет замуж, а я буду коротать свои дни в гордом одиночестве. Незавидная перспектива вырисовывается.
И всё же, слушая его речи, мне хотелось верить, что он говорит правду, и я действительно ему небезразлична. А с другой стороны, зачем заниматься самообманом? Хочу знать правду, пусть и горькую.
— Скажи, ты удерживал меня из-за дочери? — я попыталась считать эмоции на его лице.
— Вначале нет, — начал он, замолчал, но всё-таки продолжил, — был момент, когда я хотел тебя отпустить, узнав о готовящемся побеге. Но, выяснив, что Алиса моя дочь, отмёл эту бредовую идею.
— Ах ты сволочь! — не сдержалась я и влепила ему пощёчину.
Так и знала, что я ему не нужна, чувствовала себя ничтожеством. Очень стало обидно и больно. Но когда дошло, что натворила — испугалась.
— Слава богу, колючка вернулась, — рассмеялся он и заключил меня в объятья. Я немного растерялась, подумала, что и у него с мозгами проблемы. Но когда он продолжил, поняла, всё у него нормально с головой. — Но, чтобы это был первый и последний раз, а то накажу.
— Скажи, ты давно узнал, что Алиса твоя дочь? — немного отстранять, решила до конца выяснить всё.
— Нет, за день до твоего побега, — выпуская меня из объятий, признался он. — Юль, давай так, я сейчас воды тебе с успокоительным принесу, и мы обо всём поговорим. Пара кончать с секретами, ты мне расскажешь всё о том дне, а я поделюсь своими мыслями по этому поводу.