— А любить?
— Юль, я люблю тебя — ты прекрасно это знаешь.
— Тогда… ну её, эту романтику, главное, что ты любишь меня, да и другого Марата я не представляю. Ты никак не вписываешься в такой образ, а вот в ненасытного варвара — да. Таким ты мне больше нравишься. И ты замечательный отец, и я безумно тебя люблю.
— И тебя люблю. И надеюсь, что после сегодняшней ночи у нас родится ещё одно чудо, — окинул он меня взглядом, полным любви, я не выдержала и опустила взор.
Гадко стало на душе, он вон как старается, а я… Только фыркаю, язвлю, шпионю и обманываю. Если хочу счастливую семью, которой у меня никогда не было, нужно и над собой работать: игра в одни ворот — заведомый провал.
— Юль, ты очаровательно смущаешься, — принял он за смущение мою реакцию. Взяв меня за подбородок, наклонился и оставил на губах невесомый поцелуй. Не отстраняясь, выдохнул мне в губы: — Ты — моя жизнь.
Марат всё утро ласкал меня взглядом, от которого я непроизвольно таяла. Пусть он вначале наших отношений повёл себя неправильно, зато сейчас я купаюсь в его любви и заботе. Сидя в гостиной, я любовалась, как мой мужчина, с хитрецой поглядывая на меня, что-то внимательно изучал в ноутбуке. Насчёт регистрации он договорился час назад, но по взгляду видела — он опять что-то затеял. От размышлений меня отвлёк звонок моего смартфона, пришлось подняться с кресла и направиться к столику возле дивана. Посмотрела — номер незнакомый.
— Кто бы это мог быть? — чуть слышно произнесла я и приняла вызов.
— Воронцова Юля Валерьевна? — услышала в трубке голос незнакомого мужчины.
— Да.
— Вас беспокоит Муравьёв Дмитрий Валентинович, я главный врач клиники пластической хирургии, — он сделал паузу, и моё сердце замерло в предчувствии неприятностей. — Мне очень жаль, но вынужден сообщить вам, что Тамара Сергеевна сегодня утром скончалась от остановки сердца во время операции.
Ноги перестали меня держать, в глазах резко потемнело, и я словно провалилась в бездну. Вернул меня из нее взволнованный голос Марата.
— Юля, очнись милая, — звал он, я с трудом открыла глаза и поняла, что лежу на диване, а Марат, склонившись надо мной, пытается привести в чувство. Увидев, что я пришла в себя, он рвано выдохнул и тут же заключил меня в объятья. — Русалка, как же ты меня напугала! Убью того, кто тебе звонил… — целуя меня в висок, он продолжал сжимать меня.
— Марат, никого убивать не нужно.
— Хорошо, только кости переломаю — нечего мою девочку доводить до обморока. Кто тебе звонил? — отстранился он и внимательно посмотрел в мои глаза.
— Врач. Сказал, что мама умерла, — ответила дрогнувшим голосом и, не сдержавшись, уткнувшись ему в грудь и расплакалась.
Я не знаю, сколько мы так просидели: я плакала, а Марат успокаивал меня, говорил что-то, но я не слышала, а он всё гладил меня по спине, целовал и продолжая говорить. Наконец, я успокоилась.
— Нужно заняться организацией похорон, — произнесла бесцветный голосом.
Чувствовала себя опустошённой, сил не было, хотелось забыться сном. Но я не могла себе позволить расслабиться — никто, кроме меня этого не сделает.
— Не волнуйся, я всё решу, — с этими словами он взял меня на руки и отнёс в спальню. Затем ушёл, но тут же вернулся со стаканом воды и успокоительным.
— Марат, мне ничего не нужно, — я устало прикрыла глаза.
— Я так не думаю, — от бережно приподнял мне голову, засунул таблетку в рот и поднёс стакан к губам. — Теперь отдыхай, — невесомо поцеловал в губы и направился к двери.
— Марат, разбуди меня через час, мне нужно…
— Милая, тебе не о чём беспокоиться, я же сказал — всё решу, — развернулся и ушёл.
«Каким был тираном, таким и остался», — с этой мыслью я действительно уснула.
Он, как и обещал, всё организовал, мне оставалось только присутствовать на похоронах. Не проронив ни слезинки, я молча смотрела на лицо матери. Она бесконечными операциями изменила себя до неузнаваемости, последняя стоило ей жизни. Зачем ей понадобилась опять делать операцию?
Всё прошло как в тумане, после похорон мама Марата и подруги пытались со мной поговорить, но я была не готова, попросила меня пока не трогать — мне нужно немного времени, и я возьму себя в руки. Родители моего мужчины забрали Алису, чтобы лишний раз не травмировать ее. Мы вернулись домой, и Марат, не спрашивая, вновь отнёс меня в нашу спальню.
— Юль, тебе нужно отдохнуть, — принялся он за старое. Зазвонил его смартфон, он принял вызов и говорил односложно — «да» или «нет», а затем выдал: — Постарайтесь справиться без меня, — и сбросил вызов.
— Марат, это с работы?
— Да.
— Если нужно — езжай…
— Нет, я тебя не оставлю.
— Слушай, я всё равно буду спать минимум три часа, думаю, тебе хватит время всё уладить. А караулить мой сон не нужно.
— Уверена? — всё ещё сомневаясь, переспросил он.
— На всё сто, — ответила, делая вид, что засыпаю.
— Я быстро, — коротко поцеловав меня, он ушел.
Наконец я осталось одна. Я устала — это бесспорно, но уснуть не смогла. Повалявшись ещё минут пять, не выдержала и тихо вышла в сад, накинув халат — хотелось глотнуть свежего воздуха.
Небо заволокло свинцовыми тучами, словно погода копировал моё состояние. Я села на лавочку и вновь окунулась в воспоминания. Я искала хоть что-то хорошее, но тщетно — мама всегда была надменной и думала только о себе. Я никак не могла понять, зачем она постоянно делает операции? Но сегодня Соня ответила на мой вопрос — это своего рода психического расстройство. Я была полностью согласна — не может нормальный человек так над собой измываться. Хотя у моей мамы был и другой мотив — молодой любовник, который жил за её счёт. Он хотел её бросить как только узнал, что финансовые потоки прекратились, последнее время упрекал её, что она толстая. Вот она и решилась на липосакцию. Наверное, любила его очень, раз жила только им. Оказывается, она умела любить, жаль, что не меня. Я бы её не предала, как сделал этот гад.
Пока я об этом размышляла, начался дождь, и мне казалось, что он смывает с меня всю боль прошлого, я словно отчищалась под струями воды. Не знаю, сколько времени я провела в саду, копаясь в воспоминаниях, но вернул меня в реальность злой голос моего мужчины.
— Ты совсем из ума выжила?! — хватая меня на руки, принялся рычать он. — И как тебе доверять? Ты же сказала, что спать будешь! — продолжал он лютовать.
Я посмотрела в его глаза и всхлипнула, но уже от счастья. Мой мужчина. Пусть и тиран, но он действительно любит меня такой, какая я есть. Стоп, а если…
— Марат, ты меня любишь?
— Да! — рыкнул он.
— А если я потолстею?
Он сбился с шага и посмотрел на меня удивлённым взглядом.
— Ты беременная? — затаив дыхание и продолжая сверлить меня взглядом, спросил он дрогнувшим голосом.
— Нет.
Я почувствовала его вздох разочарования.
— Даже спрашивать не буду, откуда у тебя такие дурные мысли.
— Нормальные у меня тревоги, вдруг я поправлюсь на килограмм… десять… — обиженно пробурчала, уткнувшись носом в его плечо.
— Поправляйся хоть на тридцать, мне всё равно. Но если это будет вредить твоему здоровью, то сам в спортзал загоню и за диетой следить буду, — продолжал ворчать он.
И, как выяснилось, не зря — вечером у меня поднялась высокая температура. Я не умирала, но для Марата этого было достаточно, чтобы он вызвал врача. До приезда доктора смотрел на меня то взволнованно то, казалось, придушить собственноручно был готов. Он отлично знал причину моего недуга, поэтому и злился.
— Как поправишься, я тебя накажу! — процедил чуть слышно, но я услышала.
— Не накажешь. — Он удивлённо поднял бровь. — Ты меня любишь и не причинишь мне зла…
Доктор приехал быстро, выписал кучу лекарств и назначил уколы. Хотел сам поставить, но наткнулся на категоричное «нет». Потом они с Маратом удалились, и примерно через двадцать минут Марат вернулся с коварным выражением лица.
— Я решил не откладывать наказание на потом, — показал шприц с лекарством.
— Может, всё-таки пусть специалист это сделает? — немного струхнула я.
— Не может, — сказал, как отрезал, — твою сладкую попу колоть буду только я. Так что живо на живот и оголяй мою красавицу.
— Ещё чего! — шмыгнув носом, возмутилась я.
— Юля, не вынуждай связывать тебя, — принялся он вновь угрожать, подходя ближе и ставя на стол флакон со спиртом и пакет с ватными тампонами, — или …
— Не нужно никаких «или»! — я легла на живот, положив подбородок на руки, и замерла в ожидании боли.
— Юля, почему попу не оголила, — деланно разозлился он.
Пряча улыбку, я съязвила:
— Тебе нужно — ты и оголяй, тем более, если мне не изменяет память, у тебя это превосходно получается.
— Зараза!
— Не занимайся плагиатом! — парировала я и тут же охнула — мою попу обдало прохладным воздухом. Я напряглась.
— Расслабься, — начал он протирать место для укола смоченным в спирте ватным тампоном.
— Легко сказать, — тяжело вздохнув, ответила я.
— Юль, я тебе говорил, что у тебя попа красивая?
— Угу, — промычал я и начала успокаиваться.
Но стоило мне расслабиться, тут же почувствовала лёгкое жжение и лёгкий поцелуй туда, где мне сделал укол мой мужчина, да так хорошо и быстро, что я даже не почувствовала.
— Я же говорила, что не причинишь мне зла, — усмехнулась.
— Согласен, не причиню, зато волноваться заставил, — хохотнул он.
Вот таким способом я и вышла из депрессии. Как ни странно, но болезнь и Марат в роли доктора мне помогли в этом.
Я уже думала, чёрная полоса жизни закончилась, но, как оказалась, ошибалась — самое страшное ждало впереди.
Глава 43
Последний месяц, после того как я схоронила мать, был относительно спокойным. Люда всё так же продолжала следить за Катей, и только благодаря этому мы узнали, что она тесно общаетс