— Откуда они у вас?
— Камни бабушкины, — ответила та. — Теперь перешли ко мне по наследству.
— Понимаю. Это все, или у вас в сумочке есть еще?
Джан кивнула:
— Да, еще пара штук. Но они точно такие же. — Она с надеждой посмотрела на женщину. — Сколько, по-вашему, может стоить один такой камень?
Женщина вздохнула.
— Позвольте, я вам кое-что покажу.
Она положила один камень самой плоской гранью на черную координатную ячейку.
— Посмотрите на камень прямо сверху. Вы видите сквозь него линию?
— Да.
Женщина достала из небольшого ящика в шкафу у стены блестящий камень и положила его рядом с камнем Джан. Они выглядели совершенно одинаковыми.
— А через этот камень вы видите линию?
Джан снова наклонилась.
— Не вижу. Теперь ее нет.
— Это потому, что алмазы в отличие от других камней преобразуют попадающий в них свет. Луч там искривляется и многократно отражается в различных направлениях, и сквозь него ничего не видно.
Джан почувствовала, как внутри ее начала нарастать тревога.
— И что это означает? Что мои бриллианты более низкого качества?
— Нет. Они — вообще не бриллианты.
— Как? — удивилась Джан. — Посмотрите на камень. Он выглядит точно так же, как ваш.
— Для вас — да. Но то, что вы мне показываете, диоксид циркония, или цирконит. Синтетическое вещество. Да, камень очень похож на бриллиант. Такие даже используют в журналах для рекламы ювелирных изделий. — Она достала журнал и перелистнула страницы. На каждой было несколько великолепных фотографий изделий из бриллиантов. — Этот фальшивый, этот тоже. И этот тоже. Если бы на каждую фотосессию привозили настоящие, то страховка обошлась бы в астрономическую сумму.
Джан не слышала ничего из того, что сказала женщина. Она вообще перестала что-либо воспринимать после слов, что это не бриллианты.
— Невозможно!
— Да, я вас понимаю. — Женщина сочувственно кивнула. — Для вас шок узнать, что семейные драгоценности оказались фальшивыми.
— Это значит, что камень, — Джан показала на настоящий бриллиант, — не разобьется, если я ударю по нему молотком, а мой разобьется?
— Разобьются оба. Алмазы очень хрупкие.
— Но мои бриллианты, вернее, цирко…
— Циркониты, — подсказала женщина.
— Они ведь должны что-то стоить, — закончила Джан, не в силах скрыть отчаяние.
— Конечно. Думаю, они идут по пятьдесят центов за штуку.
Глава тридцать девятая
Барри Дакуэрт поставил машину у обочины. В пятидесяти метрах впереди по обе стороны асфальтобетонной двухполосной дороги к северо-западу от Олбани стояли полицейские автомобили. Дорога тянулась вдоль заросшего лесом холма. Местность за обочиной, где Дакуэрт поставил машину, круто уходила снова в лес. Здесь проезжающий велосипедист заметил внедорожник. Приехала группа спасателей. Они оценили обстановку и поняли, что возникнут сложности с доставкой раненого на холм и в машину «скорой помощи». Но вскоре выяснилось, что «форд-эксплорер» пуст и в нем ничто не указывает на аварию: ни крови, ни спутанных волос на разбитом ветровом стекле. Полицейские проверили машину и обнаружили, что она зарегистрирована на Дайала Ковальски из Промис-Фоллза. Вскоре эту новость узнал Дакуэрт.
Накануне вечером, примерно двенадцать часов назад, детектив посетил дом Ковальски и сообщил Дайалу о гибели жены в окрестностях Лейк-Джорджа. Теперь, узнав о его автомобиле, найденном недалеко от Олбани, Дакуэрт решил поехать посмотреть. С вершины холма был хорошо виден путь, по которому спускали машину. Примятая трава, вспаханная земля. Падая, «эксплорер» зацепил пару деревьев: не сломал, но кору содрал, а потом врезался в высокую сосну. Барри Дакуэрта здесь многое удивляло. Во-первых, как оказался автомобиль в этом месте? Примерно на равном расстоянии от Промис-Фоллза, Лейк-Джорджа и Олбани. Во-вторых, как получилось, что тело Лианн захоронено в одном месте, а ее автомобиль здесь, у подножия холма? Получалось, что машину спрятали так, чтобы ее не нашли, а труп Лианн обнаружили.
Местные полицейские, которые осматривали «Эксплорер», сказали Дакуэрту, что на полу в салоне валялся чек с заправочной станции, датированный утром субботы. Заправка «Эксон» находилась неподалеку. Дакуэрт все это записал и дал указание, чтобы автомобиль, как только его поднимут, отправили в Промис-Фоллз для тщательной проверки, потому что он имеет отношение к убийству.
На пути к заправке «Эксон» у детектива зазвонил мобильник, прервав его размышления о том, что надо бы где-нибудь перекусить.
— Слушаю.
— Привет, Барри!
— Натали! Привет, дорогая! Как дела? — Разумеется, они находились по разные стороны баррикады, но она ему нравилась.
— Прекрасно, Барри. А ты как?
— Лучше не придумаешь. Твой клиент еще не собрался явиться с повинной?
— Извини, Барри, но пока нет. У меня к тебе вопрос.
— Слушаю.
— Когда проводили обыск в доме Харвуда, эксперты опылили поверхности для снятия отпечатков?
— Нет.
— Почему?
— Натали, дом не является местом преступления. Там искали другое. И нашли в ноутбуке.
— Но посетить сайты, о которых ты говорил, мог не только Дэвид Харвуд.
— А почему тебя волнуют отпечатки пальцев?
— Мне нужны отпечатки его жены, — сказала адвокат. — Если тебе они не нужны, тогда мне придется попросить кого-нибудь сходить туда и снять их.
Детектив насторожился:
— Зачем они тебе, Натали?
— Хочу проверить, нет ли их в какой-нибудь базе данных. Желательно выяснить, кто эта женщина на самом деле.
— То есть ты купилась на его россказни: что его жена проходит по программе защиты свидетелей, — или он теперь придумал, что ее кто-то зомбировал?
— Ты запрашивал в ФБР?
— Да, — ответил Барри. — О ней там никто не знает.
— А почему она носила фальшивые имя и фамилию, ты проверил?
Дакуэрт не проверял, но признаваться не собирался.
— Мне безразлично, какая у нее настоящая фамилия. Важно, что муж ее прикончил.
— Ты идешь совсем не в ту сторону, Барри. Пора бы уже сообразить.
— Всегда рад с тобой пообщаться, Натали, — произнес он и попрощался.
Последнее замечание адвоката испортило ему предвкушение трапезы. Черт возьми, а если она права?
Глава сороковая
Я не помню, как добрался домой из офиса Натали Бондуран. Потрясен, ошарашен, изумлен — все эти определения подходили ко мне. И еще много других. Боже, неужели Джан меня действительно подставила? В это трудно было поверить, но против фактов не возразишь. Тем более что я как журналист, привыкший ими оперировать, должен был уже давно сообразить, что к чему. Но попробуйте после пяти лет супружеской жизни в мире и согласии представить, что любящая жена и замечательная мать вашего ребенка на самом деле бессердечная аферистка. И как все она ловко устроила. Специально для детектива Дакуэрта. Сунула доказательства моей вины прямо ему в руки. Мои рассказы о ее депрессии и предположение, будто она могла покончить с собой, не выдержали проверки. Их никто не мог подтвердить.
Джан меня подставила. Сделала главным подозреваемым. Как во сне я достал ключи из кармана, завел отцовский автомобиль, переехал из одного конца Промис-Фоллза в другой, подъехал к дому, отпер входную дверь и вошел. Остановился в холле. Дом — наш дом — неожиданно стал для меня совсем чужим, словно я вошел сюда впервые. Если все, что происходило тут в последние пять лет, было замешано на лжи и фальши, так можно ли считать это место своим домом? Скорее это декорация, на которой день за днем разыгрывалась какая-то идиотская пьеса.
— Так кто же ты такая, Джан? — громко произнес я.
Я поднялся в нашу спальню, аккуратно прибранную после обыска. Встал около кровати, оглядывая комнату. Платяной шкаф, комод с зеркалом, приставные столики. Решил начать со шкафа. Взял оттуда все вещи Джан. Сорвал с вешалок блузки, платья, брюки и бросил на кровать. Затем атаковал полки, вышвыривая на пол свитера и обувь. Я не знал, что ожидаю найти, но чувствовал острую необходимость вытащить на свет и, может, потом уничтожить все вещи, принадлежавшие моей жене. Покончив со шкафом, я вытащил ящики комода, где лежали ее вещи. Перевернул их, вытряхнул содержимое на кровать и на пол — нижнее белье, чулки, трикотаж — и начал с остервенением рвать.
Черт возьми, почему она ушла? От чего бежала? Куда? Почему исчезновение было для нее так важно, что она решила принести меня в жертву? Кто тот человек, который увез в парке коляску с Итаном? Она ушла из-за него? И самое главное, черт возьми: кто она такая?
Я вышел из спальни, спустился в подвал, взял большую отвертку, молоток и побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Открыл встроенный шкаф, вытащил все, что там было, опустился на колени и стал отрывать плинтусы. Дерево трещало и ломалось. Отломанные деревяшки я бросал в коридор.
Ничего не найдя, я занялся встроенным шкафом в комнате Итана. Оторвал там все плинтусы. Закончив, помчался в спальню. И тоже ничего. Но плинтусы были только началом. Я принялся простукивать половицы во всех помещениях дома в поисках мест, которые казались мне подозрительными. Отбросил ковровые дорожки в коридоре наверху и оторвал несколько половиц.
Не обнаружив ничего, я оторвал в других местах еще половицы и спустился на первый этаж. Здесь тоже простучал их, некоторые оторвал. Затем удалил плинтусы во встроенном шкафу в холле. В кухне опустошил все ящики, отодвинул холодильник и заглянул за него. Внимательно осмотрел кладовку. Встал на стул, чтобы изучить верх кухонных шкафов. Ничего.
Вскоре я занялся развешанными по стенам фотографиями в рамках. Итан, Джан, я, снятые порознь, вдвоем и втроем. Фотографии родителей на тридцатилетие свадьбы. Я посмотрел, не вставлено ли что-нибудь между фотографией и картонным задником. Ничего.
В гостиной я распотрошил все диванные подушки, удалив с них чехлы, перевернул стулья и кресла, поставил диван на бок, оторвал прикрывающую низ плотную материю, засунул туда руку, поцарапавшись о скобу.