вится.
– Ну этого, – киваю на соседский дом, куда пару минут назад вплыло пьяное тело. – Василия, кажется.
– Это она тебе сказала?
– Ну да, – отвечаю растерянно и чешу затылок. Что за фигня здесь происходит, в конце концов?
– Ну лиса, – Валентина Васильевна смеется и качает головой.
– Что, не так? – уточняю, начиная злиться. Сколько можно делать из меня идиота. Достали, ей-богу!
– Не муж он ей, а отчим.
Вот это поворот. Застываю на пару секунд, пытаясь принять новую реальность. Все-таки обманула нимфа, но зачем? Легкий ступор быстро проходит, и просыпается желание докопаться до истины.
– А дети?
– То братья ее, а Васька их отец.
– Все интересней и интересней… – бормочу себе под нос. Все, наконец, становится на свои места. Только вот до сих пор неясно, зачем было сочинять всю эту чушь? Меня, что ли, боится? Так я вроде как и не претендую ни на руку, ни на сердце. Сказала бы сразу, что не нравлюсь, и дело с концом.
– Ох, молодежь, – вздыхает тетя Валя. – Заходи, чаю налью и все расскажу.
На автомате иду за ней в дом и сажусь за стол. Нужно ли мне знать это «все»? Не уверен, но отчего-то все же не ухожу. На столе появляются две чашки чая и баранки. Аппетита нет, но я зачем-то закидываю одну баранку в рот.
– Так что там с Лидой? – напоминаю о незаконченном разговоре. Раз уж пришел, надо все же послушать.
– Нетерпеливый какой, – хмыкает Валентина Васильевна, усаживается напротив меня и наливает чай в блюдце. – Как-то мать Лиды, Катерина, привела в дом мужика. Вроде статный, работящий, все у них клеилось. Двоих пацанов вот родили. А потом заболела она сильно, – шумно отхлебывает из блюдца и довольно щурится. – Медицина у нас тут никакая, пока диагноз поставили, уже поздно было. Сгорела Катерина буквально за месяц. Так и похоронили. А Васька как запил с горя, так и продолжает по сей день. Дети легли на плечи Лиды целиком и полностью. Она их и содержит, и воспитывает, считай, как мамка.
Сижу немного оглушенный, поражаясь силе и несгибаемой воли этой девушки. Разве так бывает? Она сама еще была ребенком. Многое в ее поведении проясняется. Лида, как волчонок, огрызается и защищается, даже когда это совершенно не нужно.
– Вот это история… – выдавливаю из себя и тру лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. – Сколько ей лет-то? Молодая же совсем…
– Когда матери не стало, Лида как раз последний класс оканчивала, – охотно делится старушка, неспешно попивая чай. – С золотой медалью между прочим. Неглупая девчонка-то. Только вот поступить никуда не смогла, с детьми сидеть-то некому. У них же больше нет никого.
– Как давно это было? – хмурюсь я, пытаясь высчитать возраст.
– Так года три уж как.
– А Василий этот?
Он же отец. Неужели наплевать на собственных детей? Дикость какая-то.
– Куда ж ему деваться? – Валентина Васильевна закатывает глаза. – Присосался, как клещ, и изводит девочку. Сидит на ее шее, еще и нервы мотает, гад. А она и сделать с ним ничего не может, дети-то его.
– А лишить родительских прав и оформить опеку? – Все же просто. Почему никто ничего не делает?
– Да кто ж ей их отдаст? – усмехается тетя Валя. – Образования нет, работа неофициальная, дом тоже поделен на доли. Ее, братьев и Василия.
Чем дальше, тем страшнее. Неужели бывают такие безвыходные ситуации в современном мире?
– Дурдом какой-то, – качаю головой. – Неужели ничего нельзя сделать?
– Я ведь не разбираюсь в этом… – пожимает она плечами. – Может, и можно, да только кто будет делать?
Действительно. Если Лида работает каждый день с восьми до восьми, то вряд ли у нее есть время и силы бодаться с машиной бюрократии.
– Да… дела…
Напряженная тишина наползает со всех сторон, но нарушить ее не решаюсь. Просто не знаю, что сказать. Я поражен и растерян. А главное, пока не понимаю, что изменил во мне этот рассказ.
– Вот что. – Валентина Васильевна поднимается на ноги и убирает со стола пустые чашки. – Ты смотри, не дури девке голову, если жениться не собираешься.
– Может, собираюсь, – пытаюсь отшутиться, чтобы хоть немного разрядить гнетущую атмосферу.
– Тут, Пашенька, «может» не работает, – недовольно выговаривает мне она. Причем на полном серьезе. Надо же так вляпаться. – Либо у мужчины серьезные намерения, либо нет. А поиграться и бросить я тебе не позволю.
– Теть Валь, – поднимаюсь на ноги, – я не собираюсь с ней играться. Обещаю.
Я тоже серьезен и нисколько не обманываю.
– Ну смотри. – Валентина Васильевна расплывается в удовлетворенной улыбке. – Ответ будешь держать передо мной.
Чувствую себя использованным. Бойкая старушка ловко развела меня, как пацана. Теперь я еще и слово дал. Ни за что пострадал фактически. Ладно, чего уж теперь.
– Как скажете. Ладно пойду я.
– Доброй ночи.
– И вам.
Выхожу на улицу и возвращаюсь к своему дому. Задираю голову и смотрю на звезды, кажущиеся такими близкими. Такого неба не увидишь в городе. Красиво…
Мысли опять перетекают к Лиде. Что делать? Как себя с ней вести? Я не понимаю… все слишком запуталось.
Мои помыслы далеко не платонические, а желания грешные. Я хочу эту девушку в свою постель не для того, чтобы играть с ней в карты. Но использовать ее не собираюсь. Отчетливо понимаю, что мимолетного развлечения не получится, а что-то серьезное я не вывезу. Не готов к такой ответственности. Все это слишком для меня, я не на столько благородный рыцарь, да и не рыцарь, в общем-то.
Отпуск что-то не заладился. По-хорошему, надо бы свалить домой, чем раньше, тем лучше. Уйти с головой в работу и забыть обо всем. Но что-то меня останавливает от поспешных решений. Утро вечера мудренее. Завтра разберусь, а сегодня надо выспаться.
Часы монотонно тикают на стене, мерно отсчитывая каждую минуту. Лежу на кровати и смотрю в потолок. Утро наступило, а «мудренее» не стало. Вот и верь после этого пословицам.
Пора вставать, но не могу себя заставить. Уже не сплю, но периодически проваливаюсь в зыбкое марево. Нечеткие образы атакуют сознание и терзают мой мозг. Никак не могу вырваться из этого неприятного состояния легкого оцепенения.
Из открытого окна доносятся голоса. Мгновенно просыпаюсь, безошибочно угадывая Лидин, и титаническим усилием воли заставляю себя остаться на месте. Не стоит. Не вывезу. Не готов. Сыплются доводы, как из рога изобилия, и разбиваются об одно простое и внятное «хочу».
Нельзя, мать вашу! Сжимаю кулаки в бессильной злобе на себя и прикрываю веки. Неосознанно вижу ее лицо. Глазищи эти огромные, губки чувственные, которые так и хочется целовать. Ее дерзость и неприступность лихо будоражат. Внутри все вибрирует от желания покорить и приручить. Какой же трешак. Надо было так вляпаться на ровном месте. Что, блин, делать в этой ситуации?
Поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать по дому, продумывая возможные варианты. На автопилоте ставлю на плиту чайник и иду дальше. Время тянется мучительно медленно. А Лида все разговаривает с тетей Валей. Так и подмывает выйти. Увидеть ее хочется до жути, аж трясет. Но нет, уж лучше перебешусь.
Начинаю отжиматься, чтобы загрузить тело и освободить мысли. Голоса, наконец, стихают. Видимо, Лида ушла на работу. Выдыхаю и падаю на прохладный пол.
Ну впишусь я в эту историю… а где гарантия, что нимфа мне через неделю не надоест? Что тогда делать? Неоправданный риск в первую очередь для нее. Домой пора валить, пока не наломал дров. Здесь пусть рабочие все доделывают…
Телефон пронзительно голосит где-то в комнате. Нехотя поднимаюсь и иду на звук. На дисплее светится довольная физиономия брата. Усмехаюсь и принимаю звонок.
– Привет, братишка.
– И тебе того же, – слышу, как Иван улыбается. – Как ты там, отшельник?
– Да переменно, – отвечаю уклончиво и, придерживая телефон плечом, наливаю себе кофе. – Сегодня вернусь, наверное…
– О как. Наотдыхался? – добродушно дразнит брат, а мне совсем не до смеха.
– Переоценил свои возможности, – сдаюсь и выхожу из дома. Утренняя прохлада приятно бодрит.
– Ха, слабак.
– Слабак… – подтверждаю и качаю головой. От себя не убежать. Первый раз в жизни струсил. Тупо боюсь, что не вывезу.
– Паш, что случилось? – Голос Ивана становится серьезным, мгновенно считывая мое настроение.
– Да в общем ничего, – пожимаю плечами. – Так… мелочи…
– Ага, и от мелочей ты решил свалить? – усмехается он. – В жизни не поверю. Рассказывай давай.
– Да нечего… – выдыхаю я и зарываюсь пятерней в волосы. _ Девчонка одна в душу запала…
Решаюсь все же поделиться с братом. Одна голова хорошо, а две лучше.
– И? – выжидательно тянет Иван. – Только не говори, что не смог очаровать.
– Не пытался даже.
– Почему?
– Сложно все… – не знаю, как ему объяснить, чтобы понял меня. – Обстоятельства и вводных масса.
– Братишка, ты, что ли, трудностей испугался? – вкрадчиво спрашивает Иван и ставит меня в тупик.
– Да нет конечно, – хмыкаю я. Никогда не пасовал перед трудностями. – Тут дело немного в другом. Во мне. Я не уверен, что смогу, а главное, захочу вляпаться в серьезные отношения. А легкая интрижка ее не устроит.
– Паш, я тебя не узнаю, – напряженно говорит брат.
– Я сам себя не узнаю, – тяжело вздыхаю. – Ладно, вечером приеду, и поболтаем.
– Давай, буду ждать.
– Девчонкам и мальчишкам привет, – невольно улыбаюсь, представляя семейство брата. Жена, дочка и совсем крошечный сын. Идиллия. Но не для меня.
– И тебе, – отзывается Иван с улыбкой.
Сбрасываю звонок и убираю телефон в карман. Не могу сказать, что мне стало легче после разговора с братом, но все же полезно увидеть себя со стороны. Залпом допиваю остывший кофе и иду обратно в дом. Настроение паршивое, хоть волком вой.
Говорят, физический труд помогает избавиться от навязчивых мыслей. Врут. Ни черта он не помогает. Сколько ни пытаюсь выкинуть из головы сероглазую нимфу – не получается. С горем пополам дотягиваю до вечера. Ситуация не меняется, да и стройка не двигается с мертвой точки. Все валится из рук, и ничего не получается.