Сердце колотится, как сумасшедшее. Ничего не вижу перед собой. Лишь в голове истошно бьется мысль не опоздать. Как же страшно за Пашу. Господи, да я боюсь потерять его больше всего на свете.
Выбегаю из калитки и с размаху врезаюсь в мужскую грудь. Адреналин резко подскакивает в крови, а сердце впечатывается в ребра. Не успеваю даже испугаться, как чувствую такой знакомый и родной запах.
– Далеко собралась? – Голос Павла мягко ласкает слух, а его крепкие руки обнимают меня, прижимая к себе.
– Паша, – облегченно выдыхаю я и трусь об него щекой, как кошка. Слава богу, с ним все в порядке. Меня отпускает, словно камень с души сваливается.
– Ну конечно Паша. – Он отстраняется и с лукавой улыбкой смотрит на меня. – Кто же еще?
– Я так испугалась за тебя, – шепчу отчаянно и, поддавшись порыву, зацеловываю его лицо везде, до куда удается дотянуться.
– Ты чего, малышка? – смеется он, уворачиваясь. – Так сильно соскучилась?
– Кто-то кричал… – пытаюсь оправдаться и виновато закусываю губу. Перегнула я, наверное…
– А-а-а, – со смешком тянет Павел. – Да это Сан Саныч упал неудачно… руку повредил…
– Это ты его так? – обеспокоенно осматриваю его, но не вижу никаких повреждений, кроме небольшой царапины на костяшке правой руки.
– Да нет, конечно, – отмахивается Паша.
– А с рукой что? – недоверчиво поджимаю губы. Чувствую, что скрывает от меня, но зачем?
– Поцарапался…
– Паш, – с укором смотрю на него.
– Ну хорошо. – Он улыбается, обнимает меня за плечи и ведет к своему дому. – Нос ему подправил я, а руку он действительно сам.
– Что-то серьезное?
– А черт его знает. – Павел неопределенно пожимает плечами. – Скорую вызвал и оставил их одних.
– Их? – непонимающе хмурюсь. – Я слышала только Сан Саныча.
– С Василием.
– Не видела, как он пришел… – Что-то я совсем запуталась. – Чего они хотели-то?
– Узнать, когда ты на работу выйдешь. – Губы Паши искажаются в кривой ухмылке, а кулаки непроизвольно сжимаются.
От его слов по моему позвоночнику ползут неприятные мурашки.
– На работу? – передергиваю плечами и шумно втягиваю носом воздух, вспоминая, какие гадости предлагал мне Сан Саныч. – И что ты ему сказал?
– Что моей будущей жене не нужна работа, – вкрадчиво сообщает Павел. Берет мое лицо в ладони и мягко целует в губы.
– Ну Паша, – смущенно отвожу глаза. Щеки предательски вспыхивают, а в груди восторженно трепещут крыльями тысячи бабочек. Все-таки он лучший мужчина на свете.
– Разве я не прав и ты не согласилась ей стать? – Он многозначительно приподнимает одну бровь. Ну как ему можно отказать? Даже если бы я не соглашалась, сейчас бы сдалась без вариантов.
– Прав, – улыбаюсь застенчиво, не зная, куда деть глаза, наполненные девичьим счастьем. Даже не ожидала встретить такого мужчину, который закроет меня, словно скала, от всего плохого. Павел именно такой. За его спиной не страшно.
– Иди ко мне… – хрипло просит он и стремительно накрывает мои губы своими, лишая кислорода.
Сдаюсь, даже не думая возражать. Растворяюсь в его нежных ласках, теряя голову и остатки чести. Все, чему меня когда учила мать, буквально вдалбливая в голову, забывается в руках любимого мужчины.
Где-то фоном слышна сирена скорой, какие-то голоса, но мы словно не замечаем ничего вокруг. Наконец, Паша отстраняется и, тяжело дыша, упирается лбом в мой лоб.
– Сейчас скорая уедет, иди домой и собери вещи и документы. Свои и пацанов, – говорит строго и смотрит взглядом, не терпящим возражений.
– За-чем? – Мой голос подрагивает от волнения.
– Поживете у меня, пока я закончу все дела здесь. А потом поедем в Москву. – Павел гладит меня по щекам, но взгляд не отпускает. Словно гипнотизирует, лишая воли.
– Но как… – судорожно втягиваю ртом воздух. – Я же… и опека…
Я не готова к таким переменам. Не так быстро. Не так кардинально. Мне страшно вот так срываться и детей срывать.
– Не переживай, все уладим до отъезда. – Паша успокаивающе улыбается. – Если хочешь, быстро распишемся, а свадьбу отпразднуем уже дома.
– Дома… – повторяю за ним, словно пробуя слово на вкус. У меня никогда не было своего дома. Точнее, места, где я бы чувствовала себя дома и хотела наводить уют. Павел с козырей зашел. Знает, чем меня купить, а я, похоже, уже и не сопротивляюсь даже. Доверяю ему себя и своих братьев.
– Да, – целует он меня в висок. – Надеюсь, тебе понравится моя холостяцкая берлога.
Прикрываю глаза и втыкаюсь носом в его шею. Хорошо и спокойно. Павел знает, что делает. Я в этом уверена.
Мальчишки давно спят, довольные и сытые, а мы с Павлом тихо беседуем на улице. Ни о чем, точнее, о каких-то ничего не значащих мелочах, но в то же время важных и нужных. В мангале переливаются и потрескивают догорающие угли, цикады стрекочут совсем близко. Так красиво и спокойно. Умиротворенно даже.
Паша укутывает меня пледом и крепче прижимает к своей груди. Прикрываю глаза и улетаю куда-то в невесомость. В его руках так хорошо и приятно, что не хочется шевелиться. Нереальные, крышесносные ощущения. Так хочется, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Мысли цепляются друг за друга, пока не запутываются. Сознание постепенно уплывает, а меня затягивает вязкая дремота.
– Устала уже. – Хрипловатый голос ласкает меня, а горячие губы касаются макушки. – Иди ложись.
Ложись? Сердце истерично подпрыгивает в груди, а по коже ползут мурашки. Сон мгновенно сносит отчаянной волной страха. Как ни пыталась я подготовиться, это момент все-таки наступил неожиданно. Не знаю, как себя вести. Что делать. Как вообще надо? Мы с Павлом теперь должны спать вместе? Как муж и жена?
– Нет, я еще посижу, – кутаюсь в плед и сжимаюсь, пытаясь отсрочить неизбежное. Страшно-то как, божечки…
– Пойдем, трусиха, – добродушно улыбается Павел, поднимается на ноги и протягивает мне руку, а я отрицательно качаю головой. Нет, нет и нет. Не хочу. Поднимаю на него глаза и виновато закусываю губу. Ну боюсь я…
– Ну брось, я тебя не съем, – сгребает в охапку, не давая опомниться, и подхватывает на руки.
Сопротивляться не имеет смысла, да я и не пытаюсь. Я же здесь по своей воле, Паша меня ни к чему не принуждает. Но и не трястись, как кролик перед удавом, не получается.
Тем временем он открывает дверь в дом и заносит меня внутрь. Проходит в комнату и осторожно приземляет на кровать. Замираю и смотрю на него, боясь двинуться. Словно Паша сейчас накинется на меня, как животное, и сожрет. Да лучше бы сожрал… Разве можно в живого человека писькой тыкать?
– Ложись спать. – Павел наклоняется, нежно целует меня в губы и сразу же отстраняется.
– А ты? – нервно сглотнув, все же решаюсь спросить я.
– А я найду, где переночевать, не беспокойся.
Он, что хочет уйти и оставить меня одну? Сейчас, когда мое сердце выпрыгивает из груди, а тело сотрясется от страха близости? Сейчас, когда я только смирилась и подчинилась? Ну уж нет, так не пойдет. Поддавшись внезапному порыву, обнимаю его за шею и притягиваю к своему лицу.
– Не уходи, пожалуйста… – шепчу практически в самые губы и целую их.
– Маленькая моя, я ведь не железный… – хрипло шепчет он, оперевшись ладонями с двух сторон от моей головы. – Я и так еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя…
– Не сдерживайся… – выдыхаю и зажмуриваюсь от стыда и страха. – Я хочу, чтобы это случилось…
– Ты уверена? – Павел с сомнением смотрит на меня. – Это не обязательно, я подожду сколько нужно, пока ты будешь готова.
От его слов становится на душе становится теплее, а по телу проходит дрожь нетерпения. Он так близко, такой родной и желанный. Нас разделяет всего один шаг, который должна сделать я. Паша предоставил мне этот выбор.
– Я готова, просто немного страшно… – признаюсь честно. – У меня же никогда… никого…
– Знаю, девочка моя. – Он нежно целует мои скулы и щеки. – Я сделаю все очень осторожно.
Павел медленно стягивает с меня платье и окидывает восхищенным взглядом. Смотрит так, что мои щеки вспыхивают о смущения. Раздевается сам, оставаясь в одних трусах. Какой же он красивый… аж дыхание перехватывает, а внизу живота становится горячо.
– Ты такая красивая… – хрипло шепчет он, словно читая мысли и накрывает мои губы горячим поцелуем, от которого все мысли испаряются из головы.
Его руки неторопливо исследуют мое тело, находя какие-то точки, заставляя меня выгибаться от удовольствия. Какая чувственная пытка… Внизу живота появляется тяжесть и затягивается в тугой узел желания. Страшно, но в то же время хочется, чтобы Паша не останавливался. По инерции подаюсь вперед и прижимаюсь к нему теснее, сжимая плечи.
– Расслабься. – Его хриплый шепот рассыпается волной мурашек по моей коже. Как можно расслабиться в такой момент?
– Не могу, – на выдохе отвечаю и прикрываю глаза.
Паша лишь хмыкает и начинает заново меня ласкать так, что я теряюсь в пространстве и времени. Весь мир сужается до его жадных ищущих губ и искусных, нежных ладоней. Как же это мучительно-сладко. Неужели бывает еще лучше?
Забываю обо всем и упускаю момент, когда он переходит к решительным действиям. Только острая боль возвращает меня в реальность. Дергаюсь инстинктивно и пытаюсь вырваться, но Павел не отпускает, лишь крепко прижимает к себе. Слезы брызгают из глаз, а по телу проходит дрожь.
– Тише, моя девочка. Тише. Сейчас пройдет, – шепчет Паша и зацеловывает, собирая капельки соленой влаги. Скользит губами по шее и плечу. Поднимается к уху, опаляя горячим дыханием и заставляя мурашки струиться по телу.
Беру себя в руки и пытаюсь успокоиться. Боль понемногу проходит. Павел начинает двигаться медленно и аккуратно, не переставая меня целовать. Постепенно расслабляюсь и отдаюсь его власти полностью.
Он очень нежный и чуткий, трепетно ловит мои вздохи и не спешит. Лучший мужчина на свете. Напряжение внизу живота все нарастает, а дыхание становится тяжелым и надрывным. Дрожь возвращается и с новой силой сотрясает меня. Сладостная судорога проходит по телу и разбивает на атомы. Несколько секунд свободного парения, и я возвращаюсь на землю, опустошенная и раздавленная.