И тут черт принес этих дезертиров.
Заставу и КПП подняли «в ружье» затемно. Полусонные пограничники выстроились во дворе. Перед ними топтались офицеры. Даже в предрассветных сумерках было видно, что лица у них хмурые. Вперед вышел командир заставы капитан Псарь.
– Этой ночью в одной из воинских частей в Кишиневе дезертировали двое солдат, – объявил он. – Перед этим они убили часового, открыли склад и завладели оружием и боеприпасами. Погрузили его в автомобиль «УАЗ» и скрылись в неизвестном направлении. Идут поиски. Есть основание полагать, что дезертиры попытаются прорваться через государственную границу. Поставлена задача эту попытку пресечь. В связи с чем объявлена усиленная охрана границы. Обращаю внимание: преступники вооружены и очень опасны. Они убили часового, терять им нечего. Командованием отряда отдан приказ: в случае вооруженного сопротивления преступников открывать огонь на поражение. Это ясно?
Капитан обвел строй взглядом. Пограничники молчали, охреневая. Правила несения пограничной службы предусматривают открытие огня в случае вооруженного сопротивления нарушителей. Но сами командиры настойчиво советовали этого избегать, в крайнем случае стрелять в воздух или по ногам. Это западная граница СССР, с сопредельной стороны располагается дружественное социалистическое государство. Нарушителя, буде тому посчастливится миновать кордон, задержат и вернут в Советский Союз. Здесь выяснят, почему он решил изменить Родине и кто его этому научил. А с мертвого какой спрос?
– Приказываю заступить на охрану государственной границы! – Псарь вскинул ладонь к козырьку фуражки. – Виды нарядов…
Антона с приданным в помощь пограничником высадили на тыловой дороге. Вид наряда – заслон. Задача: отслеживать движение транспорта и людей, проверять документы на право нахождения в пограничной зоне, в случае появления дезертиров принять меры к их задержанию. Последнее, как понял Антон, будет вряд ли. Заслон высадили на проселочной дороге. Ездят тут только местные, да и то не часто. До линии границы далеко. В противном случае в наряд поставили бы опытных «дедов» с заставы. А так пристегнули к контролеру КПП молодого пограничника, закрыв строчку в боевом расчете. Торчать им здесь, пока не сменят. В случае усиленной охраны границы продолжительность пребывания в наряде может составить восемь часов. Хорошо хоть сухой паек выдали и вода во фляге есть.
Антон покосился на напарника. Молодых солдат с заставы он знал плохо – не успел толком познакомиться. Прибыли они в феврале, а сейчас апрель. Да и служба не дает возможности пересекаться. У заставы свои обязанности, у КПП – свои. Но всем каждый день – на ремень. В смысле с автоматом на плече. Правда, контролеры их не носят, дабы не пугать иностранцев. Восемь часов службы в сутки – это по правилам. Только кто их соблюдает, особенно на КПП летом? Приходишь после службы, умылся, поел – и спать. В свободную минут надо постирать и отгладить форму, подшить свежий подворотничок, почистить сапоги… Где время на разговоры брать?
Напарник Антона выглядел жалко. Худой, тонкая шея торчит из явно большого ему воротника кителя, в голенища кирзовых сапог еще две такие ноги всунуть можно. Не то что у Антона. Форма подогнана по фигуре, хромовые сапоги плотно обтягивают икры. Откуда у пограничника срочной службы хромовые сапоги? Так он первым встречает иностранцев на советской земле. Поэтому обмундирование у контролеров офицерское, полушерстяное, а сапоги хромовые. Есть у них и солдатское «хабэ» с кирзачами, только они в каптерке. Антон, вскакивая по тревоге, натянул, что лежало на тумбочке. Переодеться возможности не дали. Зато укомплектовали как на войну. В подсумке на ремне два магазина с боевыми патронами, по 25 в каждом. Почему 25, а не 30? Чтобы подающая пружина не ослабевала. С левой стороны на ремне – штык-нож в ножнах, на правом бедре – малая саперная лопатка в чехле. На хрен, спрашивается, им лопаты? Где тут окопы рыть? Но прапорщик буркнул: «Положено!», пришлось нацепить. Зато сухпай в вещмешок накидал щедро. Из последнего следовало, что торчать им в наряде долго.
Антон поправил ремень автомата. Напарник повторил жест. Ствол его АКМ виднелся над погоном. А вот у Антона – автомат со складным прикладом, поэтому висит стволом вниз.
– Как звать? – спросил Антон.
– Володя, – ответил солдат и шмыгнул носом. – Богомолов.
«Дите!» – подумал Антон. Его возраст позволял подобное отношение. 22 года это вам не хухры-мухры. Самый старший из срочников на заставе и КПП. Пацану, наверное, лет 18…
– Не будем стоять столбами, Володя! Пройдем, осмотримся. Нам тут долго куковать.
– Есть, товарищ старшина! – пограничник принял стойку «смирно».
– Вольно! – усмехнулся Антон. – Не тянись. Здесь тебе не плац, а мы не на строевой подготовке. Это наряд. Идем так. Я – по левой стороне дороги, ты – по правой. Смотрим внимательно каждый в свою сторону, ищем следы машины. Понятно?
Богомолов закивал. Антон вздохнул и зашагал по грунтовке. Позади бухал сапогами Богомолов. На самом деле Антон не собирался ничего искать. В задачу заслона это не входило. Но стоять на одном месте скучно. Почему б не размяться?
Шагая, он поглядывал по сторонам. Ничего интересного. Виноградники, взбегающие по склонам холмов, распаханные и засеянные поля, кусты, рощица в отдалении. Обычный молдавский пейзаж.
За поворотом на грунтовку выходила дорога. Отсыпанная гравием и накатанная. Наверняка ведет в деревню. Вернее, в село. В Молдавии они большие и многолюдные, но чужому человеку затеряться трудно. Все друг друга знают. Стоит там появиться незнакомцу, как воспоследует звонок на заставу. Пограничная зона, народ здесь бдительный.
Они миновали перекресток, прошли еще с полкилометра. Антон собирался вернуться назад, как сзади окликнули:
– Товарищ старшина! Следы.
Антон оглянулся. Богомолов стоял у обочины, показывая на нее рукой. Антон подошел. С грунтовки сворачивал автомобиль. Колея бежала по небольшому лужку и терялась в недалеких развалинах. Старый коровник или заброшенный дом. Даже удивительно видеть его здесь. Молдаване – люди трудолюбивые, земли у них ухоженные. Почему не восстановили или не разобрали на стройматериалы? Странно.
Антон присмотрелся к колее. Следопытом он не был, но в отпечатках протекторов разбирался. У отца имелся «Москвич», который они ремонтировали в гараже, заодно общаясь с другими автомобилистами. Здесь проехал не «Москвич» и не грузовик. А вот на «УАЗ» очень похоже. Дезертиры? Антон осмотрелся по сторонам.
– Возвращаемся! – приказал Богомолову.
Тот глянул недоуменно, но возражать не стал. Они прошагали обратно с сотню метров. У подступивших к дороге кустов Антон снял с плеча АКМС, откинул приклад. Извлек из подсумка магазин и присоединил его к оружию. Затем сдвинул вниз рычаг предохранителя и передернул затвор.
– Делай как я! – велел Богомолову.
Тот, путаясь в застежках подсумка, достал магазин и дрожащими руками повторил действия старшего наряда.
– На предохранитель поставь! – велел Антон. Не хватало еще, чтобы «салабон» со страху пальнул ему в спину.
Солдат подчинился.
– Сейчас, прячась за кустами, пройдем к развалинам, – пояснил Антон. – Держись за моей спиной. Если начнут стрелять – падай на землю. Ответный огонь по моей команде.
– Они там? – сиплым голосом спросил Богомолов.
– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Может, и нет. Но проверить надо.
Антон не верил, что в развалинах дезертиры. Что им тут делать? До границы километров пять – да и то, если идти по прямой. Место достаточно открытое, трудно спрятаться. Не дураки же они. Внаглую съехать с дороги, оставив след… Наверняка кто-то из местных. Но прокрасться к развалинам – это ведь интересно! Куда лучше, чем тащиться по пустынной дороге. Несмотря на свои 22 года, в душе Антон оставался мальчиком, которому нравится играть в войну.
Таясь за кустами, они двинулись к развалинам. Заросли подходили к ним практически вплотную. Миновав их, Антон понял, что насчет коровника он ошибся. Некогда здесь стояло поместье, обнесенное оградой из кирпича. Сейчас та местами обвалилась, поросла кустами и молодыми деревцами. За оградой виднелись стены дома с осыпавшейся штукатуркой, но с уцелевшими фронтонами. Крыша или рухнула, или же ее разобрали.
Антон забросил автомат на плечо и полез в пролом. За стеной оказался заросший травой двор. На ней отчетливо виднелась автомобильная колея, бежавшая от широкого проема в стене, где раньше стояли ворота. Колея убегала за дом. Антон повел взглядом и увидел выглядывавший из-за угла капот машины. «УАЗ», защитного цвета. С военными номерами…
От неожиданности Антон застыл столбом. В себя его привело сопение за спиной. Богомолов.
– Ложись! – зловещим шепотом приказал Антон. Они упали в траву. – К бою!
Щелчок предохранителя. Два ствола направлены в сторону автомобиля. И ничего в ответ. Некоторое время пограничники лежали, напряженно прислушиваясь. Было тихо. Не слышалось шагов, лязга оружия, команд или разговоров. Спустя несколько минут Антон понял, что других людей, кроме них, здесь нет.
– Прикроешь меня! – приказал Богомолову и вскочил. Пригибаясь и двигаясь зигзагами, он подскочил к «УАЗу» и глянул в салон через лобовое стекло. Пусто. В смысле людей нет. Держа автомат на изготовку, Антон обошел автомобиль, затем заглянул в проем в стене. Там, где некогда были полы, виднелись поросшие травой и кустарником ямы. Судя по уходившим вниз кирпичным стенам – бывший подвал. На одной из таких стен Антон увидел большой каменный круг с какими-то фигурами или знаками. Герб владельца, наверное.
Воротившись во двор, он осмотрелся. Следы, оставленные сапогами в высокой траве, исчезали за оградой. Антон заглянул в проем. Следы пересекали вспаханное поле и терялись за ним.
Антон поставил автомат на предохранитель, закинул его на плечо и вернулся к автомобилю. Возле него обнаружился Богомолов, заглядывавший внутрь. «Вот ведь пацан! – зло подумал Антон. – Велел же прикрывать!»