– Лёна, что ты делаешь? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Как что? Беру ответственность! За свои поступки. Я – коварная изменщица, которая теперь еще и замуж собралась!
– Скорее мазохистка, чем коварная изменщица, если собралась, – произнес Кеннет с едкой иронией. – Кольцо, которое ты не сняла, транслирует, когда тебе плохо. Та гамма эмоций, что была после объявления тебя нареченной свежеобретенного принца, неимоверно далека от безудержной радости.
– Ничего себе, – я опешила, – то есть ты не думаешь, что мой замечательный сосед больше, чем сосед? А как же намеки в тоннеле?
– Не надо про тоннель. – Бушующего в его глазах огня хватило бы, чтобы весь сад испепелить. – А про соседа… Ты полгода жила с парнем, тайком! Что можно было подумать?
– О-о-о… – Внутри все вскипело. – А насчет твоей бывшей?
Он изменился в лице.
– Что можно было подумать? Проекты совместные, обеды. – Я обличительно ткнула пальцем ему в грудь, надавила, словно хотела проковырять дыру. До сердца! И потыкать получше. – Мариса то, Мариса се. Погостить мне нужно у нее, ведь лишь ей ты способен доверять, и как она там с Дареном, не дай бог будут проблемы.
– Да, – Кеннет перехватил мое запястье, сжал – сильно, но не больно, – я за нее беспокоюсь. Но не более. Тебя это задевало?
– Неважно! Все просто. Либо доверяешь, либо нет.
Он испытующе прищурился. Я попробовала вырваться – не отпустил. Наоборот – притянул к себе резко, что, считай, на него упала. Уткнулась в широкую грудь, обтянутую черной тканью рубашки, тут же отстранилась, схватившись свободной рукой за его плечо.
– Доверие, – Кеннет ослабил хватку, – как и любовь, испытывать не стоит.
– Испытания разрешения не спрашивают! – Я подняла голову, встретила жгучий, пробирающий до мурашек взгляд. – Случаются, и все. Я безумных фанатиков в тоннеле не заказывала. И бойню, и нашу ссору, и прочее, что было!
– Это не повод сбегать, – процедили, опаляя дыханием. – С ним, затем к нему.
– Дис мой друг! Ему необходима помощь.
– Неужели? – Одной рукой по-прежнему держа меня за запястье, второй он взял за подбородок. Наши лица стали совсем близко. – Может, все же выйдешь за него по-дружески замуж, раз ему так необходимо?
– Подумаю, – выговорила я с вызовом и придвинулась еще ближе, ловя почти осязаемые искры. – Может, и выйду!
– Попробуй…
Горячая ладонь соскользнула с подбородка, огладила шею, заставляя сильнее запрокинуть голову. Наверху – каменный свод, прихотливые узоры сталактитов. Чуть дальше, по стене, слабые отблески света и почерневшие лепестки нескольких орхидей. В пещере никого: растворившийся в траве пепел, молчаливые цветы и изваяния деревьев. Я судорожно втянула ставший каким-то раскаленным воздух и спросила на выдохе:
– Зачем ты пришел?..
Кеннет прижал меня к себе, впился в губы поцелуем. Жадным, подчиняющим. Коротким… Оторвавшись от моих губ, обжег ухо шепотом:
– Вот и я думаю: зачем?
Вопрос был совершенно возмутительным, но голос… Низкий, хриплый и глубокий, он обволакивал, отзываясь во мне далекими от возмущения чувствами.
– Ты же про поздравления говорил, – напомнила я нахально, – подарок…
– Разбежалась, – от этих изменившихся интонаций по телу волной прокатилась дрожь, – кто бы это ни придумал, хрен им, а не свадьба.
Я открыла было рот… Второй поцелуй выбил из меня дыхание, присвоив столь необходимый воздух. Ехидный ответ потерялся безвозвратно. Губы вспыхнули, и я вся вместе с ними. Тягучее томление, мучительно прекрасные мгновения. Кеннет не целовал – сминал, захватывал. На грани, до сладкой боли, до саднящих укусов. Жестко, даже грубо. Я откликалась, еще как. Высвободив запястье, вцепилась ногтями в сильные плечи. Углубляя поцелуи, покусывая терзающие меня губы. Редкие вдохи, рваные выдохи. Ослабленная его ловкими пальцами шнуровка корсета, бесстыдный шелест юбки. Какая же она длинная, зараза! Это платье на меня надевали трое. Реально ли снять?..
– Проблема, – прошептала я ему в губы, удивившись, откуда в голосе столько издевательских ноток. Совсем вразнос пошла…
– Среди всех проблем, – усмехнулся Кеннет, – ни разу не проблема.
Беспомощный хруст ткани, треск. Тот самый, который по швам… Пока я впечатленно охала, с меня стянули сковывающую одежду, мастерски стянули. Доохать не успела, рот заткнули поцелуем. Властным, долгим, напористым. Воздух закончился вновь, оказалась сидящей на каменном выступе, твердом и холодном. Холод – это хорошо, замечательно, когда от прикосновений – такой жар… Умелые руки, блуждая по моему телу, заставляли выгибаться навстречу. Я нащупывала пуговицы рубашки, расстегивая, сдирая ее прочь, переключаясь после на пряжку от ремня. Поддавалась она с трудом. Сейчас… Секундочку… Победа!
– Интересный выходит разговор, – настиг меня его глубокомысленный комментарий.
– Ну, знаешь… – рыкнула я разъяренно, отталкивая.
Слезла с выступа. Шаг, неосмотрительный поворот спиной к Кеннету. Подхватив меня, повалил на траву. Мягкую, теплую. Будто не трава – ковер… Я приподнялась, стукнула его по плечу, он запустил пальцы мне в волосы, притянул ближе. Прошелся языком по чувствительному местечку на шее, прикусывая нежную кожу, поднялся выше – к мочке уха. Захлестнуло чем-то сильным, мощным, беспощадным. Я опрокинула Кеннета на спину и нависла сверху, чтобы миг спустя задыхаться от поцелуя под натиском наглых прикосновений. Жаркие ладони с нажимом скользили по моей пояснице, бедрам и внутренней их стороне. Не удержалась, не хотела сдерживаться, не могла. Сумасшедшее пламя в глазах, еще поцелуй, много. Сплетение наших рук, немного слов, самую малость. Что в бездне он видел этот Гард. И не отдаст меня никому. Я отзывалась каждому касанию, подавалась вперед, раскрываясь. Было нестерпимо сладко. Прижиматься к горячему телу, ощущать свою власть, соединяться воедино. Двигаться, выбиваясь из сил. Я растворялась, тонула в наслаждении. До полувсхлипов, полустонов. До исступления, болезненно-приятного спазма, финальной пульсации внутри.
В полумраке над нами по-прежнему высился свод пещеры, я медленно приходила в себя. На траве, чувствуя блаженное опустошение и тяжелую ладонь, по-хозяйски лежащую на груди. Сердце стучало гулко и часто-часто, в сознании прояснялось: мы в подземном саду, в Гарде, вместе. После всего, что стряслось. Кеннет окинул меня цепким взглядом, я невольно вздрогнула.
– Ты что, боишься? – последовал наряженный вопрос.
– Нет. – Припухшие губы горели от поцелуев, саднили. Казалось, говорить должно быть больно. Но ничего такого. – Сейчас не боюсь.
Он вопросительно наклонил голову.
– Ты напугал меня тогда, в тоннеле…
– Знаю. Заметил, – в голосе звучало сожаление. – Было сложно себя контролировать.
– Из-за демона? Потому что почти призвал его там?..
– Вроде того. Кстати, о демонах. Твой облюбовал кухонный шкаф и перепрятал все печенье.
– Мой? – встрепенулась я. – Ярушка?..
– А что, ты с другими успела сделки позаключать?
– Не успела! Погоди, Ярушка у тебя дома в Междумирье? Ты забрал его?!
– Ну да. До того, как Легион с обыском в ваше общежитие нагрянул. Живет теперь на моей кухне, гремит ящиками. Весело, в общем-то. Из-за договора, согласно которому я его в бездну не изгоняю, а он ведет себя прилично. Правда, у него свои представления о приличиях.
Картинка перед глазами встала презабавная, но захотелось бессильно простонать. Выходит, я сбежала, а он моего ханика спасал из лап загребущих легионеров.
– Как же все по-дурацки получилось, – я ткнулась лбом в его плечо, – кошмар. Мне следовало не срываться за Дисом, а нормально объяснить. Позвать тебя с собой.
– И не жить с принцами, – язвительно подсказал Кеннет, – запрещая к себе в общежитие ходить.
– Он за ширмой жил, а потом в отдельной комнате! Да, не лучшим образом выглядит… Но я даже рада, что все раскрылось. Секретов между нами больше нет. В смысле, я точно никаких не скрываю.
– Я тоже. Ну или не помню о них.
Я озадаченно моргнула. Как можно не помнить, завалялось ли у тебя еще несколько скелетов в шкафу?
– Не привык делиться личным, – спокойно пояснил Кеннет, – в принципе, а не с тобой. Могу что-то не рассказать, не специально. Слова казались важными разве что в текстах проклятий, вот там попробуй упусти. Доверие ни при чем. Порой нелегко говорить… открыто.
Не веря до конца, что слышу подобное, я затаила дыхание. Внимая, страшась спугнуть.
– Мне жаль, – продолжил он, – что мало спрашивал тебя о чем-либо. О той же Лизе. По себе судил. Был неправ.
Слова тихим эхом отозвались в груди, разлетелись по пещере. Меня сграбастали в объятия, внутри разлилось тепло.
– Расскажешь, что у вас произошло, что она так взбесилась?
– Однажды, – кивнула я, потому что портить момент отчаянно не хотелось.
Измученные губы устали шевелиться, кожа на шее саднила не меньше. Адреналин схлынул безвозвратно, накатывала дикая слабость, тело ныло. Объятия стали нежнее, виска коснулся поцелуй. Легкий, почти невесомый. Кеннет зарылся носом в мои волосы, кончиками пальцев провел по щеке. Ласковое касание, столь необходимое, успокаивающее. Помирились?..
Я лежала молча, потому что поняла. И предсказание, и вообще. У каждого должно быть право на ошибку. Нельзя бояться быть отвергнутой, сделать или сказать не то. Да! Именно. Любовь – это право косячить. Но в меру…
– А ведь это ты вечно мне принцессу сватала, – припомнил мне Кеннет былые подозрения насчет его связей с владыкой, – а сама…
– А я что? Я ничего… Оно без моего ведома случилось!
– Очень мило со стороны твоего друга.
– Дис не знал, – вступилась я.
И рассказала кратко о его предприимчивых союзниках, которым известно, что я создательница. О разговоре после церемонии и требованиях Диса об опровержении. Кеннет слушал внимательно, явно беря произнесенные имена на заметку.
– Вот они гады ушлые, – пожаловалась я, – готовы чуть ли не на все… Говорят, дела с возвращением трона у Диса идут не очень.