Она продержалась слишком долго. Ей нравятся мои ласки?
Дэймон был возбужден и одновременно доволен тем, что она не боится его прикосновений.
Тори, Тори… Если бы ты знала, что я хочу с тобой сделать, ты бы не хотела этих ласк.
А может послать все к черту? Если она тоже этого хочет, почему нет? Последую примеру Гордона: не откажу женщине, которая мучается от желания… Тем более, когда я сам не просто мучаюсь, а сгораю… Пока она не нашла другого, чтобы это сделать.
При мысли о другом мужчине в нем опять закипела ярость. Хант вспомнил, с какой страстью она целовала этого блондина. Так, как целовала в ту ночь его…
И мужчина не выдержал.
— Кто он?
Виктория ждала этого вопроса. И не собиралась на него отвечать. По крайней мере пока. Потому что она сама не знает, кто теперь для нее Роэн. Тем более, у них с герцогом просто договор, и сам он не спешит делиться с ней своими секретами.
Вот и я не буду.
— Это как-то относится к нашему спектаклю? Ты же сказал, что я могу присмотреть себе будущего супруга. Я этим и занимаюсь.
— Тори, ты понимаешь, о чем я спрашиваю. Не играй со мной.
Виктория не знала, как избежать этого разговора и расспросов, чтобы Дэймон опять не вышел из себя. И тут, до ее сознания донеслось то, о чем они абсолютно забыли!
— Дэймон!
Ее крик был таким громким, что герцог мгновенно вскочил.
— Я забыла на балу свою компаньонку!
В экипаже повисло молчание. Потом смешок. Потом ещё один.
И экипаж заполнился мужским и женским хохотом.
— Я серьезно! — сквозь смех сказала девушка. — Нам надо вернуться.
— Виконтесса спала. Возможно, стоит дать ей еще немного времени для отдыха? Мы можем забрать ее, когда в следующий раз поедем к графине Дэйли на бал. Я уверен, что мы найдем ее на том же стуле и спящую.
— Дэймон! Так нельзя!
— Я пошлю за ней человека, он ее заберет. Не переживай.
Экипаж остановился перед домом.
— Так кто он, Тори?
— Почему отчасти? — спросила Виктория, отвечая вопросом на вопрос.
Хант улыбнулся.
А она достойный противник.
В полном молчании они вошли в дом. Никто никому так и не ответил.
Виктория направилась к лестнице, а Дэймон к кабинету.
Пройдя несколько шагов, он остановился. Стоило ему расстаться с ней, как в душе появилась пустота, а затем вернулась злость.
С кем она целовалась, черт возьми?! И какого черта она это делала?!
— Тори!
— Что? — девушка остановилась на середине лестницы. Ей хотелось побыть одной. Разобраться со своими чувствами.
— Вы умеете играть в шахматы или в карты?
— Конечно.
— Может сыграем? Победитель имеет право задавать любой вопрос. Проигравший отвечает.
Тори на мгновение задумалась.
Это мой шанс узнать, что он скрывает. Возможно, мне все-таки удастся найти у него сердце…
— Я согласна.
Виктория спустилась с лестницы и подошла к Дэймону. Только сейчас, встретившись с ним лицом к лицу при свете, она пришла в ужас.
— Твое лицо!
Губа мужчины была разбита. Бровь тоже. На скуле ссадина.
— Это твоя вина. Поэтому ты и будешь меня лечить, — усмехнулся Хант и потянул ее за собой.
— Это вина твоего буйного нрава, а не моя.
— Скажи спасибо, что твой воздыхатель еще жив.
— Ты же целуешь, кого захочешь. Вот и я имею такое право. И я не набрасывалась на твою любовницу.
Значит, я был прав. Моя милая Тори отплатила мне той же монетой за поцелуй с Джиной.
Почему-то эта мысль его не разозлила. То, что она ревнует его, пришлось ему по душе. Но, черт возьми, он не позволит никому целовать эти губы. Никому.
Глава 38
В душе никто не хочет слышать правду, особенно, если она бьёт в точку. Мы иногда говорим правду, потому что по-другому нельзя. Мы говорим правду вслух, потому что сами хотим её услышать… Мы говорим правду, потому что не можем удержаться. А иногда мы говорим правду, потому что просто должны…
Дэймон сидел на краю своего стола, пока Тори обрабатывала ему раны.
— Сейчас будет больно, — предупредила девушка, приложив смоченный в спиртовой настойке бинт.
Герцог улыбнулся.
Больно. Ну-ну…
Она была так близко. Ее высокая грудь дотрагивалась до него каждый раз, когда Тори прикасалась к ране. Его пальцы крепко сжимали край стола, чтобы не обнять ее и не притянуть к себе.
Взгляд скользнул по пухлым, едва приоткрытым губам.
Черт! Да что же в ней такого?
— Ну вот и все, — известила Виктория и отошла от него на шаг.
Так быстро?
— Спасибо.
Было видно, что она взволнована. Щеки ее пылали, а взгляд скользил по всему кабинету.
— Во что будем играть? — Тори лишь мельком взглянула на герцога, в то время как он следил за каждым ее движением.
В любовников.
— На твое усмотрение, Тори. Уступаю леди право выбора.
Ее не устраивали шахматы. Слишком долгая партия. А вопросов очень много. Карты?
Да он узнает обо мне все, в то время как я ничего так и не узнаю!
Сдвинув брови и закусив губу, она думала, во что же сыграть, чтобы все было по-честному. Чтобы все зависело лишь от везения, а не от мастерства. Она вспоминала все игры, в которые играла в детстве.
— Кости, — громко объявила девушка и обернулась к герцогу. На ее губах играла улыбка. — Мы будем кидать кости. У кого больше, тот и выиграл.
— Один раз? — уточнил Дэймон. Он был не готов рассказывать ей правду. Совсем. И был настроен лишь на свою победу. Но, черт возьми, кости? У них равные шансы!
Твою мать!
— Нет. Мы будем кидать три раза.
— Три?!
Да она из меня всю душу вытрясти хочет?!
— Именно.
— У тебя так много ко мне вопросов, Тори?
На губах Дэймона появилась улыбка. Он взял два стакана и наполнил их бренди. Один из них протянув девушке.
— Нет. Я просто увеличиваю свои шансы на победу.
В голубых глазах промелькнуло лукавство. Виктория взяла из его рук стакан и, сделав небольшой глоток, поморщилась. Крепкий напиток пришелся ей, судя по всему, не по душе.
— Можешь не пить.
— Все в порядке, спасибо, — Тори снова сделала глоток и села в кресло возле небольшого столика.
Да, на трезвую голову эта маленькая леди не хочет рассказывать правду. Как, впрочем, и я.
Он занял свое место в кресле напротив и посмотрел на девушку.
— Ну что, Виктория. Начинай.
Сжав игральные кости в руках, она зажмурилась.
Боже, помоги…
И, глубоко вздохнув, бросила кости на стол.
***
Винсент Скроуп смотрел на рыжеволосую девушку, стоявшую перед ним с опущенной головой.
— Ты поняла меня, Берта?
Служанка утвердительно замотала головой, стараясь не поднимать глаз на графа.
Он смерил ее насмешливым взглядом. Дрожь и ее тихие всхлипы приносили ему наслаждение.
— Ты выполнишь мою маленькую просьбу, а я скажу тебе, где Герта, и дам денег. И вы с сестрой сможете уехать отсюда. Но если ты вздумаешь устроить мне сюрприз, моя милая, можешь искать свою сестру на дне Темзы.
Опять тихий всхлип.
— Можешь быть свободна.
Не попрощавшись, Берта выбежала из комнаты.
Винсент подошел к окну, вглядываясь в ночную темноту. Удача явно на его стороне. В этот раз все будет по-другому. В этот раз она будет любить его. Будет вместе с ним. А если нет, он просто сделает то, что делал со всеми.
Если все пойдет не по плану, у него есть запасной вариант.
Как хорошо иметь слуг…
Уголки его губ дрогнули в усмешке.
Берта.
Герта.
Никогда бы не подумал, что эти двое — двойняшки. Слишком непохожие.
Он помнит тот вечер, когда его птичка ускользнула от него.
Как же ему хотелось показать ее своим друзьям! Показать свою будущую жену! Он даже знал, как ее успокоить, если она будет сопротивляться… Как ее укротить.
Винсент глубоко втянул воздух, закрыв глаза.
Я бы взял ее перед всеми. Чтобы все видели, кому она принадлежит.
Но она сбежала. А через некоторое время граф догадался, кто же ей помог… И приказал следить за Гертой.
Каково же было его удивление, когда в один из дней она тайком направилась к особняку герцога Кроуфорда.
Слепая ярость вспыхнула в нем.
Неужели его Тори у этого чудовища?
Когда служанка вернулась, Винсент попытался выбить из нее правду. Жестоко. Больно.
Но она настаивала на том, что навещала сестру-двойняшку, которую давно не видела.
И граф не мог не проверить эту ложь, которая оказалось правдой.
Через несколько дней сестра его служанки уже стояла перед ним.
И она оказалась умнее. Она согласилась рассказать ему все, что знает, в обмен на свободу сестры.
Именно так у Скроупа появилась еще одна марионетка, за ниточки которой он так ловко дергал, заставляя выполнять все его приказы. Но как только все закончится, эта ниточка сильно затянется на тонкой шейке его рыжей марионетки, и он отправит ее на дно реки.
Свидетели ему не нужны.
Подышав на оконное стекло, он медленно выводил на запотевшей поверхности буквы.
Тори.
Он не позволит герцогу снова сделать это. Не позволит убить его любимую женщину.
Я лучше избавлюсь от него. И заберу ее домой.
Дрейк Гордон был крайне недоволен тем, что Роэн О'Каллахан ворвался в его спальню, мешая его развлечениям.
— Дрейк! Какого черта? Почему ты не сказал, что твой друг — жених моей Тори?!
— Я вижу, вы уже познакомились с Дэймоном? — усмехнулся Гордон, взглянув на разбитое лицо друга. Он встал с постели и абсолютно голый спокойно прошагал к стулу, где лежал его халат.
Накинув его на себя, мужчина извинился перед брюнеткой, жадно пожирающей глазами высокого ирландца, и вышел из спальни.
— Пошли в кабинет.
Роэн О'Каллахан был его другом и коллегой. Они познакомились, благодаря своему внешнему сходству. Их, как одних из самых лучших профессионалов в своем деле, отправили во Францию, где они должны были выдавать себя за двух родных братьев. Оба светловолосые, голубоглазые, высокие… Они легко смогли ввести в заблуждение французов.