— Милая!
Перескакивая через горящие ступеньки, Дэймон забежал наверх. В гостиной упала горящая балка, и ее громкий удар заставил его двигаться быстрее.
Дышать было невозможно.
Снова треск.
Звук трескающегося стекла.
Огонь лизал двери, стены и потолок в нескольких местах.
Страх за Тори был таким сильным, что Дэй впервые в жизни испытывал такие чувства.
Распахнув с ноги дверь, Дэймон влетел в комнату.
— Тори!
Ее не было.
Ну же, милая, пожалуйста… Отзовись. Отзовись!
Хант выбежал в коридор, распахивая все двери подряд.
Открыв одну из них, на коридор вырвался столб огня, заставив его отскочить назад.
— Тори!
В начале коридора, в одной из комнат, опять что-то с треском упало…
Пожалуйста… Боже, помоги мне ее найти. Я готов отдать все за нее.
В конце коридора, еще не объятого огнем, раздался жалобный писк. И Дэймон, больше не думая ни о чем, помчался туда.
Милая.
В его мыслях и на его губах было только ее имя.
Подлетев к комнате, Хант открыл с ноги дверь.
— Тори!
Но Виктории там не было.
Посреди комнаты на стуле сидел Винсент Скроуп.
Он усмехался и держал направленный на Дэймона пистолет.
— Где она? — взревел герцог, приближаясь к врагу. В глазах его была такая ярость, что ее было нельзя спутать ни с чем.
— Ищешь свою маленькую красотку? А ее-то тут нет, — хохотнул он. — Боже! Как ты предсказуем! — Скроуп поднялся со стула, продолжая целиться в герцога. — Что любовь делает с людьми! Правда, Хант? Мы сходим от них с ума. Женщины лишают нас разума. Чудесная комната, не правда ли? Тут жила моя любимая. Думаешь, мне было легко узнать о смерти Грейс?
— Где Тори? — закричал Дэймон, продолжая наступать на противника.
— Тори, Тори… — протянул Винсент. — Она слишком напоминает мне ЕЁ. Все эти брюнетки были похожи на Грейс лишь внешне… Но стоило мне получить доступ к их телу, как я понимал, что в них нет и капли сходства. Может поэтому они и поплатились своей жизнью, — он пожал плечами и улыбнулся. — А Виктория — это мой второй шанс. Моя Грейс. Ее тело безупречно.
От этих слов Хант зарычал.
Твою мать! Да он больной! Это и есть маньяк, который несколько лет держит в страхе весь Лондон!
Герцог чувствовал, что огонь подбирается и к этому коридору. Дышать было нечем. Абсолютно. Каждый вдох, казалось, был последним.
Нет, я не дам тебе причинить ей боль. Не позволю. Уж лучше умру. Но я заберу и тебя вместе с собой.
— Я буду брать ее жестко до тех пор, пока она не скажет «да», — Винсент словно дразнил его. — Она будет кричать. Молить о пощаде. Молить о своей смерти. И я буду наслаждаться каждым ее криком…
— Почему? — спросил Хант, пытаясь заговорить этого сумасшедшего.
Глаза лихорадочно искали, что можно использовать вместо оружия. И не находили ничего.
— Потому что так кричала твоя сестренка! Я брал ее… Раз за разом… И она наслаждалась этим! Я любил ее! Любил! И не хотел никому отдавать!
Наслаждалась?!
— Она не любила тебя, — Дэймон медленно приближался к Винсенту. Ему было наплевать на оружие. Наплевать на все. Он оторвет ему голову голыми руками.
— Любила! Любила! — его глаза были безумными, сумасшедшими. — Любила! Но ты не позволил ей быть со мной!
— Она любила другого.
— Нет! — заорал Скроуп и закрыл руками уши. Он не хотел слышать этого. Не хотел! — Она любила меня!
— Это из-за тебя она покончила с собой! — закричал Дэймон. Расстояние между ними все уменьшалось.
— Нет! Я отпустил ее, чтобы она сказала тебе, что любит меня! И что выйдет за меня замуж!
Так вот, моя младшая сестричка, как ты от него сбежала… Ты его обманула, этого сумасшедшего…
— И Виктория тоже меня полюбит! Тоже! — кричал Винсент. Его глаза лихорадочно блестели.
По его взору, по тому, что он нес, по тому, что он сделал, Хант понял одно.
У него повредился рассудок.
— Не полюбит. Она любит меня.
— Нет! Я заставлю ее полюбить! Заставлю! Я буду брать Тори каждый день, пока она не скажет мне «да»!
И больше Дэймон не выдержал.
Никто не притронется к ней! Никто!
Он накинулся на Винсента, ударив его по лицу, но рука противника не выронила пистолет. Герцог наносил удары с такой жестокостью, как будто от этого зависела жизнь.
Ее жизнь.
Раздался выстрел.
Руки Дэймона мертвой хваткой обвили шею Винсента. Он задыхался, пытаясь разжать руки противника. Пистолет упал на пол.
Больно. Чертовски больно!
Но он готов был умереть.
Спасти свою Тори от мучений, от боли, от издевательств ценой своей жизни.
Дэй чувствовал, что в области живота горит огонь…
— Никто. Никогда. Не. Обидит. Мою. Тори, — шептал тихо Дэймон, выделяя каждое слово и чувствуя, как тело противника слабеет.
Вены выступили на покрасневшем лице Винсента… И краснота медленно сменялась на синий оттенок.
— Никто… — чуть слышно повторил Дэймон, опускаясь все ниже на противника.
Его руки так и сжимали горло уже мертвого графа.
Но хватка все слабела и слабела…
Тлеющий карниз со скрипом полетел вниз, и удар пришелся прямо по его голове…
И Дэймон Хант, как и его поверженный противник, погрузился в темноту…
Лишь на губах застыло имя, которое стало его смыслом.
— Тори…
Глава 47
Она не может сдаться! Не может дать ему умереть!
Тори осмотрела комнату. Та же спальня, из которой она однажды убежала.
Я и сейчас сбегу.
Она понимала, что Винсент только недавно ушел, но ему не потребуется много времени, чтобы добраться до Дэймона.
Боже, помоги Дэю. Сбереги, если я не успею к нему.
Виктория подбежала к окну и распахнула его, впуская в комнату летний воздух.
Высоко.
Комната находилась на втором этаже. Перегнувшись через карниз, она рассматривала, что можно использовать для спуска.
Ничего. Абсолютно ничего.
Голая стена и ни одного дерева рядом.
От досады девушка чуть не закричала.
Как? Как, черт возьми, мне выбраться?
Она смотрела на горящий огонь свечи и пыталась сообразить, что же ей делать.
И решение пришло совсем неожиданно.
Спустя пятнадцать минуть Тори бежала по ночным улицам Лондона.
Отбежав на безопасное расстояние от дома графа, девушка поймала наемный экипаж.
Но где искать Дэймона?
И Тори решила сначала поехать в бордель, потому что раз Дэймон в действительности за ней не посылал, значит, он проводит время там. Она понимала, что возможно застанет его в объятиях другой женщины, но ей было необходимо его предупредить.
Надеюсь, мне хватит сил выдержать это зрелище.
Когда же кучер остановился на одном из поворотов, чтобы перекинуться парой фраз со вторым кучером, все краски слетели с ее лица.
— Что там так горит?
— Особняк Кроуфорда, — ответил второй кучер так, словно это было чем-то совсем обычным.
И Тори чуть не лишилась чувств.
Неужели опоздала?
— К особняку! Пожалуйста, быстрее! — закричала она, выглядывая из окна.
Теперь у нее оставалась лишь надежда. И ее любовь.
Эти пять минут бешенной езды показались ей вечностью.
Виктория на ходу открыла дверцу экипажа и помчалась к горящему особняку.
В окнах трещало стекло.
— Дэймон!
— Виктория! — закричал Грегори, явно удивившись.
— Где он?
Молчание слуг было красноречивее любых слов.
И она бросилась туда.
Ее схватили за руки, пытаясь удержать.
— Нет!
Ее вскрик был таким сильным, таким пронзительным! В нем была такая боль, словно умирает душа.
Слезы градом лились по ее лицу. Тори кусалась, вырывалась, била ногами мужчин, держащих ее.
— Нет! — крик, разрывающий душу, снова сорвался с ее губ.
В этот же момент в одном из окон разлетелось стекло. Казалось, что это не жар, а ее крик был таким сильным, способным разрушать.
Тори упала на колени, продолжая кричать.
Ее боль была невыносимой.
Ты не можешь умереть! Не можешь! Я не позволю!
— Дэй! — в попытках дозваться рыдала она…
Вся сила любви и боли была заключена в этом крике. Вся горечь и страдания.
И она сделала последний рывок.
Яростный, сильный. Словно бросилась в атаку.
Мужские руки, сдерживающие ее, были не готовы к такому порыву.
И Тори, вырвавшись, помчалась в горящий дом.
К нему.
За ним.
Без него она не хочет. Ей все равно, какой он. Кто он. Потому что он — ее душа и любовь.
Оторвав ткань нижней юбки, Тори закрыла нос и помчалась по объятой огнем лестнице, стараясь не касаться горящих перил. Огонь был везде.
Некоторые комнаты были объяты огнем настолько, что Тори не могла рассмотреть, есть ли там Дэймон.
У нее оставалась лишь надежда.
Она обжигала руки, несколько раз сбивала огонь с юбки, но продолжала его искать.
Я не хочу жить без тебя. Не хочу.
Дым был таким сильным, что девушка лишь тихо шептала его имя. Как молитву. Как свое спасение.
Дэймон. Любимый. Пожалуйста. Прогони меня. Ненавидь. Презирай. Но живи.
Сквозь объятую огнем дверь она увидела два тела.
— Дэймон! — закричала Тори и, словно обезумев, бросилась к нему, не обращая внимания на жалящие языки пламени.
Оказавшись в комнате и сбив с себя огонь, она кинулась к любимому.
Рядом с ним лежал Винсент Скроуп.
И он был мертв.
Виктория перевернула герцога на спину.
— Я тут! Я тут! Все будет хорошо!
По ее щекам текли слезы… Она лихорадочно покрывала поцелуями любимое лицо. Оторвав низ юбки, Тори сделала импровизированную повязку на его нос.
— Я спасу тебя. Не дам тебе умереть! Слышишь?! — шептала она сквозь слезы.
Собрав последние силы, Тори схватила его под руки и потянула к выходу.
Ты не погибнешь! Я не позволю!
Тори не понимала, откуда у нее берутся силы… Она плакала и продолжала тащить его по полу…
Оглянувшись на объятую огнем дверь, взгляд ее скользнул по комнате.