О'Каллахан кивнул, но было видно, что их тайны ему не по душе.
— Что случилось? — в ее больших сапфировых глазах читался испуг.
— Наш Дэй вернулся к жизни.
Испуг сменился на радость.
— Но… — Дрейк прикрыл один глаз, словно сейчас сознается в какой-то проказе. — Я сказал, что ты пыталась меня соблазнить.
— О! — от удивления она больше не смогла вымолвить ничего.
— И Роэна…
Ее глаза распахнулись так широко, а рот от удивления приоткрылся…
Ну, спасибо тебе… Помог так помог…
— Но зато наш герцог будет стремиться тебе показать, что он здоров во всем, — его улыбка была такой мальчишеской, что девушка не выдержала и рассмеялась.
— Ох, Дрейк… Я прямо не знаю, благодарить тебя или убить…
Гордон обернулся, посмотрев в сторону дома. В окне стоял Дэймон.
— Ну можешь меня поцеловать.
— Эй…
— Хотя, постой. Он же все равно не видит, — усмехнулся Дрейк и сам поцеловал ее в щеку, чем вызвал грозный рык ирландца, стоящего недалеко.
— Тогда и я поцелую! — заорал он и, быстро оказавшись возле Тори, порывисто обнял ее и поцеловал в губы.
Быстро. Едва касаясь.
Тори даже не успела увернуться.
— Роэн! Я не целовал ее в губы! — возмутился Дрейк.
— Я думаю, что я заслужил, — О'Каллахан выглядел безумно счастливым.
Виктория улыбнулась. Легкий поцелуй в губы — это самое меньшее, что она может дать Роэну за спасение Ханта. Но он ничего от нее не требовал.
— Все в порядке. Считай, что я сама его поцеловала, — усмехнулась девушка.
— Тори! Живо в дом! — раздался яростный крик герцога, стоящего у окна.
Вид у него был такой бешеный, что казалось, он готов оттуда выпрыгнуть.
— Судя по всему, он слышал, как мы кричали… — Дрейк виновато улыбнулся, но в глазах плясали смешинки.
— Еще скажи, что ты жалеешь! — рассмеялась девушка. — Ты это специально сделал!
И Гордон не выдержал и расхохотался.
У Дэймона все внутри колотилось от ярости! Значит, Тори сомневается в нем, как в мужчине? Может поэтому она его не целовала больше? Считает его немощным! Подумать только, она предложила его другу прийти к ней в спальню! И не только ему! А эти крики о поцелуях? Она целовалась с ними! С двоими!
Ну, Тори, я покажу тебе сегодня свою силу!
Глава 52
Пока герцог принимал ванну, в нем опять пробудилась тревога. Он сообщил Тори, что будет сегодня ужинать в столовой и просит ее присоединиться к нему. И теперь Дэй переживал.
В его планах было показать ей, что он вполне здоров и самостоятелен, даже несмотря на потерю зрения.
Хант отметил, что сегодня утром он начал различать не только очертания предметов, но и их цвета.
Неужели зрение вернется?
Утром он хотел поговорить с Викторией и рассказать ей об этом, но не решился. Дэймон ждал, когда улучшения будут более ощутимыми. В его душе вспыхнул огонек надежды на то, что все будет как прежде, и зрение вернется. И тогда он сможет защитить свою маленькую леди. Именно поэтому уже два дня Дэй ее не прогонял. Потому что просто ждал улучшений.
Но приезд его друга нарушил планы. Он понял, что времени ждать у него нет, потому что Тори перестала видеть в нем мужчину. А это было хуже жалости.
За это время Хант вообще много думал. Судя по всему, когда ты не можешь видеть, ты начинаешь думать и ощущать.
Дверь в комнату распахнулась, и в комнату вошел его камердинер. Его Дэй тоже научился определять по шагам. До его чувствительного обоняния донесся запах розы и пряностей.
— Горвард, что это?
— Леди передала мыло, сказав, что другого пока нет. Завтра она собиралась варить новое.
Хант улыбнулся.
Ее запах.
— Ну что ж, значит, сегодня я буду пахнуть как наложница султана, — с довольной улыбкой произнес герцог.
И очень надеюсь, что сегодня я смогу попасть в постель к моей госпоже, чтобы ублажить эту ненасытную леди.
Тори стояла перед зеркалом, рассматривая свое обнаженное тело. На ее голени был небольшой шрам от ожога… И все.
Девушка попыталась улыбнуться.
— Ну все не так плохо…
Но улыбка слетела с ее лица, когда она встала в пол-оборота и посмотрела на спину. Ее спину с одной стороны от плеча до поясницы пересекал шрам. Широкий, неровный… Именно в том месте, куда упала горящая балка.
На глаза навернулись слезы. Ей было страшно.
Боязно от того, что теперь она не вызовет у Дэймона желания… Что ему станет отвратительно прикасаться к ней.
Тори постаралась отогнать от себя грустные мысли и провела руками по коротким волосам. Они уже практически высохли после купания.
В этом есть своя прелесть. Не надо расчесывать часами волосы возле камина.
Через час она вышла из комнаты и направилась в столовую, надев одно из самых красивых платьев. Только спускаясь по лестнице, она осознала, что Дэй все равно не увидит ни наряда, ни ее.
Хант нервничал, как юнец. Что для него было абсолютно ново.
Надо улучшить освещение в столовой.
Потому что сейчас он с трудом различал очертания, разве что очень крупных предметов…Тарелки сливались с белой скатертью, а бокал он совсем не видел.
Может это было плохой идеей?
Виктория опаздывала, и на мгновение Дэймон подумал, что она так и не придет. Но услышав ее шаги по коридору, на его губах появилась легкая улыбка.
И как только распахнулась дверь, он сразу же поднялся.
— Здравствуй, Тори.
Герцог не спеша сделал шаг в сторону и вперед, отодвигая для нее соседний стул.
Как же он хотел ее увидеть! Как скучал по ее глазам!
Виктория улыбнулась.
Да он сейчас больше джентльмен, чем когда-либо. Но стоит ли ему говорить, что приборы стоят с другой стороны?
— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? — спросила она, усаживаясь на отодвинутый мужчиной стул. Пока он возвращался к своему месту, Тори быстро переставила себе тарелку и приборы, стоящие с другой стороны стола.
Дэй усмехнулся.
— Не с той стороны, да?
Виктория засмеялась, решив не утаивать от него правду.
— Да. Но если считать, что ты впервые отодвигаешь для меня стул за ужином, я прощаю тебе эту оплошность.
— Неужели впервые?
— Да. Обычно я ужинала в одиночестве, потому что кто-то развлекался.
Хант улыбнулся, и сердце девушки застучало быстрее.
Он выглядел замечательно. Пострижен, гладко выбрит… И чертовски красив.
Как же сильно она по нему скучала! По этой улыбке, по этим рукам с длинными, красивыми пальцами, по его властным губам…
— А теперь развлечений ищешь ты? — спросил он, пытаясь найти бокал с вином.
— Левее, — подсказала Тори и сразу же об этом пожалела, потому что улыбка слетела с его лица.
— Спасибо, я справлюсь сам.
Она бросила на него недовольный взгляд.
Ну и упрямый!
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, Дэй, — протянула Тори, приступая к еде и посматривая на Дэя.
Герцог взял в руку вилку и… промахнулся мимо тарелки. Вторая рука сразу же нащупала края тарелки и придержала ее, несмотря на нарушение этикета.
По тому, как плотно сжаты его челюсти, она поняла, что он злится. Либо на ее ответ, либо на себя.
— Ты хочешь завести любовника?
Щеки Виктории запылали.
Нет, ну у него абсолютно отсутствует чувство такта!
— А с каких пор, Ваша Светлость, вас интересует личная жизнь своих слуг? — в ее голосе слышались нотки обиды. — Насколько я помню, вы каждый день напоминаете мне, на каких условиях я здесь нахожусь.
— Тори… Ты же знаешь, что это не так! — воскликнул он и снова протянул руку к бокалу. Немного не рассчитав расстояние, он опрокинул его, и вино вылилось на девушку.
Голубые глаза уставились на мужчину.
— Ты вылил на меня вино, — холодно сообщила Виктория.
— Могла бы и не говорить.
Впервые за долгое время она увидела, что он смутился.
— Отчего же? Ты предлагаешь мне смотреть, как ты выливаешь на меня вино, потом, возможно, опрокинешь тарелку для того, чтобы не ранить твои нежные чувства? Пожалеть тебя? Нет, Дэй, я не намерена тебя жалеть.
— Тори… — в голосе звучала угроза.
— Что?! — в ней всколыхнулась вся ярость, которую она сдерживала последние недели. — Если уж пригласил девушку на ужин, то и веди себя как следует! А хотя, о чем я говорю! — она выскочила из-за стола. — Я не должна была принимать приглашения! Я же просто служанка!
Дэймон поднялся и повернул голову в ее сторону.
— Это не так! Прости, я был не прав!
— Неужели герцог Кроуфорд просит прощения?! А ты хоть понимаешь, за что ты просишь прощения?! — закричала она.
— Да.
— За что?
— За то, что относился к тебе ужасно, а ты все равно оставалась рядом.
Ей показалось, что он смотрит прямо ей в глаза… Но только если бы он мог видеть.
— И все?
Хант растерялся.
О чем она, черт возьми?!
Дэймон слышал, как Тори встала за его спиной. Слышал, как стучало ее сердце. Чувствовал ее дыхание. И будь он проклят, но он знал, что по ее щекам текут слезы.
— Я отдала тебе свое сердце, а ты вонзаешь в него ножи. Я отдала тебе душу, а ты вытираешь об нее ноги. Мою любовь ты называешь жалостью, мою доброту принимаешь за слабость и делаешь все, что тебе вздумается. Ты действительно думаешь, что тебе больше не за что просить прощения?
Дэймон молчал. Каждое ее слово врезалось в его душу, в его сердце. Она говорила это так тихо… Шепотом. Но он слышал все, каждую интонацию… Слышал боль в ее голосе.
Сколько же страданий я ей принес?
— И я хочу сказать тебе, Дэй… — ее шепот стал хриплым, и она всхлипнула. — Прости меня… Прости меня за то, что я тебя люблю.
Звук ее быстрых удаляющихся шагов оживил его.
И Дэймон бросился за ней. Но, словно слепой котёнок, врезался в стол и с рычанием перекинул его.
— Тори, я прошу… Не уходи.
Но дверь громко хлопнула.
Хант пытался догнать ее, но споткнулся о ножку стула и упал.
— Черт! — взревел он, поднимаясь, и не спеша, вытянув вперед руки, пошел к двери.