ла 27 июня под заголовком: «Вчера наши подразделения уничтожили 97 танков врага».
— А мы что будем делать? — обернувшись к майору, нетерпеливо спросил Сизов.
— Выполнять задачу, — коротко ответил Щука и, перекусив сорванную травинку, сплюнул.
По дороге проехало несколько подвод и три кухни. Из труб кухонь валил дым, и немцы на подводах имели уже совсем другой вид. Куртки на них были расстегнуты, рукава закатаны выше локтей.
— Да тут уже тылы хозяйничают! — сделал вывод майор и поднял к глазам бинокль. Ему хотелось найти хоть на одной из повозок гривастую голову с острыми, загнутыми кверху рогами. И он нашел ее. Нашел на всех трех котлах.
А бой за лесом разгорался все сильнее. И майор, спокойно наблюдавший за дорогой, почувствовал, как кулаки у него сами собой сжались в два чугунных ядра. Держать в бездействии восемь тяжелых танков в такие минуты показалось ему просто преступным. Ведь там, на отдельных участках, с врагом отчаянно дрались батареи сорокапяток. А здесь безмолвствовали без малого две батареи великолепных 76-миллиметровых орудий…
Дорога уже перестала интересовать Щуку как объект разведки. Ему и так уже было ясно, что противник еще накануне обошел дивизию с фланга. И теперь надо было узнать, какими силами совершил он этот маневр. Майор уже хотел было дать команду двигаться дальше, но командир роты неожиданно опередил его.
— Товарищ майор, наблюдатель докладывает: с запада на дороге слышен гул техники и видно облако пыли.
— Ну и что вы предлагаете? — внимательно оглядел Щука командира роты.
— Судя по всему, движется какая-то колонна врага. Предлагаю подпустить ее и уничтожить, — решительно ответил командир роты и добавил: — Уж очень удобная у нас позиция.
Щука понял настроение танкиста. Ему и самому не терпелось чем-нибудь помочь своим. А тут случай вдруг представился. И майор коротко приказал:
— Действуйте!
— Есть! — с готовностью ответил командир роты. — По машинам!
Все, кто были в кустах, немедленно поднялись и поспешили в свои экипажи. Захлопали тяжелые броневые люки. Щука тоже вернулся в танк. После утренней свежести в броневой коробке сразу показалось душно. Пахло маслом, краской, изоляцией проводов. Тихо загудел двигатель поворота башки. Зарядили орудие. Командир танка на минуту уступил место майору. Щука припал к перископу. В прямоугольной призме качнулось поле, кусты, замелькали серые кузова двигавшихся по дороге машин. Они тянули на прицепах орудия.
— Без команды огонь не открывать. Я бью по головной. Восьмая — по замыкающей. Остальные выбирают цели сами! — распорядился командир роты.
Чтобы не мешать экипажу, Щука опустился вниз. Но его тут же взял за локоть командир экипажа.
— Вы, товарищ майор, лучше уж в башне оставайтесь. А то вас еще гильзой ударит, — предупредил он.
Щука не стал возражать и снова прильнул к перископу. И снова увидел мелькавшие между кустами кабины и кузова машин, стволы и щиты орудий. Майор поймал в перископ головной автомобиль. И вдруг увидел, как вспыхнул огненный шар и автомобиль разнесло на части.
А в следующий момент с дороги донесся глухой взрыв. Именно глухой, таким казался он внутри танка. Новые взрывы вдоль дороги левее, еще левее. Наконец — последний оглушительный взрыв… Под танком дрогнула земля. Это взорвалась машина, груженная боеприпасами. Но больше всего поразило майора то, что спустя две-три минуты стрельба прервалась. Все смолкло, и в наушниках шлемофона послышался знакомый голос командира роты:
— Задание выполнено. Колонна уничтожена. Какие будут еще указания?
Щука не сдержал улыбку. Так лихо не смогли бы поработать даже его разведчики.
— Соберите документы убитых гитлеровцев и продолжайте движение по намеченному маршруту. Мы все же должны попытаться найти здесь какую-нибудь свою часть, — ответил он и похвалил танкистов: — Ловко, однако, вы их растрепали.
Документы собрали. Командир роты дал команду, и танки двинулись вдоль поля. Они обогнули кусты, миновали луговину, а над лесом еще долго стоял черный столб копоти. И Щука, несколько раз высовываясь из люка, с восхищением смотрел, как догорали вражеские машины.
Чем дальше уходили танки от места встречи с колонной противника, тем глуше становилась канонада с поля боя. То ли мешал слушать ее шум танков, то ли время от времени ослабевал накал перестрелки, только иногда орудийная стрельба смолкала совсем и лишь короткие пулеметные очереди проносились над лесом. Но даже этот негромкий говор боя заставлял тревожно биться сердце и зорко вглядываться в каждое облачко пыли над дорогой.
Около полудня появились мотоциклисты. Гитлеровцы, очевидно, никак не ожидали встретиться с нашими танками и подкатили к самой колонне. Поняли они свою ошибку только тогда, когда головной танк ударил по ним из пулеметов. Мотоциклисты в панике начали разворачиваться. Но было уже поздно. Танки огнем и гусеницами быстро разделались с ними.
— Хорошо бы собрать автоматы, — предложил Щука. — Такие трофеи всегда могут пригодиться.
Несколько членов экипажей вылезли из танков и загрузили в свои машины с полсотни новеньких шмайсеров.
Теперь можно было двигаться по намеченному маршруту дальше. Но командир роты неожиданно забеспокоился насчет горючего. И хотя танкисты не израсходовали еще и половины баков, он вдруг заговорил о том, что, если дивизия отойдет и им придется ее искать, танки окажутся в беспомощном положении.
— Не отойдет она никуда! — уверенно возразил Щука.
Командир роты ничего на это не ответил и только, как показалось майору, многозначительно вздохнул.
Щука вспомнил предупреждение начальника штаба. Рисковать танками без крайней на то необходимости ему не разрешалось. Майор задумался. Задание командира дивизии он в основном выполнил. Судя по документам убитых гитлеровцев, в район Молодечно двигались подразделения 39-го танкового корпуса. Никаких же своих частей в этом районе разведчикам обнаружить не удалось. И Щука приказал командиру роты возвращаться в расположение дивизии.
Танки двинулись в обратном направлении. Но едва рота свернула с узкого проселка на большак, как наблюдатель на командирской машине заметил на дороге свежие отпечатки гусениц. Остановились. Изучили следы. Сомнений не было: по дороге совсем недавно прошла какая-то техника.
— Что будем делать? — обратился Щука к командиру роты и, не выслушав его мнения, сам же ответил: — Догонять и атаковать!
Командир роты посмотрел на карту и, выбрав точку, указал на нее майору.
— Гнаться за ними невыгодно. Лучше попытаться перехватить колонну вот здесь, на повороте, — предложил комроты.
Перпендикулярно дороге через зеленый массив тянулась узенькая ленточка просеки. Щука понял замысел командира роты и спросил:
— А проскочим напрямик?
— Должны.
— Тогда вперед!
Танки вслед за головным сползли с большака и на повышенной скорости устремились по просеке. Щука побаивался, что где-нибудь в глубине леса на пути у них вдруг появится болото. Для Белоруссии это самое обычное явление. Но танкистам повезло. В лесу было сухо. Рота развернулась фронтом вдоль дороги и замерла в ожидании. Вскоре показалась колонна врага: до десятка бронеавтомобилей и машины с военным имуществом. Замыкали колонну несколько танков.
Гитлеровцы были ошеломлены внезапностью удара. Они совершенно не представляли себе сил атаковавших. И первые две-три минуты, пока гремели выстрелы орудий КВ, вражеские танки совершенно бездействовали.
Только когда КВ стали сбрасывать немецкие бронемашины с дороги, враг открыл по роте ответный огонь. Но прочная броня наших танков оказалась непробиваемой для немецких снарядов. Фашистские танкисты быстро в этом убедились и, бросив сопровождаемую ими колонну на произвол судьбы, повернули вспять. При этом они развили такую скорость, что гнаться за ними практически было бессмысленно. Зато от возмездия не ушли ни один бронеавтомобиль, ни одна машина врага. Наши танкисты не успокоились, пока не подожгли их все, даже те, которые были сброшены с дороги и лежали на обочине.
И снова при виде искалеченной техники противника Щуку охватили восторг и гордость за свое боевое оружие. Он подумал: «Если б таких машин в дивизии было хотя полсотни, Железная могучим клином врезалась бы в боевые порядки врага». Но комдив отдал разведчикам все тяжелые танки, которые у него были и которые он только накануне получил от командира корпуса. Все восемь штук, даже не полную роту…
Собрав документы убитых гитлеровцев и убедившись в том, что все они также служили в 39-м танковом корпусе, Щука повел роту «домой».
В расположение дивизии прибыли уже потемну. Но очень вовремя. Готовясь к утреннему наступлению, части Железной начали боевую переформировку. Щука поспешил в сбой батальон, а танкисты — в боевые порядки своего сводного батальона, лишь час тому назад полностью прибывшего в распоряжение генерала Галицкого.
НА ПОЛУСТАНКЕ
Из доклада адъютанта старшего майора Троицкого Щука узнал, что дивизия весь день отбивала яростные атаки врага. Что особенно сильные удары противник нанес по позициям 168-го стрелкового полка. Пять раз фашистская пехота в сопровождении танков подходила к самому переднему краю обороны полка и каждый раз, оставив на поле сотни убитых и раненых, откатывалась назад. Железная с честью выдержала выпавший на ее долю суровый экзамен. Ни на одном из участков обороны она не отступила ни на шаг.
Прибыл командир взвода разведки лейтенант Румянцев. Ему удалось добыть ценные сведения о действиях противника на левом фланге Железной. Немцы захватили Конвелишки, принудив отойти правофланговый полк 37-й стрелковой дивизии.
Щука нанес добытые Румянцевым сведения на свою карту.
Прибыла вторая разведгруппа во главе с заместителем командира кавэскадрона младшим лейтенантом Калмыковым.
— Устроили две засады, товарищ майор, — доложил он.
— Результаты?
— Пленных захватить не удалось…
— А что удалось?