Присутствующие встали. Всегда строгое лицо генерала Галицкого сейчас показалось майору Щуке особенно суровым.
— Здравствуйте, товарищи! — не громким, но твердым голосом поздоровался генерал и быстро поднялся на сцену.
— Два часа тому назад, — начал комдив, — фашистская авиация бомбила Лиду и аэродромы 11-й авиационной дивизии. Среди личного состава гарнизона и среди мирных жителей имеются убитые и раненые. Связь со штабом армии и округа оборвалась вчера вечером. Думаю, что это война…
Присутствовавшие слушали командира с суровым спокойствием. Выражение лиц у всех было сосредоточенным, но без тени подавленности или тем более страха.
— Немедленно привести вверенные вам части в полную боевую готовность, — продолжал генерал. — Подготовиться к выступлению в район Гродно походным порядком на случай, если не прибудут автомобильные части округа. Взять под охрану обком, райкомы партии, почтово-телеграфные конторы, электростанции, водопровод. Организовать усиленное патрулирование на улицах…
Вопросов никто не задавал. Получив разрешение, собравшиеся один за другим отправлялись выполнять приказания. В дверях Щука и Барбашов снова обменялись несколькими словами.
— Раз они захотели войны — они ее получат, — сказал Щука и так стукнул кулаком по косяку, что со стены посыпалась белая пыль штукатурки.
— И, надо думать, по самому полному счету! — согласился Барбашов.
— Где теперь встретимся? На каком рубеже? — чуть заметно улыбнулся Щука и протянул старшему политруку обе руки. — Не забывай батальон, у нас любят твои беседы.
— Загляну при первой же возможности, — пообещал Барбашов и направился в политотдел.
Щука поспешил в разведотделение штаба. Начальник разведки дивизии капитан Казакевич ознакомил его с полученными за ночь разведдонесениями. Щука читал документы, делал на карте пометки, записывал указания:
«Вести непрерывную разведку в полосе выдвижения дивизии… Заранее предупредить о встрече с передовыми отрядами противника… Выявлять воздушные десанты врага. Определять их численность… Держать под особым наблюдением открытый правый фланг дивизии.
…Сосед справа не определен… Ближайшими пунктами, через которые пройдет штаб дивизии, будут Воложин, Вишнево и далее — в направлении на Ивье».
Когда с указаниями было покончено, Щука, попрощавшись с товарищами, вышел из штаба дивизии. Но едва ступил на крыльцо, его догнал посыльный дежурного и сообщил, что вызывает полковой комиссар Заславский. Щука немедленно вернулся в штаб. В отделе политической пропаганды он увидел старшего политрука Барбашова и начальника отдела ремонта и снабжения боевых и транспортных машин капитана Дмитрия Филипповича Анищенкова. Щука доложил о прибытии.
— Одну минуточку, товарищ майор, — жестом пригласил его сесть полковой комиссар Заславский. И продолжал, обращаясь к Барбашову: — Приказом командира дивизии место пребывания Боевого Знамени Железной определено в седьмом стрелковом полку. На вас возлагается ответственнейшая задача — доставить Знамя в полк. Выезжайте, как только для вас подготовят машину и людей. Советую уточнить в оперативном отделении маршрут полка.
Щука невольно бросил взгляд в окно. Городок трудно было узнать: он весь пришел в движение, точно потревоженный муравейник. По асфальтовым дорожкам твердой поступью проходили подразделения, с шумом проносились машины, с гулом выползали из парка тракторы. На плацу что-то жгли. В клубе заколачивали окна. Щука смотрел на все это и думал, что точно так же, получив приказ, снимутся со своего места и его разведчики. Но он знал, что если полки Железной двинутся по своим маршрутам ночью, то тылам дивизии придется задержаться здесь еще примерно на сутки. Им еще предстоит сформировать несколько подразделений, передать, кому положено, имущество и склады дивизии и, наконец, эвакуировать семьи командного состава. Только после этого тылы смогут двигаться вслед за частями, уходящими навстречу врагу.
— А вы, товарищ капитан, — обернулся Заславский к Анищенкову, — подготовьте для старшего политрука лучшую машину и взвод бойцов. Проинструктируйте людей. Они должны отчетливо представлять особую ответственность за возложенную на них задачу. Поторопитесь, пожалуйста.
Отпустив Барбашова и Анищенкова, Заславский повернулся к майору:
— Захватите с собой листовки. Их только что отпечатали в нашей типографии. Раздайте бойцам и командирам, пусть прочтут.
Он дал майору увесистую пачку листовок. Щука поблагодарил полкового комиссара и решительно направился к выходу. Возле крыльца он сел в мотоцикл и громко сказал водителю:
— Гони домой! Теперь на счету каждая минута!
НАВСТРЕЧУ ВРАГУ
Когда Щука прибыл в батальон, разведчики уже заканчивали свертывание. Была выведена из парка техника, запряжены кони. Находившиеся на складе боеприпасы раздали по подразделениям.
В двенадцать часов слушали по радио обращение Советского правительства к народу в связи с вероломным нападением фашистской Германии на нашу страну. В пятнадцать часов, как стало известно Щуке, штаб дивизии получил наконец возможность связаться со штабом округа. Связь заработала, И сразу же поступило приказание:
«24-й стрелковой дивизии немедленно выступать в район Лида в распоряжение командира 21-го стрелкового корпуса по маршруту Молодечно, Вишнево, Ивье, Лида».
Только к вечеру Щука добрался до дома. До этого он несколько раз разговаривал с Татьяной по телефону. Как и другие жены командиров, она восприняла весть о войне и немедленной эвакуации без паники. Быстро с помощью красноармейцев упаковала самые необходимые вещи и погрузила их на машину.
— Ну, вот и расстаемся, — сказал он, присев на подоконник. — Быстро, однако, все получилось.
И тут всегда спокойная и уравновешенная Татьяна не выдержала и всплакнула.
Щука не утешал жену. Понимал ее состояние. Да и некогда было утешать. В квартиру забежал красноармеец и доложил:
— Все готово, товарищ майор.
Иосиф Трофимович обнял жену, поцеловал.
— Береги ребят. Береги себя. А обо мне не беспокойся. Я стреляный!
И расстались. В двадцать один час батальон покинул Лебедево.
Дивизия двигалась двумя маршрутами. Правым — 7-й стрелковый и 160-й пушечный артиллерийский полки на Вишнево, Юратишки, Лиду. Левым — 274-й стрелковый полк с артдивизионом 246-го гаубичного на Красное, Воложин, Ивье, Лиду. И правой и левой колонне предстояло пройти не менее 160 километров. Их прикрывал 168-й стрелковый полк с двумя дивизионами гаубичного артиллерийского полка.
Разведбатальон шел впереди главных сил по обоим маршрутам. Разведчики вели непрерывное наблюдение за местностью. По последним данным штаба корпуса, противник продолжал активные наступательные действия на гродненском и варенском направлениях. Об этом же сообщало и радио. На своих маршрутах дивизия пока еще не встречала врага. Но, чувствуя, что встреча с немцами вот-вот должна произойти, Щука держал своих бойцов начеку. Это предчувствие встречи было у майора настолько велико, что он, боясь пропустить противника, сам несколько раз выдвигался вперед с дозорами.
На рассвете 24 июня, когда дивизия сосредоточивалась в лесах района Юратишки, над опустевшей дорогой появился двухфюзеляжный немецкий самолет. Бойцы еще не видели таких машин в небе и тем не менее сразу поняли, что это разведчик. Командиры не раз показывали им во время занятий его изображение на плакатах. Самолет кружил над перекрестками дорог, лесными чащами. Бойцы внимательно и, как показалось Щуке, с любопытством следили за ним.
— А что, если его приземлить? — проговорил худощавый кареглазый красноармеец и снял с плеча ручной пулемет.
— А если не получится? — вовремя остановил его майор.
— Собью! Честное слово, собью! — азартно твердил боец. — Он летит низко.
— И все-таки стрелять не стоит. Пусть будет даже один шанс из ста, что ты его упустишь, но и этого вполне достаточно, чтобы выдать наше месторасположение, — объяснил Щука и строго предупредил всех: — Огонь открывать только в случае непосредственной встречи с противником. Помните: наша главная задача — смотреть и слушать.
В дубовой роще разведчиков догнала колонна: пять газиков и три бензовоза, смонтированных на ЗИСах. Они привезли из Молодечно в батальон продовольствие и горючее. С этой же колонной прибыла и почта. Бойцы быстро разобрали газеты и с жадностью накинулись на письма. Красноармейцам писали матери, отцы, невесты, жены. В письмах были последние сообщения о мирной, спокойной жизни.
Немного позднее Щуку вызвал командир дивизии. Железная расположилась лагерем с соблюдением всех мер противовоздушной маскировки. На северную и западную опушки леса было выдвинуто боевое охранение и зенитчики. На танкоопасных направлениях установлены противотанковые орудия.
Генерал выслушал доклад майора о положении дел в батальоне и сразу перешел к постановке боевой задачи:
— Выдвигайтесь на северо-запад. Нам надо точно знать обстановку в районе Ошмян. Есть ли там противник? Есть ли там наши войска?
Щука вернулся в батальон. Спустя полчаса разведбат скрытными лесными дорогами двинулся на выполнение боевого задания.
В полдень разведчики Железной неожиданно наткнулись на разведдозор 50-й стрелковой дивизии. Все обошлось благополучно. Хотя поначалу едва не приняли друг друга за переодетых врагов.
Получив от разведдозора необходимые данные, Щука двинулся дальше вместе с разведчиками на броневике и остановился на опушке молодого березового леса. Впереди простиралось поле, а за ним снова был лес, который тянулся на запад почти до самой границы. Кругом было тихо, только изредка набегавший ветерок теребил верхушки деревьев, и тогда листва начинала пошумливать. Пахло травой, горьковатым настоем ольхи и сладким ароматом березы. Трещали кузнечики, сзади, из рощи, доносился приглушенный стук дятла. Все эти запахи и звуки были настолько знакомыми и мирными, что майору казалось: пройдет еще немного времени, и непременно поступит команда «Отбой»; разведчики св