Якоб застыл между двумя линиями и смотрел на нее в упор. Поспешно она выскочила из вагона, а Белый Кролик быстро поскакал вверх по лестнице. Алиса едва за ним поспевала.
Силуэт Якоба мелькнул снаружи, на другой стороне перекрестка. Он свернул в сторону жилых домов, и Алиса не упускала его из виду. Путь слабо освещали фонари и свет из некоторых окон.
Она знала его нервную, прыгающую походку наизусть. Руки в карманах, плечи подняты… Словно он убегал от кого-то, пугливо втянув голову в ворот куртки.
— Якоб! — крикнула Алиса.
Он даже не обернулся, резко свернул в подъезд ближайшего дома и пропал.
Алиса дошла до крыльца и попыталась отдышаться. Сумка с тяжелыми учебниками уже отбила весь бок. Она пробежала глазами по списку фамилий у звонков, но ни одной знакомой не было.
Неожиданно над ней вспыхнул автоматический свет и через мгновение навстречу вышел мужчина с двумя псами на поводке. Судя по его удивленному взгляду, он тоже не ожидал увидеть кого-то на крыльце.
— Спасибо, забыла ключи! — бросила Алиса через плечо и влетела внутрь, прежде чем он успел убрать руку от двери.
Она поднялась на первый этаж, затем на второй, но Якоба и след простыл. На третьем она увидела приоткрытую дверь одной из квартир.
«Галонске» — стояла фамилия на табличке под звонком.
— Извините… — растерянно крикнула она, — ваша дверь…
Но в квартире молчали.
Алиса вглядывалась в полумрак прихожей сквозь зыбкий свет настенных светильников. В подушечках пальцев что-то отозвалось еле ощутимым уколом. Какое-то электричество… В воздухе… вокруг нее…
Шаг за шагом. Глубже. Ближе.
Телевизор мигал. Кто-то плясал там в перьях и блестках, но звук был выключен. Кресло перед ним пустовало, но казалось, что в нем только что кто-то сидел. Кто-то живой.
Ведомая неизвестной силой, Алиса направилась во вторую комнату. Пальцы закололо невыносимо, и она почувствовала тяжелую поступь чего-то невидимого…
Это пришествие древней и великой силы. У нее нет имени…
Алиса застыла посреди чужой спальни. В воздухе висел запах приторного парфюма, а по углам виднелись пожухлые розы в вазах. На кровати, слегка выкатив глаза, металась маленькая сморщенная женщина, изливая себе на грудь белую пену.
Время этой женщины уходило прямо сейчас, сквозь пальцы Алисы. Вдруг воздух наполнился новыми звуками, походящими на сухой шелест чьего-то голоса… Алиса перевела взгляд на источник звука — некий предмет на комоде, накрытый цветастым платком. Пальцы потянулись к нему, и «мокрый» шелк сполз вниз, оголяя зеркало на ножке.
В его клубящейся тьме вдруг ясно проступили очертания той, что умирала на ее глазах. Женщина пытливо глядела на нее из отражения, а за ней дрожал живой мрак.
Внезапно по спальне разнесся жуткий вопль, и Алиса резко отшатнулась. Женщина кричала и растворялась, и оставалось только с ужасом вбирать в себя это посмертное видение.
Кто сказал, что в мир иной отлетают с умиротворением и покоем? Кто был тот идиот? То, что перед ней предстало, больше походило на правду.
«Ты приходишь в этот мир с криком и уходишь так же: в звуках своего страха. Таков путь души».
…В отражении снова проступали она сама и смутные очертания комнаты. Сила, забравшая эту женщину, уходила, как откат прибоя, обратно, в ту зрячую бездну, ждущую живых за стеной любого кладбища…
В квартире воцарилась тишина, в которую приглушенно пробивались звуки веселого мюзикла из телевизора в другой комнате. Потребовалось некоторое время, чтобы вернуть себе ощущение собственного тела.
Алиса нашарила выключатель ночника, и комната окрасилась болезненной желтизной. Мертвая женщина, застывшая на кровати, выглядела при свете пугающе и уродливо.
На прикроватном столике лежала гора таблеток, и Алиса быстро перебрала их, пробегаясь глазами по названиям: противосудорожное, седативное, вальпроат. Женщина страдала эпилепсией. Случился очередной приступ, и Алиса пришла, когда ей уже нельзя было помочь.
Она перевела взгляд обратно на зеркало, которое показало странные вещи, но в нем точно заключалась причина происходящего. Недолго думая, Алиса схватила его за винтовые поручни и поспешила прочь из квартиры. Здесь ей точно оставаться не имело смысла. Дверь она намеренно оставила открытой в надежде, что Галонске найдут и проводят в последний путь.
В метро уже идти не хотелось, и через сорок минут Алиса добрела до спящего Фриденау. За закрытой дверью своей комнаты она смогла изучить странную находку более внимательно.
Зеркало явно пришло из другой эпохи. Бронзовое литье, благородная тусклость винтов, выдающая старину… Но никаких меток или клейма. Что еще бывает на таких антикварных предметах?
Вверху рамы имелось украшение в виде впадающих друг в друга солнца и луны, а под ними пряталась деревянная плашка с какими-то странными знаками.
— Ну, покажи мне что-нибудь. Кто красивей всех на свете?
Однако в этот раз ответов в отражении не привиделось, как и мертвых душ.
Час Алиса провела, уставившись в этот кусок стекла, но видела только себя, взбудораженную, нервную, со жгучим, одержимым взглядом. Она смотрелась в зеркало так долго, что в какой-то момент перестала узнавать свое лицо, черты которого стали чужими. На нее глядело чудовище с воспаленным взором, явный знак, что кому-то надо уже лечь спать. Повернув зеркало лицом к стене, она потушила свет.
Но лазейка была найдена.
Где-то там, в лабиринте отражений, она разыщет Якоба, или то, что от него осталось и что плачет днями и ночами, моля ее о помощи. Пока Алиса не понимала, зачем, но ей казалось важным довести это до конца. Иначе почему Якоб привел ее к этому загадочному зеркалу?
«Уж не умирать ли ты с ним собралась?» — здраво спросила она саму себя.
На это ответа еще не имелось. Но между ними завис невыполненный обет, который одной не давал жить, а другому — умереть. Имелось еще какое-то решение, и его надо было нащупать сквозь отражения.
Вспомнился и давний разговор на кладбище с Люком Янсеном, как он вдруг сказал с пугающей уверенностью, что мертвые не слышат живых, но можно их увидеть, как звезды в телескоп…
«Есть один способ…» — заявил Люк, а потом внезапно перевел тему.
И Якоб сказал, что есть один способ.
Говорили ли они об одном и том же?
На следующий день Алиса вскочила чуть свет и провела еще пару часов с таинственной находкой. Однако время суток ничего не изменило. В отражении по-прежнему была только она.
«Телескоп, Алиса», — эхом звучал в голове голос Янсена.
Смотри на мертвых издалека, но не приближайся.
Надо было поговорить с ним об этом. Да только как к нему подберешься?..
Невольно изнутри поднялось какое-то тепло с долей невесомой тоски. Они виделись всего два раза в жизни, но Алиса вдруг отчетливо почувствовала что-то вроде того, как если бы его неумные шутки заполнили пустующую нишу в ее мире и без них стало скучно.
А без разговоров с Люком — немного одиноко.
Эти мысли не очень-то радовали, и она предпочла переключиться на что-то другое, например на сборы к Якобу. Сегодня был его день, хотя после вчерашнего ей казалось нелогичным приезжать к его останкам. Он ведь на ее глазах спокойно бегает где-то по городу, да еще и во сне намекнул, что настоящий он — уже не в гробу.
Но визит к нему в конце недели стал частью ее системы привычек и отклонение от нее ощущалось бы как ломка. Правда, в этот раз без письма. Стоило ему вернуться, как слова тоже закончились.
На кладбище Алиса приехала к обеду. Тенистая аллея, как всегда, затягивала в свою глубину, и на могиле, на первый взгляд, все было без перемен. Старое письмо по-прежнему лежало у подножия надгробия.
Внезапно небо расчистилось. Выглянуло солнце, и это вдруг напомнило о том, что уже несколько дней стояла ветреная дождливая погода. Не спеша она снова перевела взгляд на письмо. Если за это время оно не сдвинулось с места, то что-то тут не так. Опустившись на колени, Алиса медленно протянула руку к конверту. Ее глаза наполнились опасливым непониманием.
Там было написано «Алисе».
Дрожащими пальцами она разорвала конверт и с замиранием уставилась на неразборчивые строки.
«Нет ничего хуже неисполненных обещаний и несказанных слов. Мы с тобой в полной мере это понимаем. Пустые обеты испортили жизнь нам обоим. Все, что я сейчас пишу, лучше говорить, глядя в глаза, но сложно свести наши полярные координаты иначе.
Ты писала мне про время. Вот мой ответ, Алиса: время не имеет значения. Мир может свихнуться со своими датами, но есть вещи сильнее времени и даже смерти.
И это ты.
Мне сложно подбирать слова, потому что я будто отмеряю правду по крупицам. В какой-то момент понимаешь, что абсолютная истина неделима, а значит, в буквах моих — только жалкое подобие чего-то большего.
Хотел бы я дать тебе больше, но у меня, оказывается, ничего нет. Однако влюбиться в тебя было очень легко. Даже с мозгами набекрень.
Поэтому я просто размышляю о случайностях. Забавно, как жизнь сталкивает людей. Как некто входит в твой мир, сам того не зная, и как все действительно меняется. Жалко, что только в твоей голове.
Ты задавала себе столько вопросов, и ни на один из них я не ответил. Как у меня дела? Да все в порядке. Я в порядке. А потому не ломай голову, лучше думай о себе. Где я? Там, где и все другие мертвые. Там, где будешь и ты, но позже. Много позже. А до этого ты проживешь жизнь, в которой будешь счастлива.
Так вот, время. Оно не имеет никакого значения. Поэтому все мы живем так, как будто живем вечно. На самом деле человек не знает ни смерти, ни потерь. Тебе пора идти дальше.
Не превращай свою жизнь в склеп, не гаси свою свечу преждевременно. Я — просто воспоминание, истощившее тебя до дна, а значит, хватит уже меня искать.
Но мы обязательно увидимся вновь.