Женщины Вереска. Признаться, Лиадран была не удивлена даже - ошарашена тем, какими они оказались разными.
Ледяная Княгиня Аэнвэль, та, которую до сих пор вполголоса проклинали в Маэрэ... Та самая легендарная Аэнвэль, погубившая прародину всех сидхэ ради того, чтоб открыть горстке своих сторонников Проход в новый мир... Аэнвэль, завоевавшая весь Драгэс Карнэ, победившая его древних хозяев - драконов. Властительница, которая и поныне способна диктовать свою волю большей части правителей этого континента. Не слишком-то верилось, что эта женщина не смогла разгадать игру юной интриганки. Лиадран помнила, что излишняя самоуверенность способна погубить и более опытных игроков, и не обольщалась на этот счет. Аэнвэль все видела и все понимала - но не вмешивалась! Значит ли это, что Лиадран, сама того не ведая, играет по правилам этой древней равнодушной... гадюки? От таких мыслей у молодой муирэ голова шла кругом, а потому она старательно избегала встреч с Госпожой Вереска. Пусть себе скептически ухмыляется... пока. Вечную Княгиню облекает не только власть, но и плоть, а в жилах ее течет и обычная кровь, помимо магии. Вечная Княгиня... хм, хорошо звучит. Что ж, пусть будет так - до тех пор, пока Лиадран не подберет себе такое же звучное прозвище. Но пока рано даже думать о собственной игре с властительницей Вэннэлэ.
Княжна Ллас, или, как предпочитали называть ее винлэс, княжна Рут. Единственная дочь Мор?ванн Перворожденной, сестры Аэнвэль. Мор?ванн Черная Луна, одна из Троих Проклятых. Она уже получила свое - и сполна, но дочери ее еще только предстояло попробовать на собственной шкуре, какой долгой может быть память муирэн сидхэ... Самая молодая в правящем семействе, Рут была любимицей всей страны. Золотисто-рыжая, голубоглазая, стройная, словно юная осинка, и легкая, как бабочка. И, словно бабочка, беспечная и беспечальная. Светлая Княжна - так называли ее в Вэннэлэ, такой она и была. Неплохая целительница, недурной менестрель... бесконечно далекая от интриг и политики, мечтательница и певунья, готовая оделить своим светом всех. Для младшей княжны Вереска не существовало запретов, она творила, что хотела, а хотела она лишь одного - творить, и любимой ее фразой было: "Возможно все!" Пожалуй, достойная пара бестолковому слабаку Эллерику, как цинично подумывала Лиадран. Впрочем, глядя в сияющие ярко-голубые очи Рут, даже Лиадран почти стыдилась своего цинизма. Единственная из Дома Вереска, кто сразу и безоговорочно принял муирэ в семью... Княжне Ллас в замысле Созерцателей отводилась особая роль, но Лиадран, если бы у нее был выбор, все же предпочла бы оставить это рыжее дитя в покое.
Но в Доме Вереска была еще одна женщина. Муирэ до сих пор не доводилось встречаться лицом к лицу со знаменитой Рамборг Лиэссат, старшей ненаследной княжной Вэннэлэ, слава которой, впрочем, на взгляд Лиадран была весьма сомнительного свойства. Воительница! Женщина, большую часть своей жизни проводящая в боях и походах, среди мужчин... Если Рут называли Светлой Княжной, то Рамборг в Вэннэлэ любовно именовали княжной Мрачной. В галерее княжеского дома висел парадный портрет дочери Аэнвэль, и Лиадран подолгу тайком рассматривала его. По правде, муирэ скорей удавилась бы, чем позволила изобразить себя в таком виде. Княжна-полукровка представала на картине в не слишком выгодном свете. Такая же высокая, как и ее мать, в плечах и бедрах она была значительно шире и мощнее, а полный доспех, парадная офицерская аст?алхэ и тяжелая длинная юбка только подчеркивали общее впечатление массивности и силы. На портрете нарисованная Рамборг стояла, гордо выпрямившись, выставив вперед тяжеловатый подбородок и чуть прищурив глаза с выражением злым и проницательным. Она опиралась на тяжелый двуручный меч и кривила губы в неприятной усмешке. Муирэ предположила, что княгиня повесила этот ужас в галерее своего дворца как намек, для устрашения недовольных. Этакий безмолвный страж, молчаливое напоминание всем и вся, с кем придется иметь дело предполагаемым врагам короны... После того, как Лиадран во второй раз увидела свою новую родственницу в кошмарном сне, муирэ дала себе страшную клятву, что торжественно сожжет жуткую картину в первый же свой день у власти.
Как это ни странно, но Мрачную Княжну в Вэннэлэ любили не меньше, чем ее светлую сестрицу. Винлэс с какой-то неуместной гордостью хвастались подвигами своей ручной полукровки: "А вот наша княжна Лиэссат..." "Ночная Кошка опять победила там-то и там-то..." "А вы слышали, что опять натворила наша Т?ханирасса?" Для своих лет упомянутая Т?ханирасса умудрилась натворить уже немало такого, чего добропорядочной муирэ и знать-то не полагалось, однако Лиадран была вынуждена прислушиваться к этим хвастливым россказням, ибо княжна Рамборг тоже была одной из фигур в игре Созерцателей. Одной из основных фигур, к несчастью...
И вот этот таран в юбке теперь направлялся в столицу! О взрывном характере меченосной девицы ходили легенды, так что Лиадран примерно представляла себе, какая буря грянет в Тир?на?Вэаннэ, когда наверняка обиженная тем, что ее не уведомили о свадьбе брата, Рамборг наконец-то появится. Впрочем, может быть у этой бронированной особы сила все-таки преобладает над разумом? Тогда ею возможно будет управлять... добиться того, чтоб воинственная Рамборг, любимица армии, послужила защитой для чужачки Лиадран. Но вот как умаслить это существо? Поглядывая на портрет, муирэ всерьез подумывала, не подарить ли новоиспеченной "сестрице" чего-нибудь. Вот только что? Двуручный меч или ростовой щит? Лиадран не разбиралась в оружие и слабо себе представляла, чем же все-таки добиться расположения и доверия злобной полукровки. Интересно, а за столом она срыгивает и плюет на пол, как это делают человеческие воины? Почему-то этот вопрос молодую княгиню особенно занимал.
*****************************************************************************
Рамборг Лиэссат, княжна Вереска Рэир
Расширение сознания и переоценка мнения о мироздании наступили значительно раньше, нежели кончилось вино в первой из фляжек. Сказать точнее, эти благостные перемены не наступили даже, а коварно подкрались и, словно разбойник дубиной, двинули аккурат в затылок. Возможно, это было не слишком достойно благородных эльфийских витязей, вот так надираться на полянке, но даже очень благородным и истинно эльфийским воителям после такого задания, которое выполнили мы, требуется отдых. Тогда, на заставе, толком отдохнуть не получилось: неизбежная суматоха прибытия, поспешное исцеление, расспросы, забота о спасенных... известия из столицы, опять же. И, что важнее всего прочего, слишком много глаз и ушей вокруг, пусть дружеских, но все-таки чужих. Ну что ж, зато теперь мы наверстали упущенное с лихвой...
Отобрать у Флайна лютню у нас не получилось. Проклятье, уши отрезать тому порубежнику, который одолжил рыжему инструмент! Флайн все-таки не настолько помешан на собственных талантах, чтоб таскать с собой лютню в боевой поход, так что эту он в крепости у кого-то выпросил. Причем, судя по всему, у некой юной девы, иначе не усмехался бы так загадочно в ответ на расспросы. И пришлось нам с Кэром терпеть...
Впрочем, я наговариваю на рыжего, конечно. Поет он прекрасно - но только до тех пор, пока исполняет что-то чужое. Но зато стоит ему начать петь что-нибудь собственного сочинения... Про звезды над лесом и светлую любовь он пишет отлично, но зачем-то вбил себе в голову, что настоящий бард должен воспевать дороги, странствия и подвиги. Вот он и воспевает, а мы - терпим. После очередной заунывной баллады о мрачных приметах в темных небесах и грядущих великих битвах мы с Кэром, не сговариваясь, с двух сторон набросились на нашего рыжего менестреля. Пока я держала брыкающегося Флайна за ноги, Кэр умудрился выхватить у него лютню и отбежать с ней подальше.
- Кайт, зар-раза! - прошипел оскорбленный певец. - Слезь с меня!
- Ну, Флайни, - умильно протянула я, обхватив его за сапоги, - ну, пожалуйста! Не обижайся, а? Ты у нас самый гениальный, самый-самый талантливый... только не пой больше, ладно? Очень уж грустно становится! Давай лучше выпьем, а потом хором проорем что-нибудь наше, боевое, а?
- Хором?! - рыжий перестал вырываться и рассмеялся. - И ты будешь?
- После второй фляги - и я, не сомневайся!
- Ладно, уговорила, - проворчал Флайн.
- Вот и славно! - я подтянулась и чмокнула его в щеку.
- Только слезь с меня уже! - рыжий дрыгнул ногой. - Тяжелая ты, как... как кобыла! Вот-вот, и ржешь так же... И сапог отпусти! Не цените вы меня, вот что я вам скажу. А ведь раскаетесь потом!
- Непременно раскаемся, - хохотнул подкравшийся с лютней наперевес Кэрвес, - да поздно будет! Ну? Гроза миновала?
- Тучи рассеялись, и звездный свет озарил вдохновенное чело... ой! - я едва успела увернуться от мстительного пинка нашего поэта, не удержалась и повалилась навзничь на траву: - На помощь! Нет, только не... Ай-и-и!
Воистину, менестрели умеют читать сокрытое в душах, иначе откуда рыжей бестии знать, как я боюсь щекотки? Я вывернулась из захвата и на четвереньках рванула вокруг костра, спасаясь от злорадно хохочущего, словно демон мщения, рыжего сидхэ. Наблюдавший наш забег Кэрвес согнулся от смеха и упал на ворох палых листьев в обнимку с лютней. Я устремилась туда же, чтоб укрыться за его широкой спиной... В итоге на земле образовалась настоящая куча мала из визжащей меня, ржущего Кэра, шипящего Флайна и жалобно тенькающей лютни. Даже наши кони, тревожно всхрапывая, подошли поближе, чтоб посмотреть на это безобразие.
- Гады! - я выбралась из свалки и одернула задравшуюся рубашку: - Разве можно так обращаться с этим прекрасным инструментом! И со мной, не менее прекрасной, а?!
- Кайти, радость ты наша, - этак ласково начал Флайн, но закончил уже рычанием, - слезь с моей ноги! Ну сколько можно, а?
- Уймитесь, - фыркнул Кэр, - довольно вам лаяться! Смотрите-ка, а тучи и впрямь ушли!
- Ах! - я запрокинула голову и посмотрела вверх - впервые за последние дни. - И верно! Глядите, звезда упала...