– Привет, Сага, – приветствовала меня доктор Монтри, когда я зашла в ее кабинет. Она сидела за письменным столом, на котором лежала медицинская карта, – вероятно, моя.
– Привет, – ответила я, нервно теребя конверт. Вчера ночью, когда Апрель и Лука уже спали, я наконец составила иерархию страха. Это длилось целую вечность, я все время передвигала пункты, добавляла и снова вычеркивала, пока мне не пришлось полностью переписать список еще раз.
– Садитесь, куда хотите. Я сейчас освобожусь.
Я оглядела стул перед письменным столом, диван и кресло для посетителей. Хотя я перебрала все варианты, ни один из них не казался мне привлекательным. Доктор Монтри могла бы поместить меня в клетку, полную милых котят, и все равно мне было бы трудно говорить об Алане.
В конце концов я выбрала стул перед письменным столом.
– Что это? – спросила доктор Монтри и указала на конверт в моих руках.
Я протянула его ей:
– Моя иерархия страха.
– Спасибо. – Она вытащила список и не моргнув глазом прочитала все двадцать три ступени страха. На ее лице не отразилось никаких эмоций, и это почти свело меня с ума.
Я чувствовала себя как в школе, когда давалось свободное задание и надо было, например, рассказать о том, как провел лето. Каждый раз я боялась сдать слишком короткое сочинение, так как в моей жизни было мало событий, и такое же беспокойство я ощущала в этот момент. Моя иерархия слишком короткая? Слишком длинная? Слишком неточная? Возможно, только в этот момент доктор Монтри узнала, как сильно я была надломлена.
– Я вижу, вы очень обстоятельно занялись своими страхами.
Слишком обстоятельно?
– Я по меньшей мере попыталась, чтобы вы получили хорошее представление.
– И вам это удалось. – Доктор Монтри засунула лист назад в конверт, который положила в папку на столе. – Однако я хотела бы поговорить сегодня кое о чем другом.
Я кивнула, зная, что именно услышу, прежде чем она произнесла это.
– Речь идет о молодом человеке, который был с вами на ярмарке. – Доктор Монтри сложила руки. – Я недавно спрашивала, какие исключения подтверждают правило вашего страха, и вы сказали, что не боитесь детей, пожилых людей и мужчин, которые физически уступают вам.
– Да.
– Ваш сопровождающий не подходит ни к одной из трех категорий, и вы не рассказывали мне о нем. Я спрашиваю себя почему.
На моем лице появилась извиняющаяся улыбка. Я не намеренно умалчивала о Луке, но при воспоминаниях об Алане и вопросах о моем прошлом было легко забыть о том, что происходит здесь и сейчас.
– Мне жаль. Я не хотела делать из Луки тайны.
– Значит, его зовут Лука?
– Лука Гибсон, – ответила я, как будто это имело значение.
Доктор Монтри посмотрела на меня оценивающим взглядом.
– Сага, я не хочу вас ни к чему принуждать, но я бы охотно поговорила о Луке, если вы не против.
– Конечно, мы можем поговорить о нем.
Она улыбнулась.
– Как давно вы знакомы?
– Четыре месяца, скоро будет пять.
Доктор Монтри подняла бровь:
– Должна признаться, это удивляет меня. На рынке вы произвели впечатление очень близких людей.
– Вы застали нас в необычный момент.
– Насколько необычный?
– Это был первый раз, когда мы были так близки.
– То есть я прервала ваш первый поцелуй.
– Это был лишь почти-поцелуй.
– Почти-поцелуй, – повторила доктор Монтри. – Учитывая вашу подробную иерархию страха и предыдущие рассказы, ваше отношение к такому мужчине, как Лука, кажется необычным. Тем более что в разговоре об Алане вы неоднократно подчеркивали, будто вид татуировок вызывает в вас неприятное чувство. Я видела, что Лука тоже имеет татуировку, по крайней мере, на предплечье.
– При нашей первой встрече я его тоже испугалась. Мы встретились в общежитии. Я как раз хотела принять душ, и неожиданно он возник передо мной. Он с ухмылкой посмотрел на меня, и я оцепенела от страха. Я была не способна двигаться.
– Значит, симпатия между вами возникла не сразу?
Я покачала головой:
– В то время я была бы рада никогда его снова не видеть. Но потом оказалось, что мы вместе работаем в библиотеке. И, кроме того, он оказался братом моей подруги.
Доктор Монтри сделала запись.
– Судьба?
– Возможно, – ответила я, хотя не верила в судьбу. Если верить, это означало бы, что мне были предопределены издевательства Алана, и это делало все еще бесчеловечней.
Я рассказала доктору Монтри всю историю. От путаницы с Гэвином до дня рождения Луки и решения поселиться у Апрель и Луки. Я подробно рассказала о наших разговорах, обеде в столовой, Хеллоуине и проведенном вместе дне на ярмарке. Доктор Монтри в это время делала записи и неоднократно спрашивала меня, как я чувствовала себя в определенных ситуациях по отношению к Луке. Она коснулась также сексуального влечения, которое Лука вызывал у меня, и целенаправленно расспрашивала о том, как реагирует мое тело на его присутствие. Мне было нелегко говорить об этом, но в то же время было приятно в виде исключения рассказать доктору Монтри о позитивных чувствах.
– Если бы я не прервала вас – кстати, я очень сожалею об этом, – ответили бы вы на его поцелуй?
– Не знаю. – Я поменяла положение тела. – Я хотела, но и боялась того, что могло бы произойти, если мы поцелуемся. Я не хочу позже, оглядываясь на свой первый поцелуй, вспоминать паническую атаку. Я хотела бы, чтобы мой первый поцелуй стал совершенным.
– Вы не считаете совершенство нереальным?
– Нет.
– Сага, я должна вас, к сожалению, разочаровать. Близость между двумя людьми не всегда совершенна, особенно без соответствующего опыта. У каждого человека свой ритм, и проходит время, прежде чем двое настроятся друг на друга. Если повезет, в конце этого процесса они приближаются к совершенству, но если вы ждете, что это совершенство возникнет самопроизвольно, то будете ждать долго – возможно, вечно. Я говорю это не для того, чтобы лишить вас смелости, а потому, что моя задача как терапевта познакомить вас с реальностью. В реальной жизни совершенство порой таится в несовершенстве.
Я фыркнула:
– Напоминает календарь с буддистскими мудростями.
– Вы становитесь саркастичной, – отметила доктор Монтри и отложила ручку в сторону. – Наше время истекло. Я хотела бы, чтобы к нашей следующей встрече вы подумали о моем последнем предложении и о том, чего ожидаете от первого поцелуя.
Я кивнула.
– А кроме того, я хотела бы познакомиться с Лукой.
– Почему?
– Кажется, он играет важную роль в вашей жизни и течении болезни. За прошедшие недели вам стало лучше, и я думаю, за это вы в значительной степени должны быть благодарны ему. Возможно, для вас имеет смысл и в дальнейшем преодолении страха сотрудничать с ним.
– Нет, я… не могу. – Я нервно засмеялась.
Доктор Монтри наклонила голову:
– Почему нет?
– Лука не знает, что я сумасшедшая.
– Сага, вы не сумасшедшая.
– Сумасшедшая, и я не хочу, чтобы он об этом узнал.
– Вы боитесь, что он может вас бросить?
– Вы разве не сказали, что время терапии вышло?
Доктор Монтри вздохнула и изобразила нейтральную улыбку, которая скрыла от меня ее настоящие мысли.
– Сага, этот разговор еще не окончен. Я не семейный психолог-консультант – что вы рассказываете Луке, а что нет, это ваше решение. Но у меня есть опыт в этих делах, и поэтому я даю вам совет: доверьтесь Луке. Частица вас уже сделала это, иначе вы бы не подпустили его так близко. Пусть и другая часть последует ее примеру. В большинстве случаев это стоит того.
– Ты видела мое черное платье? С V-образным декольте и встроенным пуш-апом? – спросила Апрель и зашла в гостиную. На ней было лишь полотенце, обернутое вокруг тела, в то время как волосы были уже искусно уложены.
– Не оно ли лежит под твоим письменным столом у коробки со старыми конспектами? – ответила я, не поднимая глаз от цепочки. Вернувшись из университета, я работала над новым украшением. У меня уже болело запястье от сгибания проволоки, но мне обязательно нужно было несколько новых предметов для магазина.
– Я уже смотрела там. – Апрель вздохнула и уперла руки в бедра. – Может, ты сдала его в прачечную?
Я покачала головой:
– Если что, белье еще в ванной. День стирки завтра.
Апрель пошла в ванную и, судя по звукам, высыпала все содержимое корзины для белья на пол.
Я согнула в нужном направлении последнюю ветвь на своем кулоне и удовлетворенно рассмотрела изделие, а потом положила к другим на стол. Я потрясла пальцами, которые онемели от работы со щипцами, и решила, что на сегодня хватит. Восемь цепочек для начала было достаточно. Я выставлю их в магазине и подожду несколько дней, чтобы увидеть, будут ли они и дальше так хорошо продаваться, как перед кражей в фургоне.
Я со вздохом встала с дивана и пошла в ванную к Апрель. Она все еще стояла на коленях на полу и складывала грязное белье в корзину.
– Позвоню Луке. Может, он знает, что случилось с платьем.
Я в этом сомневалась, но не хотела лишать Апрель последней надежды. Лука поехал к Гэвину, якобы вместе позаниматься. Но я подозревала, что в действительности они пошли на охоту за рождественскими подарками.
– Можно взять твой ноутбук?
– Он лежит на кровати.
– Спасибо.
Я взяла ноутбук из комнаты Апрель и снова села на диван.
Закутавшись в одеяло, я вошла в Сеть и попыталась игнорировать Апрель, которая начинала нервничать, так как должна была через десять минут выходить, но еще не накрасилась, а Лука, конечно, не знал, о каком платье шла речь.
В то время как наша квартира еще совершенно не была украшена и единственным признаком Рождества были купленные кексы с корицей, стоявшие на кухне, Интернет пестрил красно-белыми флагами, с помощью которых рекламировали рождественские скидки.
Я открыла почту и сразу обнаружила новое сообщение от Алана. Оно было уже пятым или шестым. Я больше не сходила с ума при виде его сообщений, как при первом письме, но сердцебиение все еще учащалось.