— Но я вынужден с тобой расстаться.
Алисия заплакала. Она проклинала себя за это, но ничего не могла поделать — слезы сами наворачивались на глаза и струились по щекам. Она проклинала себя за то, что умоляет Пирса остаться, но ничего не могла поделать и с этим. Он не может уйти. Она этого не допустит. Ухватив края рубашки Пирса, она заколотила кулачками по его груди.
— Скажи мне почему? Почему?
— Не заставляй меня страдать еще больше.
— Куда уж больше!
— Тебе не нужно знать причину.
— Но я требую!
— Нет.
— Скажи мне, умоляю!
— Нет.
— Скажи же, черт возьми!
— Я умираю…
Глава 9
Нет, это не он умирал, а она.
Жизнь медленно вытекала из нее по каплям. Слезы мгновенно высохли, словно то, что Пирс только что сообщил ей, иссушило тело. Алисия стояла неподвижно, словно изваяние.
Первым пришел в себя Пирс. Осторожно сняв руки Алисии с груди, он отступил на шаг. Он ощущал ее боль так же остро, как если бы кто-то воткнул ему в сердце нож. Черты его лица исказились, словно под влиянием невыразимой муки. Не в силах видеть ее страдальческого лица, он отвернулся и, отошел к окну. За стеклом был виден прекрасный солнечный день. Как будто ничего не случилось!
Алисия не двигалась с места, словно обращенная в камень. Медленно текли минуты, но ни он, ни она не замечали времени. Наконец Алисия так глубоко вздохнула, что казалось — ее легкие сейчас разорвутся. Кровь снова начала пульсировать в жилах, возвращая ее к жизни, но казалось, что все тело сопротивляется, не хочет жить, настолько вся она была переполнена страданием. Алисия медленно провела пальцами по щекам. Кожа сделалась соленой и затвердела от горьких слез.
Алисия взглянула на Пирса, и снова слезы навернулись на глаза, но на этот раз она не позволила себе заплакать. Пирс стоял не двигаясь, прямой и крепкий, как скала. Она попыталась найти хоть каплю слабости в его лице, но тщетно. Впрочем, разве она еще не усвоила, какой он сильный человек? Господи, эту его силу она не раз ощущала сама!
— Этого не может быть.
Пирс взглянул на нее через плечо:
— И я так думал, когда мне впервые сказали об этом. Однако оказалось, что может. Не наверняка, но с большой долей вероятности.
Алисия покачала головой, все еще отказываясь верить его словам.
— Пожалуйста, не говори со мной загадками! Я хочу знать всю правду, а не половину.
— Сядь, — тихо попросил он. — Мне кажется, ты сейчас упадешь.
Алисия на негнущихся ногах приблизилась к дивану и бессильно опустилась на подушки.
— Не может быть, что ты болен, — настойчиво повторила она.
— Я сам этому не верил. Дело было так — я проходил ежегодное обследование. Это была обычная процедура, небольшое досадное отступление от каждодневной рутины, которой надо было найти место в моем плотном расписании. Я ни минуты не сомневался в результатах. — Говоря это. Пирс машинально ходил из угла в угол. — Выяснилось, что у меня что-то не в порядке с кровью. Мне сказали, что это может быть какая-нибудь неопасная болезнь, с которой современная медицина уже научилась справляться, или… — он запнулся и посмотрел на Алисию, — ..или редко встречающееся заболевание, которое будет прогрессировать и в конце концов приведет к смерти.
Алисия прикрыла лицо холодными пальцами, чтобы он не видел ее дрожащих губ. Ей хотелось зарыдать, истерически закричать, биться головой о стену, рвать на себе волосы. Но она знала, что не имеет на это права.
— Но врачи еще не знают наверняка? Пирс покачал головой.
— Они сказали, что потребуется три недели, чтобы поставить окончательный диагноз. Сказали, что нужно куда-то отправить пробы крови для тщательного и углубленного исследования. Симптомы и того, и другого заболевания настолько схожи, что нужно какое-то время, чтобы убедиться наверняка. Некоторые анализы делаются в течение нескольких дней. — Он нетерпеливо развел руками. — Я не хочу об этом говорить. — Он откинул волосы со лба. — Все это стало известно за два дня до того, как я встретил тебя. Вот почему я уехал в тот коттедж — подумать, попытаться свыкнуться с мыслью, что через несколько месяцев могу умереть.
У Алисии вырвался сдавленный стон, она даже не успела прикрыть рот рукой. Слезы хлынули неудержимым потоком. Пирс кинулся к ней и опустился на колени.
— Алисия, прошу тебя, не надо! Вот почему я не хотел ничего тебе говорить. Было бы гораздо лучше, если бы ты считала меня просто подлецом, который добился от тебя, чего хотел, и смылся. Она коснулась его волос.
— Этого не может быть! Я не могу поверить, что ты болен…
Пирс встал и снова начал беспорядочно ходить из угла в угол. Было видно, что он в ярости.
— Я сам пытался себя в этом уверить. Это ведь такая чудовищная несправедливость! Я занимаюсь спортом, принимаю витамины. Как только я заметил, что у меня начинает расти брюшко, записался в клуб здоровья, сбросил пятнадцать фунтов, начал регулярно, три раза в неделю, тренироваться. Я правильно питаюсь, почти совсем не пью. Курить бросил сто лет назад, когда появились первые предупреждения на эту тему. Я думаю, что легче примирился бы с приговором врачей, если бы чувствовал какие-то боли, слабость, если бы, наконец, не мог заниматься любовью всю ночь напролет, как мы делали это с тобой.
Алисия отвела взгляд — слишком живо было воспоминание об этой ночи.
— Когда ты будешь знать наверняка?
— Я полагаю, через несколько дней. Три недели скоро истекают.
Она с надеждой взглянула на него:
— А вдруг?..
Он прервал ее на полуслове и решительно покачал головой:
— Нет, Алисия. Надо быть готовым к худшему. Я не могу строить планов на основании лишь слабой надежды, потому что… Ну, просто не могу. Разочарование было бы слишком горьким.
В груди у Алисии что-то оборвалось. Она чувствовала, что жизнь по каплям оставляет ее. Пирс сел рядом и взял ее за руку.
— Теперь ты понимаешь, почему я с самого начала сказал тебе, что не могу позволить себе никаких привязанностей? Мне не хотелось причинять тебе боль. Если бы это была не ты, а другая, просто очередная привлекательная женщина, я бы не задумываясь затащил ее в постель в первую же ночь. Использовал бы, чтобы прогнать свои неотвязные думы, попытался бы избавиться от отчаяния, овладев ее телом, и меня бы совершенно не волновало, увидимся ли мы когда-нибудь еще.
Он выпустил ее руку и снова подошел к окну. Его голос звучал низко и, чуть хрипловато. Было видно, что он с трудом справляется со своими чувствами.
— Но это была ты, а не другая. И я понял, что если мы будем близки хотя бы один раз, я не смогу позволить тебе уйти. Ты была именно той, что мне нужна. Но я-то был тебе совершенно не нужен! — Он снова взглянул на нее. — Ты еще молода, и у тебя в жизни уже была одна утрата. У тебя двое сыновей, которым нужен отец. Тебе нужен мужчина, который будет с тобой рядом долгие годы и с которым ты сможешь создать домашний очаг.
Он сел на стул рядом с ней. Его взгляд молил о понимании и прощении.
— Я знаю, это было дурно с моей стороны склонять тебя к близости в тот вечер, когда в коттедж приезжала Крисси, но я ничего не мог с собой поделать. И каждый раз, возвращаясь к тебе, я проклинал себя за это — было бы гораздо честнее вовсе не встречаться с тобой! В ту ночь, когда с Дэвидом случилось несчастье, я понимал — ты хотела, чтобы я остался. Я сам этого хотел. Ты нуждалась в поддержке и понимании, в любви и уверенности в том, что ты не одна на свете. Но я был не в силах дать тебе эту уверенность. И хотя понимал, что обижаю тебя, раню твою гордость, может быть, даже вызываю гнев, я заставил себя уйти. Ты и твои сыновья — это дар небес, посланный мне Богом, но, увы, слишком поздно!..
Пирс снова встал и сжал руки в кулаки. Он выглядел как человек, доведенный до самой крайней степени отчаяния. Казалось, в любую минуту он может потерять сознание.
— Я критически взглянул на свою жизнь — обычный поступок человека, который понимает, что его дни сочтены. Ты, Дэвид и Адам были для меня словно глоток свежего воздуха. Я хотел бы использовать этот представившийся мне шанс сделать свою жизнь осмысленной. О, как бы я желал стать твоим мужем, заниматься с тобой любовью каждую ночь, разделять с тобой и горе, и радость!.. Еще я хотел бы, чтобы у нас с тобой был ребенок. Я постарался бы стать хорошим отцом твоим милым мальчикам, наблюдать, как они растут и взрослеют, помогать им, когда это в моих силах, и удерживать от неразумных поступков, которые когда-то совершил сам. Я страстно хотел всего этого, Алисия. — Но слишком поздно. Черт побери, слишком поздно!..
Он снова подошел к окну и уставился на улицу невидящим взглядом.
Наступило долгое молчание. Алисии хотелось утешить Пирса, облегчить его страдания. Но как? Она понимала, что он не потерпит никакой жалости. А вот кто утешит ее? Ее сердце только что оправилось от потери Джима. Прошло время, и рана, нанесенная смертью мужа, наконец зарубцевалась. Но теперь она ощущала, что вместо сердца у нее зияет новая огромная рана, которую время вряд ли когда-нибудь залечит.
— Что ты собираешься делать? — спросила Алисия после продолжительной паузы.
— Ты хочешь сказать, если…
— Да.
— Продам свою долю в фирме моим партнерам. Закончу все дела. Навещу мать. А потом просто исчезну, уйду. Не стану сидеть и ждать похоронной команды.
Алисию передернуло при звуке этих зловещих слов, как будто в комнате внезапно похолодало.
— Крисси знает? Пирс покачал головой:
— Нет. Я так решил.
— Это жестоко. Пирс. Ты должен рассказать и матери, и Крисси. Ты ведь только недавно наладил отношения со своей дочерью. Я уверена, что она имеет право знать.
— А ты хотела бы знать заранее, что Джим умрет именно в этот день?
Губы Алисии задрожали, как будто Пирс ударил ее. Увидев, какое действие произвели его слова, он обругал себя и бросился к ней.
— Прости меня, прости, — повторял он, качая головой. — Я не хотел тебя обидеть. Я хотел уйти быстро и безболезненно. Мне было бы гораздо легче, если бы ты разозлилась на меня, чем оставлять тебя в таком состоянии, как сейчас. Мне невыносима мысль, что я доставил тебе такие страдания. — Он перевел дух. — Я ухожу, Алисия.