Уволил Лару. Гуд!
Познакомился с Лирой.
21 ноября
Уволил Лиру. Бай-бай!
Все надоели…
5 декабря
Сегодня весь день я решил провести за рулем любимой машины.
Гоголь воспел тройку, а я воспою автомобиль!
Эх, авто! Кто тебя выдумал? Знать, состоятельный человек мог тебя приобрести…
Что-то не получается… Ну ладно, в следующий раз додумаю.
…Катался сегодня целый день. Дважды стоял под окнами Симы. Думал, она выглянет, но ничего не добился… И муж ее, кажется, был дома… Разве сегодня выходной?
Вот ведь ирония судьбы! И откуда у этой простушки такой несгибаемый характер? Обыкновенная ткачиха, а держится, как леди Дуглас из «Уэльской гробницы» (там, кажется, Глэдис Пэй в главной роли).
Она просто безнадежно наивна. Я в этом убеждаюсь с каждым днем. Сколько зарабатывает ее муж? Ну, тысячу рублей… Гроши! Я же хочу ее осчастливить, предоставить ей, как говорит Дамоклов, «право тысяча первой ночи», а она даже не хочет со мной разговаривать! Сказывается отсутствие интеллектуального воспитания.
5 января
А я думал, сегодня еще второе число… Здорово выпили под Новый год!
Сегодня папа читал Петросянкину, Дамоклову и Гурмилло первый акт новой пьесы «Свет над Кудеяровом». Все единодушно признали пьесу эпохальной и сверхгениальной. Потом поехали в ресторан «Тянь-Шань», и там вечер кончился, как всегда, пением песни на стихи неизвестного поэта.
25 января
Приходила какая-то старушка. Говорит, что родная и единственная мать соблазненной мной девушки по имени Кира. Я полчаса пытался вспомнить — не мог. Старушка устраивала истерику, хотела видеть папу. Мы ее выгоняли, но она снова возвращалась. Ничего не выходило. Папа с ней встретился. Пообещал, разумеется, меня пропесочить. За ужином была лекция, и я поклялся, как всегда, что буду паинькой и что происшествие с Кирой будет последним…
С горя даже начал писать рассказ — лирическую новеллу:
«Ночь была темна. Не было видно ни зги. Дождь лил как из ведра…» — хорошее пейзажное начало, много настроения.
Папе пока не показывал. Но я знаю, ему понравится: папа любит, когда я пишу.
1 февраля
День рождения папы.
Ура! Я, кажется, вышел из финансового кризиса. Вот как это случилось.
Я подарил папе самопишущую ручку со специальным приспособлением — острым колесиком для отрезания чеков.
Папа у меня все-таки умница: он понял намек единственного ребенка и тут же, не отходя от подарка, выписал мне чек на тысячу рублей! Я теперь спасен дней на пять!
Все было бы хорошо, если б не Сима. Сегодня ровно полгода, как я не могу от нее добиться даже самого обыкновенного свидания без свидетелей. У нее, мол, муж — ну так чего же? Надо быть выше житейских предрассудков!
Позавчера я притаился в своей машине возле ее парадного. Сима меня не заметила, и мне удалось кое-что подслушать.
Она дала свой телефон подруге, и я молниеносно запомнил все цифры. Я очень злопамятен на телефоны!
Сегодня Гурмилло у себя на квартире читал отрывки из нового романа «Забои и штреки». Присутствовали: папа, Петросянкин и Дамоклов. Единодушно было признано: роман эпохальный и гениальный. Поехали в «Тянь-Шань»…
23 февраля
Папе прислали заказ на документальный сценарий о семье матери-героини. Папа увидел в газете снимок семьи Калинкиных — десять детей! — решил писать о них.
Десять детей! Ужас! Если бы у папы было десять потомков, разве я мог бы жить такой напряженной творческой жизнью?!
28 февраля
Ездил весь день, высунув язык. Собирал материалы для папиного фильма. Фотографии из журналов и газет, очерки о семье Калинкиных. Папа даже прослезился от моей трудоспособности и сказал, что он когда-нибудь, может быть, сделает меня соавтором.
Завернул на несколько минут в горный институт: Дамоклов клялся, что там в гимнастической секции колоссальные девочки. Действительно, одна из гимнасток, Леля, заставила сильнее биться мое молодое сердце.
Вечером был с папой на заседании областного отделения Союза писателей. Решались проблемы прозы. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Гоголя, Толстого и Горького.
8 марта
Познакомился с одной девочкой. Крошка! Пупсик! Зовут Сильвой! Влюбилась наповал!
Я был не брит, и она мне сразу сказала:
— Фи, Альберт! У вас такой женатый вид!
Три дня доказывал ей, что я холостой.
Был с папой на заседании областного отделения Союза писателей.
Решались проблемы поэзии. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Пушкина и Маяковского.
15 марта
Леля из горного института вое больше и больше мне нравится.
У нее есть что-то общее с Симой… Ей в драмкружке поручают играть положительных героинь… Но я ей нравлюсь…
Держал пари с Дамокловым: он утверждает, что роман с Лелей будет повторением истории с Симой. Нет уж, дудки! Это вопрос моего престижа!
10 апреля
Романцеро с Лелей развивается настолько плодотворно, что «эта благодать уже стала надоедать», как говорит Дамоклов. Я сказал Леле, что еду в командировку по папиным делам, что у меня внеочередной зачет и еще что-то. Недели две могу жить свободно!
3 мая
Не жизнь, а оперетта! Только уволил Сильву, познакомился с Марицей! Сильва слишком занята. Не девушка, а синий капрон какой-то.
Был с папой на заседании областного отделения Союза писателей.
Решались проблемы критики. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Белинского, Добролюбова и Чернышевского.
Когда мы вышли, Дамоклов вдруг стал говорить, что я ничего не делаю для вечности! Это я-то!..
— Тебе, — говорит, — двадцать три года, а Гюго в четырнадцать лет был лауреатом! В двадцать лет какой-то там Мюссе стал знаменитым. Лермонтов к двадцати трем годам написал уже большую часть своего полного собрания сочинений!
Но я разбил Дамоклова в пух и прочие прахи. Я принес папины записные книжки, в которых было написано: «Стендаль — «Красное и черное» — в 48 лет», «Ричардсон — первый роман — в 50 лет»… Дамоклов был сражен на корню!
После этого мы несколько раз выпили за мои успехи и способности!
Боже, какой я талантливый!
9 мая
Все было бы отлично, если бы не этот злополучный горный институт. Там всякие комитеты суют нос во вое дела. Меня — подумать только! — вызывают на комитет для разговора.
Оказывается, что Лелькины подруги были в курсе наших взаимоотношений и, увидев, что я и не собираюсь на этой гимнастке жениться, подняли шум. Но я собраний и проработок не боюсь — у меня уже выработан иммунитет… Покаюсь, ударю себя в грудь — простят, отпустят…
15 мая
Сима попрежнему не хочет иметь со мной дела. Она, оказывается, все мои телеграммы передавала мужу — этому грубому, некультурному человеку. Кто бы мог думать, что у этой красотки-швеи такая бездна мещанских пережитков?!.
Муж ее уже встречался мне однажды и говорил какие-то неинтеллигентные слова. Верный фаэтон спас меня и на этот раз от столкновения с вульгарной средой! Но Сима, Сима! Ах!.. «Как я тебя любил! Тебе единой посвятил… расцвет… расцвет…» Ну, дальше не так уж важно…
Папа кончил сценарий о семье Калинкиных. Правда, прошло два месяца со дня получения заказа, но папа все время был занят разными мыслями и работой по созданию литературы. Так что писался сценарий фактически за два дня! Вот что значит гениальность!
Мы ездили вчера к этим Калинкиным. Застали только жену Тимофея Прохоровича. Судя по фото, одна из дочерей, Вера, изумительная красавица. Вот бы познакомиться!
Хотел к ним поехать сегодня, так сказать, для уточнения фактов, но произошла неприятность в институте… Что-то много за последнее время неприятностей. Мне иногда кажется, что все вбили себе в голову, будто меня надо перевоспитывать. Я, видите ли, типичный прожигатель жизни! Без пяти минут чуждый элемент! Дошло до того, что меня — внесоюзную, неохваченную молодежь! — вызвали на комсомольский комитет. Я пришел. Отказаться было неудобно, могли подумать, что я боюсь общественности.
Задали кучу вопросов: почему я трачу столько денег, откуда я их беру и что я буду делать, если вдруг папа прекратит экономическую помощь, и почему папа не приходит в деканат, когда его вызывают, и т. д. и т. п.
Я разозлился. Папа, как известно, денег не ворует и поэтому своих доходов не скрывает. А я — единственный сын. Те пять процентов налога на бездетность, которые папа экономит на мне, не такая уж маленькая сумма. Государство оставляет их специально на содержание ребенка. И я их беру у папы! Следовательно, я получаю свои собственные деньги и никому ничем не обязан!
— Отец пользуется правом на труд, а дети — правом на отдых, — сказал я.
Потом я хотел было объяснить этим заседателям, что если даже мой горячо любимый единственный папочка завтра станет бессмертным классиком, то-есть отдаст богу душку, то мне хватит заработанных им денег на восемьдесят лет и семь месяцев (если даже я буду тратить вдвое больше, чем теперь).
Но комитетчики не поняли моего тонкого юмора, и чтобы вообще прекратить этот разговор, я капитулировал по всем статьям, поклялся исправиться, ликвидировать академическую задолженность, не пить, не курить, не быть легкомысленным и т. д. и т. п. Проверенный способ — меня сразу отпустили. Но заявили: если папа не приедет в институт, то институт приедет к папе. Что бы это могло означать?
Эх, трудно жить, если все время приходится корчить из себя трудящегося…
29 мая
Был с папой на заседании. Обсуждались проблемы драматургии. Пала выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Островского, Грибоедова и Гоголя.
2 июня
Черный день нашей семьи. О папе появился фельетон в областной газете. Критикуют папу за отрыв от жизни и за дачу. Так о папе не писали с тех пор, как он стал ведущим! Но па держится геройски: уже написал три опровержения и пять писем…