— Простите, мой лорд, — осторожно спросил заглянувший в приоткрывшуюся щелку незнакомый бес. — К вам посол из герцогства Суккубского. Прикажете впустить или пусть ожидает до завтра?
Недоверчиво прищурившись, я метнулась к двери и застыла над самыми створками. Как интересно… Маменька решила наладить отношения с соседом? Прослышала, что в первом домене сменился хозяин, и захотела попытать счастья с непримиримым врагом? Неужто нашла, чем заинтересовать сильнейшего демона Преисподней?
— Пусть зайдет, — хмуро бросил Темный Князь, откидываясь на спинку кресла.
Я кинула на него задумчивый взгляд и решила задержаться. А лакей, торжественно распахнув дверь, громко возвестил:
— Прошу, госпожа посол!
— Скорее «послица», — пробормотала я и спустилась чуточку пониже.
В том, что в зале появится суккуба, я ничуть не сомневалась — мужчины в герцогстве по определению не могли занять ни один ключевой пост. Собственно, кандидатура для столь ответственного поручения была лишь одна: Шейриной маман бы не рискнула, меня под рукой не оказалось — значит, остается только Сельриана.
Надо сказать, с сестрами я никогда не ладила. И не в последнюю очередь из-за имени. По негласной традиции суккубы нарекали дочерей в соответствии с очередностью рождения. Имена старших обычно начинались на шипящие согласные — «Ш», «X», «Ф», причем чем ближе первая буква находилась к концу алфавита, тем считалось почетнее; а младших детей называли на любые другие согласные. И чем выше положение занимал род, тем больше в именах появлялось «благородных» букв.
Конечно, не всеми эта традиция соблюдалась, но правящий дом обязан был ее придерживаться. И только в моем случае маменька заупрямилась, поставив младшую дочь на одну ступеньку с наследницей, так что напряженные отношения с обеими сестрами были неизбежны.
Ну вот, что я говорила? Сельриана собственной персоной. Яркая, как всегда, и столь же непредсказуемая. Да и кто, кроме нее, рискнул бы появиться в обители Темного Князя в столь нескромном виде?
Обтянутая черной кожей фигурка выглядела более чем соблазнительно — сестрица не ошиблась с выбором образа. Не было бы здесь освещения, она скользила бы во тьме смертоносной змеей, у которой что ни зуб, то ядовитый. Но на свету она выглядела еще эффектней — невысокого роста, с поразительно узкой талией, округлыми бедрами, роскошной грудью и великолепной гривой рыжеватых волос, смело распущенных по плечам. Кукольное личико, яркая помада на чувственно приоткрытых губах — и вся бездна существующего в мире порока, заставляющая безнадежно тонуть в этих огромных синих глазах…
Сгустившуюся тишину неожиданно нарушил цокот каблуков, и я едва не фыркнула.
А вот это ошибка, моя дорогая — Князь не любит лишнего шума.
Как? Ты еще и меняться на ходу не стесняешься? Смело. Хотя я и представить не могла, что ты сумеешь уловить его желания на расстоянии…
Эй, погоди-ка. А длину волос ты зачем укоротила? Да еще до самых плеч? А волосы зачем перекрасила в черный цвет? Князю нравятся длинноволосые блондинки. Желательно с зубами и когтями не меньше, чем у него самого — он, видишь ли, предпочитает брать добычу силой, медленно и со вкусом ломая ее сопротивление. А ты что наделала?!
Заметив на губах сестры торжествующую усмешку, я недоверчиво покосилась на Князя. И чуть не присвистнула, подметив в его глазах мрачное предвкушение.
Боюсь, ты нарвалась, сестрица. Мой муж терпеть не может, когда им пытаются манипулировать. А ты, решив продемонстрировать свою силу, тем самым поставила переговоры под угрозу.
— Мое почтение, ваше темнейшество, — пропела Сельриана, остановившись в нескольких шагах от буравящего ее взглядом демона и грациозно поклонившись. Да так, что туго обтянутая грудь предстала перед Князем в самом выгодном свете. — Герцогиня Суккубская передает вам свои поздравления в связи со вступлением в новые владения и заверяет в искренней дружбе.
Муженек едва заметно прищурился.
— В чем же, по-твоему, будет выражаться эта дружба?
— Ее темнейшество готова оказать любую поддержку, которую вы могли бы потребовать. — Сестрица тщательно выверенным движением выудила откуда-то надушенный конверт и, опустившись на колено, со смиренным видом протянула. — Герцогиня не сомневается, что такой повелитель, как вы, способен взять все, что посчитает нужным, без чьего-либо ведома. Но есть вещи, которые выгоднее решить миром. Некоторые из них она и предлагает обсудить при личной встрече.
Князь изогнул смоляную бровь, отчего конверт взвился в воздух и, распечатавшись прямо на лету, выпустил наружу белоснежный лист бумаги, который и завис напротив демона.
— Приглашение на бал, ваше темнейшество, — снова раскрыла рот сестрица, едва заметно меняя тембр голоса.
Дура. Мой муж не любит «ангельской» кротости. Больше всего ему нравится легкая хрипотца, почти неотличимая от сдержанного рычания. Мурлыкающие и урчащие нотки, если он в хорошем настроении. И едва слышимый виноватый шепот — если в плохом.
— Хм… даже так? — неожиданно усмехнулся Князь, прочитав послание до конца, и пристально взглянул на коленопреклоненную суккубу. — Осмелела Герцогиня, раз присылает мне такие приглашения.
Сельриана еще ниже склонила голову.
— Напротив, ваше темнейшество. Она готова на многое, чтобы сохранить нынешнее положение дел. И в качестве жеста доброй воли предлагает вам… династический брак.
Что-о?!
От возмущения я чуть не рухнула с люстры.
Кто ж о таких вещах говорит открыто? Маман сдурела? И вообще, о каком браке идет речь? С кем? Не с этой ли стриженой крысой, у которой из внешних достоинств только большие титьки, а из внутренних — умение часами поддерживать в любовнике готовность к совокуплению?
На лице Князя появилось хищное выражение.
— И кого же твоя мать предлагает мне в качестве невесты? Уж не себя ли?
Я тревожно замерла.
А что, с нее станется. Чистокровного высшего в ее коллекции еще не было, а опыта в запудривании мужчинам мозгов столько, что даже Князю будет нелегко ей противостоять. В последние годы она, правда, не увлекалась новыми связями, но, может, ради поддержания авторитета решила тряхнуть стариной? Особенно когда потеряла меня из виду.
Сельриана многозначительно улыбнулась и гибким движением наконец поднялась.
— Герцогине в последнее время нездоровится, ваше темнейшество, поэтому ваше предположение не имеет под собой оснований. Но моя мать будет крайне признательна, если вы соблаговолите дать согласие на личную встречу. На любой территории. И на любых условиях.
— Я согласен, — снова усмехнулся Князь, и зависшее перед его лицом приглашение моментально сгорело. — Условия сообщу завтра. А сейчас исчезни, если не хочешь продолжения разговора… или подойди ближе, если все-таки решила рискнуть.
Я недоверчиво замерла, но было бы странно, если бы Сельриана отказалась. Для того ее и прислали, чтобы испробовать последний оставшийся вариант. Ведь соблазн так велик, предложение о женитьбе озвучено дерзко, почти с вызовом. Зачем ждать встречи на официально обозначенном поле боя? И чего стесняться, если в кабинете никого, кроме них, больше нет?
Когда муж с плотоядной улыбкой обнял сестрицу за талию, мои запястья предупреждающе кольнуло.
Когда он с жадностью впился в ее губы, на моей коже проступили демонические руны.
Сельриана вскрикнула, но в этом крике было больше удовольствия, чем боли. Она томно выгнулась, подставляя чужим губам полную грудь. Откинула назад голову. Тяжело задышала, покорно отдаваясь ласкающим рукам. На ее висках выступили крохотные капельки пота, и по комнате поплыл одуряющий аромат готовой к спариванию самки. Мощное, безотказное, но, к сожалению, обоюдоострое оружие, которое, покинув ножны, поражает не только врага, но и собственного хозяина.
Да. У каждой из нас свои секреты. У кого-то пыльца, у кого-то — запах. Но итог все равно один — рано или поздно любой самец сдастся. Цена при этом значения не имеет, даже если за победу придется заплатить безудержным, лишающим разума желанием, стремительно вытягивающей силы сменой обликов и полной покорностью в постели недогадливой жертвы.
Жаль только, Сельриана не поняла, что над ней все это время почти открыто насмехались. Не видела, как коварно изогнулись губы склонившегося над ней мужчины. Поддавшись его рукам, она буквально плавилась в них, с огромной скоростью меняя один неверный образ за другим… и не сообразила, что происходящие с ней, губительные даже для опытной суккубы перемены — не более чем тонкое издевательство со стороны уверенного в себе, неуязвимого для ее чар самца, который увидел легкую добычу.
Расплата за ошибку наступит очень скоро. Через час. Через два… как только он насытится и, опустошив самоуверенную дурочку до дна, отступит в сторону. И вот тогда появится понимание. Горечь осознания, подстегиваемая презрением в глазах укравшего ее силу мужчины. А вскоре за ними придет страх. И боль. Не столько от оставленных на коже порезов, сколько от мысли, что ты себе уже не принадлежишь…
Когда от стола раздался сдавленный стон, нижняя пара рун на моих запястьях вспыхнула в последний раз и погасла, оставив на коже белесые следы, похожие на старые шрамы.
Я вздрогнула от неожиданности. Машинально потерла обожженную кожу. И отвернулась, с неожиданной горечью прошептав:
— Вот что разрушит наш брак. Оказывается, для этого достаточно простой измены…
ГЛАВА 8
Недели две после этого я находилась в глубокой задумчивости. Раздосадованная поступком мужа, раз за разом вспоминала увиденное и пыталась понять, как я к этому отношусь.
Моя светлая половина рвала и метала, требуя оскопить похотливого кобеля, причем самым жестоким способом. Чтобы и брызги на стенах, и кровавая лужа под ногами, и мольбы о прощении, которые она демонстративно не услышит. Но сонно приоткрывшая глаза темная на это резонно возражала: муж-то, мол, бывший, поэтому губу не раскатывай. И вообще, демон есть демон, его не переделаешь, так что пусть себе развлекается. Лишь бы домой вернулся.