— Если понадобится, то да.
— А как насчет остальных? — тихо спросил оракул. — Что насчет фей, леших, Йержа и его друзей, которые нам не раз помогали? Как насчет преподавателей, которые совсем не заслужили смерти? Их ты тоже с собой позовешь? Или спокойно уйдешь, бросив их умирать под клинками темных или мучиться в лабораториях светлых?
Я вздохнула.
Ну как ему объяснить… Пусть это звучит грубо, но я готова бороться только за своих — за тех, кто сидит сейчас рядом и пытливо заглядывает мне в глаза. Ну, может, еще за Йержика буду переживать. За пару ни в чем не повинных нимф, которые когда-то меня выручили. Рисьяр? Да, возможно, и за него тоже. Но все остальные… К сожалению для них, для меня существуют лишь свои и чужие. И пускай это звучит жестоко, но мы, демоны, все такие. Не злые или равнодушные — мы просто хорошо умеем рассчитывать собственные силы. Не эгоистичные — мы лишь старается не упускать даже малейшую выгоду. Циничные? Да, потому что боремся лишь за свое, родное. Хладнокровные? Приземленные и не хватающие звезд с неба? Да. Но в Преисподней нет никаких звезд. Да и небо там совсем другое. А если в наших душах и пустила корни изначальная Тьма, то лишь потому, что в том мире иначе не выжить.
— Хеля! — настойчиво повторил оракул, когда я не ответила.
Я снова вздохнула.
— Мой Свет не настолько силен, чтобы заботиться о всеобщем благе и разрываться из-за этого на части. А моя Тьма не так велика, чтобы пытаться в одиночку одолеть древнего вампира. Я трезво оцениваю свои возможности, Зырян, поэтому и говорю: я не буду его преследовать. И никому из вас этого не позволю.
Ангел поджал губы, но меня неожиданно поддержала Улька:
— Я тоже считаю, что нам не надо в это ввязываться. Мы всего лишь студенты. Причем даже не выпускного курса. Что мы можем против могущественного вампира? А против воинов его клана, если он привел кого-то с собой? В прошлый раз Хеля и так едва уцелела. И я не хочу ее снова потерять. А ты разве хочешь, Мартин? Может, тогда ты, Шмуль? Или ты, Зырян? Ты готов ввязаться в драку с неизвестным врагом, точно зная, что в результате этого кто-то может погибнуть? Думаешь, ведьма предупредила зря?
— Но что-то же надо предпринять? — проворчал оборотень, отводя глаза. — Не дело это, когда судьба университета висит на волоске, а мы сидим тут и жрем, словно ничего не случилось!
Я аккуратно сложила салфетку и отодвинула пустую тарелку.
— Положим, мы уже закончили ужинать. А что касается университета… Госпожа Ольдман считает, что в ближайшие сутки вампир никуда отсюда не денется. Не знаю, что у него за дела такие, но наверняка очень важные, раз он рискнул остаться даже после столь дерзкой кражи. Уходить он, разумеется, будет не через стационарный портал, иначе ведьма его почует и призовет Жабу, а через мини-порт. Так что единственная возможность перехватить «Око» — это выловить вампира до того, как он надумает удрать. Подходящих мест, чтобы скрыться, здесь немного. Море — но чужак вряд ли туда сунется; скалы, где даже некромансер за ночь околеет от холода; кладбище, на котором мы знаем каждый кустик; и лес, который простирается от Города до самых университетских стен. Как думаете, куда наш вампир подался со своим мини-портом?
— В лес, конечно! — одновременно воскликнули Шмуль и Васька.
— Вот об этом мы и должны сообщить директрисе, — кивнула я, решительно вставая из-за стола. — Кто из вас умеет менять почерк? Шмуль? Улька? Ах нет, ты же пишешь как курица лапой — Жаба точно ни с кем не перепутает… Эх, опять все самой! Вась, найди мне бумагу, будем сочинять директрисе письмо. Анонимное, само собой, — я не хочу, чтобы меня потом допрашивали с пристрастием. Подбросим кому-нибудь из преподов посообразительнее, а там пусть разбираются, где и как им ловить сбежавшего вампира. Уль, чего стоишь? Беги за свечами — тут довольно темно, а мне дорого мое зрение. Сар, Рас — обеспечьте нам пустое помещение, не хочу, чтобы кто-нибудь подслушивал. Шмуль, присмотри за кухней, чтобы хозяин не помешал. А ты, Зырян, загляни-ка в ближайшее будущее — вдруг вампира можно обнаружить с помощью прозрения?
Лица присутствующих просветлели, и народ разбежался кто куда, а я устало опустилась обратно на лавку.
— Ты — прирожденный лидер, — тихонько хмыкнул Сар, наклонившись к моему уху. — Знаешь, как подавить бунт в зародыше и чем отвлечь внимание чрезмерно увлекшихся опасной затеей подростков.
Я раздраженно на него покосилась.
— Ты что, самый умный?
— Не без этого, — беззвучно рассмеялся волк. — Но не бойся — я тебя не выдам. Просто рад, что ты оказалась благоразумнее остальных.
— Вот спасибо за чудесный комплимент!
— Ты не думай — мы не подведем, — неожиданно посерьезнел оборотень. — Если придется, и с вампиром схватимся, и с самим Князем Тьмы. Я просто хотел выразить восхищение твоими талантами. Ты не хватаешься за невозможное, но стараешься сделать все, на что способна. Умеешь видеть главное. Способна быть настолько жестокой, насколько этого требуют обстоятельства. Но при этом ты всегда заботишься о своих, а это намного упрощает нашу задачу.
Я вопросительно приподняла брови.
— Какую? Сохранить мне жизнь?
— Не только, — усмехнулся Сар и, заметив возвращающуюся Ульку, стремительно отодвинулся, словно ничего и не было.
— Готово, — возвестила широко улыбающаяся баньши, шлепнув на стол передо мной целую стопку бумаги. — Трактирщик не хотел с нами делиться, но я его переубедила.
— Заплатила, что ль? — хихикнул сверху подлетевший Шмуль.
Улька гордо вскинула голову.
— Пообещала, что, если не отдаст, я сильно расстроюсь. А когда я расстраиваюсь, я плачу. Когда я плачу, то почти всегда кричу. А когда я кричу…
— Дальше можешь не продолжать, — хмыкнула я, придвигая ближе бумагу и зажигая свечи. — Он просто побоялся, что ты опять ему все бутылки перебьешь. Разрушительное воздействие твоих воплей он успел запомнить с того времени, как мы праздновали тут сдачу экзаменов. Когда ты, расчувствовавшись, принялась горланить прощальную песнь и так расстаралась, что он потом два дня сгребал осыпавшиеся с полок осколки. И мы выплачивали ему немаленькую компенсацию, надеясь, что он не сразу выяснит, что бутылки разбились не только в зале, но и в погребе. Просто потому, что последний куплет ты допевала лежа и долго пыталась понять, почему тебя никто не поддерживает.
Баньши стремительно покраснела, Шмуль, глядя на нее, сдавленно хихикнул, акинарцы заинтересованно переглянулись, а я взялась за перо, которое услужливо преподнес чем-то ужасно довольный Васька, и принялась вдумчиво творить. Послание к директрисе должно было выглядеть убедительно.
— Хель, у меня к тебе серьезный разговор, — заявил следующим утром Йерж, решительно подходя к нашему столику.
Завтракали мы поздно — вчерашние бдения, закончившиеся успешной вылазкой в преподавательский корпус, к ранней побудке не располагали. Соответственно, встали мы поздно, в столовке находились в гордом одиночестве, и было непонятно, что такого могло произойти, раз уж гордый старшекурсник надумал караулить нас тут с самого утра.
Я окинула хмурого целителя быстрым взглядом и подвинула ногой свободный стул.
— Доброе утро, Йерж. В чем дело?
Но целитель вместо того, чтобы присесть, подозрительно покосился на акинарцев.
— Они теперь с вами?
— Это что, проблема?
— Если вы им доверяете, то нет.
Я хмыкнула.
— Говори, что стряслось. И почему у тебя такая морда, будто кто-то помер.
— Пока еще никто не помер, — мрачно отозвался целитель, устало плюхнувшись на жалобно скрипнувший стул. — Но боюсь, до этого уже недалеко.
А затем вдруг повернулся к тихонько дожевывающему бутерброд ангелу и зло рыкнул:
— Ты что творишь, мелочь? Силы появились, так теперь обязательно надо мстить?
Мартин от неожиданности чуть не подавился.
— Чего?!
— Ничего! — окончательно вызверился целитель. — Из-за твоего «чего» я которую ночь не могу нормально уснуть! И не только я. Ты зачем студентов изводишь, сволочь? Да еще в такой извращенной форме?
— Йерж, ты спятил? — спокойно осведомилась я, похлопав закашлявшегося мелкого по спине.
— А ты за него не заступайся! — рявкнул целитель. Но услышал предупреждающее рычание оборотней — всех троих, само собой — и все-таки сбавил обороты. — Я думал, ты мне друг, Хель. И ангел твой… с виду овечка невинная, но в вашей компании вон в кого превратился. Не знал, что вы мне однажды такую подлянку подкинете.
Мартин недоуменно приподнял свои невзрачные крылышки.
— Что я такого сделал? Хеля, это из-за того, что я преподавателя обманул, да?
— Сейчас разберемся, — хмуро пообещала я, а затем недобро взглянула на Йержа. — Может, сперва расскажешь, что произошло? И почему ты решил, что к этому причастен Мартин?
— А то ты не знаешь! — буркнул старшекурсник, гневно сверкая глазами. — Небось с твоей подачи все и делалось. Сам он до такого ни за что бы не додумался.
— Йерж…
— С бесов начали, а теперь за остальных взялись, да? — непримиримо вскинулся целитель. — Мало тебе было Асаки? Все никак угомониться не можешь? А ты подумала, каково будет мне разгребать после вас помои? Подумала о том, что я Жабе скажу? Как хочешь, Хель, но в этот раз я тебя покрывать не стану! И никаких зелий ты от меня больше не получишь! Вот так.
Я не выдержала и с силой хлопнула ладонью по столу.
— Так. А теперь еще раз и по порядку: что случилось, когда и где. И каким образом это связано с нами.
Раскрасневшийся целитель порывисто вскочил на ноги, но был тут же насильно усажен обратно. А когда понял, что Сар и Рас не собираются его отпускать, как-то разом сник и, устало опустив плечи, тяжело вздохнул.
— Не знаю, чего ты добиваешься, Хель, но УННУН — не площадка для твоих игр. И не место для сведения счетов.
— Скажи это бесам, — отрезала я. — И вампирам заодно.
— Некому уже говорить. Бесы и без того похожи на запуганных крыс. А вампир и вовсе остался один. Думаешь, просто так вам изменили расписание в этом году?