Бедная Улька лишь чудом успела выскользнуть из-под опешившего от неожиданности незнакомца. Как ей это удалось, не знаю — не видела, потому что в этот момент только-только успела выбраться на дорожку. Зато миг, когда приподнявшегося на четвереньки гостя кто-то из волков приголубил огромной лапищей, увидела во всей красе. И едва за голову не схватилась, когда разогнавшийся Василек, не успев затормозить, запнулся об отставленную ногу злодея и, не удержав равновесия, рухнул прямо на него.
Остроносые ботинки, кончики которых едва виднелись из-под грузной медвежьей туши, слабо дрогнули и застыли. Незнакомец, если и пережил Васькино приземление, виду не подал. Даже не возмутился бесцеремонностью оборотня. Собственно, он, кажется, даже забыл, как дышать. Сам медведь, запоздало увидев невредимую баньши и осознав, что несколько переборщил с воздействием, смущенно кашлянул. А затем перехватил мой рассерженный взгляд и с ворчанием поднялся на лапы, открывая нашему взору поверженного супостата.
При виде бездыханного тела, безжизненно разбросавшего в стороны руки и ноги, и его неподвижного лица с явными признаками удушья мне стало резко не до веселья. А с трудом выбравшийся из куста Зырян, стряхнув с себя листья, оценил нанесенный коварному злодею ущерб и глубокомысленно изрек:
— Кажется, мы поймали кого-то не того.
Честно говоря, я пережила несколько крайне неприятных мгновений, пока разглядывала гостя и прикидывала, как незаметно избавиться от трупа. Но потом угрожающая синева с его лица постепенно сошла, фиолетовые губы порозовели, с них слетел едва слышный стон, и я наконец с неимоверным облегчением признала «злодея».
— Рисьяр… Какое счастье, что вампиры такие живучие!
Шмуль, вернув себе привычный облик, скептически оглядел распластавшегося на земле парня.
— И что он тут делает посреди ночи?
— Понятия не имею. Но второго дохлого кровососа моя совесть может не пережить. Уль, у тебя зелья с собой?
Пережившая жуткий стресс баньши спрятала дрожащие руки в рукава и нервно кивнула.
— Там. За деревом.
Догадливый Рас тут же метнулся в темноту и через пару мгновений притащил в зубах увесистую сумку. Все еще вздрагивая и поминутно шмыгая носом, баньши извлекла оттуда пузырек с вязкой, похожей на кровь жидкостью, и сердито сунула ее мне в руки.
— Сама ему давай. Это твой друг.
Укоризненно покачав головой, я вытащила из потайных ножен небольшой кинжал и, с трудом разжав вампиру зубы, вылила ему в рот содержимое пузырька. Рисьяр тут же вздрогнул, судорожно вздохнул, а потом так закашлялся, что я едва не решила, что мы его ненароком отравили. К счастью, кашель быстро затих, а вампир открыл рубиново-красные глаза и, безошибочно отыскав меня взглядом, хрипло прошептал:
— За что?
Мне стало неловко. Особенно, когда Йерж принялся деловито обшаривать его карманы на предмет всяких подозрительных вещей. Ничего крамольного, правда, не нашел и с ноткой разочарования в голосе констатировал:
— Артефакта нет. И вообще ничего магического нет, кроме старого кольца.
Я без особого интереса покосилась на массивный перстень с выгравированными на печатке рунами и пожала плечами. Фамильное, похоже. Древнее. Дорогое, само собой. В общем, ничего особенного.
— Что ты тут делаешь? — спросила я у вампира, который, страдальчески морщась, осторожно ощупывал себя на предмет переломов.
— А что, не видно? — огрызнулся Рисьяр и внезапно резким движением вправил себе плечо. — Гуляю я! Не спалось мне! Это что, запрещено?
От раздавшегося хруста меня передернуло, но регенерация вампиров — это нечто запредельное. Кровососа можно спокойно с крыши сбросить, все равно скоро оживет. И телегой переехать. И руку отрубить. Все, что оторвано, у него рано или поздно вырастет заново, а то, что сломано, вскоре восстановится. Они только огонь плохо переносят. И отрубание головы не выдерживают. Так что нам, можно сказать, повезло — любого другого Васькина оплошность оставила бы без шансов на воскрешение.
От огласившего лес нового хруста меня опять перекосило, а Улька поспешно зажала ладонью рот. Звук был таким, словно вампир не сращивал, а заново ломал себе кости, причем с изощренной фантазией опытного палача. Мартина, судя по залившей его лицо смертельной бледности, этот звук был способен довести до обморока. А вампир все правил и правил переломанные медведем ребра, постепенно начиная нормально дышать.
Наконец он закончил со своей грудной клеткой и ногами и поднялся с земли. Одарил нас сердитым взглядом и с отвращением бросил:
— Вы что, совсем с ума посходили? Чуть не убили, ненормальные! А если бы это был обычный студент?
— Мы не хотели, — совершенно искренне повинилась я. — Ты случайно под руку попался. Надо ж было так неудачно подставиться!
— Неудачно?
— Ну да… Не повезло. Бывает.
Глаза вампира налились нездоровой чернотой, а из-под верхней губы поползли клыки.
— Не повезло, говоришь?!
— Эй! А мы злодея-то дальше ловить будем? — ловко сменил тему Шмуль. — Ночь не бесконечна, вампир в порядке. Еще есть шанс, что мы привлечем внимание негодяя.
— Чье внимание? — непонимающе обернулся Рисьяр, и едва появившиеся клыки как по волшебству исчезли.
— Так. Все по кустам! — бодро скомандовал Йерж, подбирая с земли непонадобившуюся сеть. — Шмуль прав — мы еще можем его поймать.
— Да кого вы собрались ловить, демоны и Преисподняя?!
Я дернула недоумевающего кровососа за рукав.
— Пойдем. По дороге расскажу.
Спустя несколько минут в засаде мы сидели уже ввосьмером. Сердитая Улька, закутавшись в балахон оракула, снова вернулась на исхоженную дорожку. Шмуль, тихонько посвистывая, беззаботно порхал рядом. Мартина, который тоже успел подмерзнуть, усадили на Васькину холку. А Рисьяр пристроился рядом со мной и, навострив уши, внимательно слушал.
Время от времени он задумчиво похрустывал косточками, возвращая нормальную форму пострадавшим пальцам. Иногда морщился и аккуратно вертел головой, один за другим ставя на место выбитые позвонки. А затем и вовсе привстал, выгибаясь на манер разозленной кошки — видимо, желая потянуть спину. Но тут Васька не выдержал и тихонько треснул его лапой по хребту. Вампир от удара рухнул ничком и больше не рискнул испытывать медвежье терпение, а я одарила друга благодарным взглядом и теснее прижалась к теплому боку Сара — на улице начинало холодать.
— Сколько можно ждать? — раздраженно пробормотала баньши, в сотый, наверное, раз проходя мимо бревна. О романтике речь больше не шла, Улька ходила взад-вперед, как Кобра перед доской, со злостью продавливая каблуками песчаную дорожку, заложив руки за спину и сердито зыркая по сторонам. — Может, он вообще сегодня не появится? Может, у него дела?
Шмуль, преданно следуя за ней по пятам, пренебрежительно фыркнул.
— Если ты и дальше будешь пугать кусты своей перекошенной физиономией, он вообще не придет. Даже мерзавцы, знаешь ли, жить хотят.
— Я уже ног не чувствую! Имей в виду, если эта сволочь не появится через пять минут, я отправляюсь домой! Греться!
Из пышного куста, где засел Зырян, раздался укоризненный вздох, а затем оттуда во второй раз высунулась рука и поставила перед клацающей зубами баньши огромные, размера на три больше, чем надо, растоптанные сапоги.
— Видишь, на какие жертвы мы идем, чтобы спасти университет от происков зла? — пафосно воскликнул Шмуль, закружившись над сапогами. Но неосторожно вдохнул аромат несвежих портянок и, зажав нос, опрометью кинулся прочь.
Я прыснула. Но вдруг почувствовала, как кто-то осторожно погладил меня по ноге, и изумленно замерла. Что за дела? Кому тут жить надоело? Я сперва даже не поверила, что это действительно происходит, но потом скосила глаза вправо и увидела предательски вспыхнувшую щеку лежащего рядом вампира, который, гад такой, смотрел строго вперед и делал вид, что ничего не происходит.
— Рисья-а-ар, — прошипела я, в упор посмотрев на обнаглевшего кровососа.
Тот смущенно потупился.
— Прости, Хель. Но давай не сейчас, ладно?
Прикосновение к моей ноге стало более откровенным, настойчивым, а затем чья-то твердая рука бесцеремонно переползла на мое бедро.
— Оторву, — ласково предупредила я, сжимая покрепче палку, и вампир побагровел еще больше. Но руку, сволочь клыкастая, не убрал. Только зыркнул вправо-влево на заинтересованно повернувшихся оборотней, и снова уставил взгляд в землю.
— Хель, пожалуйста, не надо. Мне кажется, для этого сейчас неподходящее время.
Я почувствовала, что начинаю закипать.
— Не время, говоришь?!
— Конечно. — Рисьяр наконец набрался смелости посмотреть мне в глаза. — Мы все-таки злодея ловим. А ты… извини, я не могу сосредоточиться, когда ты это делаешь.
— Делаю что?!
Вампир растерянно моргнул.
— Трогаешь меня. Мне казалось, я тебе безразличен. Но, если ты передумала, я не против. Только позже. Ладно?
От такой наглости Васька даже поперхнулся, Сар недобро заворчал, а у меня вдруг стало тревожно на душе.
— Рисьяр… разве это не ты гладишь меня по ноге?
— Нет, — недоуменно ответил вампир. — А разве это не ты трогаешь меня за ягодицу?
И вот тогда мы с оборотнями напряглись. А вампир в наступившей оглушительной тишине медленно-медленно обернулся. Опустил испуганный взгляд на свою ногу, вокруг которой обвилось нечто похожее на большую змею. Открыл было рот, чтобы что-то сказать… Но в этот момент «змея» резко сократилась и одним мощным рывком выдернула его в темноту.
— А-а-а-а! — огласил парк его истошный вопль.
Мы с Саром и Васильком мгновенно вскочили на ноги, и оборотни, не сговариваясь, закрыли меня собой. Где-то позади приглушенно ахнула Улька и грязно выругался неудачно соскочивший с дерева Йерж, которому вторил тонкий голосок запутавшегося в сети фея. Угрожающе затрещали кусты, выпуская на волю неповоротливого Зыряна. Что-то неразборчиво пробормотал оставшийся не у дел Мартин. А у меня волосы зашевелились на затылке в прямом смысле слова, потому что вид подвешенного вниз головой на высоте двух человеческих ростов и отчаянно брыкающего вампира, которого