Обстрел прекращается. Женя тычет в бок лежащего рядом Серегу. Они встают. Женя первым подходит к выходу из землянки, и полог отбрасывает ему в лицо взрывной волной. Грязь, пыль, песок — все это скрипит на зубах. Женя садится на корточки. Но обстрел прекратился. Что это? Череда последовательных взрывов означает только одно — рвется чей-то боекомплект. Женя пытается вспомнить: что было внутри БТР?
Через пять минут наступает тишина, и два последовательных хлестких хлопка с небольшим интервалом: выстрел — прилет.
— Танки! — кричит Сергей и первым отбрасывает полог палатки, заслонявшей выход.
Женя хватает рацию — длинный зеленый пенал с метровой черной антенной и выбегает вслед за товарищем. Оторванная башня БТР-82 дымится у самого порога.
Беглого взгляда сквозь дым Жене достаточно, чтобы оценить масштаб артудара по Сухой Балке — вся техника горит, все дома и сараи разрушены. Пехота укрыться не успела — исковерканные тела мотострелков разбросаны вдоль околицы: пытались добежать до канавы.
Снаряды крупных калибров буквально ломают тела людей, не спасают ни бронежилеты, ни каски.
В бабкином огороде собираются пятеро связистов, поправляют каски. Командир роты связистов выхватывает рацию у Жени, нажимает тангенту:
— «Аляска», «Аляска», я — «Призма», прием.
Рация не отвечает.
«Призма» чешет короткую рыжую бородку на широком подбородке и отправляет Женю осмотреться.
Дома в Сухой Балке стояли только по одну сторону улицы. Достаточно перепрыгнуть через поваленный и заросший травой забор, нырнуть в дым, чтобы оказаться на улице и увидеть… танки.
— Танки!
Крик Жени ввергает всех пятерых связистов в панику, которая длится недолго. «Призма» бледнеет, багровеет, вытирает пот тыльной стороной ладони со лба настолько, насколько позволяет каска, и командует:
— Отходим!
Пускай связисты и вчерашние штатские, попавшие в армию по контракту, они — десантники, дома и сараи Сухой Балки изучили, и на подобные случаи сценарии действий отработаны.
Серега ввинчивает запал в лимонку, обычной гранаты-эргэдэшки подорвать ретранслятор не хватит, и отработанным движением бросает гранату в погреб, где они с Женей только что укрывались. «Призма» ждет, пока осядет дым и пыль, исчезает в погребе. Остальные, разбившись на пары, огибают погреб и оказываются за деревней.
Мертвые куры, дымящиеся воронки на колее, пробитой ночами машинами снабжения. Танков не видно, но на другом конце деревни вырастает черный куст разрыва снаряда. Танки на всякий случай обстреливают околицы Сухой Балки, опасаются расчетов ПТУР. И Женю, и Серегу бьет дрожь. Только бы дым от горящих БМД не рассеялся! Дым не стелется по земле, а норовит устремиться ввысь. Погода хорошая, день будет жаркий.
Женя прислушивается: коптер-корректировщик улетел? Бесполезно. Танки стреляют по деревне, где-то вдали слышны трескотня стрелковки и хлопки гранат.
— Как же так? — спрашивает Серега, наверняка он хочет спросить о прорыве танков.
На кончике носа Сереги болтается сопля, но убрать ее некогда.
Появляется «Призма». Пригибаясь, они бегут двести метров через поле к лесопосадке, которая тянется с севера на юг, то есть в тыл. Кроме оружия и рации, ни у кого из связистов нет никаких вещей. Никто не успел надеть броник, у Жени и Сергея каски, остальные — налегке. Все осталось в Сухой Балке. За их спиной уже слышен лязг гусениц. Пятеро связистов падают в канаву, тут же разворачиваются и высовываются осмотреться. Из канавы вскакивает заяц.
Женя тяжело дышит, почему-то пробежка далась ему с трудом: «Это с какой же скоростью мы бежали?»
Он приминает траву для лучшего обзора. Между ними и деревней выстроились в ряд четыре украинские БМП, из которых выскакивают и рассыпаются цепью пехотинцы. Им не до сбежавших связистов, цель «немцев» — деревня. Танки, видимо, остались по ту сторону деревни, стрелять прекратили.
До Сухой Балки всего сто метров, и не требуется бинокль увидеть происходящее. Женя слышит вопль бабки-хозяйки, который прерывает короткая очередь. Потом длинная очередь у разрушенного дома по соседству. Украинцы уже внутри деревни, и у БМП никого не осталось. Из-за их погреба появляется мальчишка лет пятнадцати в джинсах и синей майке. Он бежит, как заяц, в сторону связистов.
Женю мальчишка всегда раздражал тем, что при каждой встрече лез пожать руку, перебарщивал в демонстрации лояльности. Как же его зовут? Сейчас Женя изо всех сил желает мальчишке добежать, он силится поймать взглядом его глаза. Но…
Длинная очередь из автомата в спину прерывает бег мальчишки, он спотыкается, падает и несколько раз переворачивается, прежде чем успокоиться в клубах пыли. Артем! Его зовут Артем! Звали…
— А дед? — спрашивает Серега.
— И дед, — отвечает Женя, вспоминая длинную очередь.
— Вот и дождалась бабка своих, — сокрушается Сергей.
— «Аляска», «Аляска», я — «Призма», — бухтит командир в отказавшую рацию.
Тем временем движение в деревне продолжается. Пожары стихли, разрушенные строения и сгоревшая техника лишь чадят.
Женя видит, как украинцы осматривают тела погибших мотострелков из 17-го полка, снимают с них бронежилеты и переворачивают каждого на живот. Цель этой манипуляции Жене непонятна, но ответ следует немедленно. Закончив осмотр тел и сбор трофеев, украинцы методично обходят погибших и стреляют каждому в затылок.
— Контролят? — спрашивает Женя.
— Нет! — отвечает Сергей. — Суки! Лицо разносят, чтобы опознать нельзя было.
— Уходим! — командует «Призма».
Метров триста они крадутся прямо по лесопосадке, продираясь через кусты и колючки. Затем «Призма» решает, что они достаточно удалились от Сухой Балки. Связисты выбираются в поле и бегут на юг, прикрываясь лесопосадкой. «Призма» бежит первым, лишь изредка сверяясь с картой на смартфоне.
За лесопосадкой лязгают гусеницами танки. Они пересекли Сухую Балку и разворачиваются строем фронта для атаки. Танки расползаются по степи, выстраиваясь в две линии. И Женя, и Серега то и дело оборачиваются на бегу. Танки выглядят знакомыми и незнакомыми одновременно.
— Т-72, — констатирует Серега.
— У них они разве есть?
— Польские, — хрипит «Призма».
У просвета в лесопосадке они останавливаются пересчитать танки. Те урчат моторами в клубах пыли, пока в ста метрах позади танков третью линию выстраивают БМП и БТРы. Все по уставу. Не зря хохлов тренировали англики.
— Двадцать! — говорит «Призма». — Бежим!
Женя насчитал двадцать один, но спорить некогда. Они снова бегут. А рядом в ста метрах «немцы» идут в атаку. В какой-то момент Женя понимает, что обгоняет всех. Но украинцам не до них.
Связисты пересекают перекресток из лесопосадок. Растительность становится гуще, «Призма» ныряет в тень и на четвереньках выбирается по склону канавы в сторону танков. Подчиненные следуют за ним.
Танки разделились. Левая группа ушла на Знаменки. Правая ближайшая продолжает двигаться на юг, к Кронштадтскому. Там передовой пункт управления полка, там «Аляска». Деревня видна, но видят ли с ППУ танки?
«Бэхи» замешкались и слегка отстали от танков, либо это танки ускорились, разглядев цель — деревню.
— «Аляска», «Аляска» я — «Призма», прием, — пыхтит в рацию Призма.
Рация неожиданно оживает.
— «Призма», «Призма», я — «Аляска», да! Доложите обстановку.
— «Аляска», на вас идут танки. Десять танков, как приняли? Прием!
— «Призма», я — «Аляска», принял, да!
— Координаты! — «Призма» диктует координаты.
Женя достает свой смартфон, экран треснул, но гаджет еще работает. Женя видит, что координаты, транслируемые «Призмой» на ППУ, опаздывают. Танки набирают скорость.
Два разрыва вырастают среди боевых порядков БМП и БТРов. Потом еще два. Это пристрелочные. Следом ложится серия из двенадцати. Эти разрывы помощнее.
— Артполк работает, — констатирует «Призма». — Бежим, пока нас не засекли.
Они бегут дальше, танки уже должны были обогнать их, но почему-то не обогнали. В очередном просвете среди деревьев Женя видит, как из облака пыли в степи вырастают несколько черных столбов дыма. Это горит легкая бронетехника украинцев. Оставшись без поддержки пехоты, польские танки не рискнули продолжать атаку.
Справа — Бесполезное. Лесопосадки оживают, их заполняют войска. Над головой Жени проносится пара вертолетов, через десять минут пара штурмовиков.
Глава 12Белый тигр вернулся
Два часа штаб сидит без связи, ждут резервную машину из 743-го полка. «Дрозд» изучает возможности для перемещения, но все тщетно. Ни один заброшенный коровник не заменит винные погреба с десятью метрами грунта над головой. HIMARS такое не возьмет. Есть угроза попадания ракеты перед входом, но вероятный разлет осколков блокируют лабиринтом ящиков, через которые отныне приходится пробираться. Весь личный состав штаба переселяют в погреба.
К полудню поступают первые новости: Каховский мост разбит, американцы РЭБом увели все «орланы» дивизии, чем ослепили передовые пункты управления, украинцы перешли в наступление. В деревне нет света, ближайший ретранслятор сотовой связи обесточен, интернета нет. На севере грохочет канонада.
Не довелось Раизову штурмовать Александровку.
Едва восстанавливается связь, в штабе начинается совещание. Реконструируют ход боя. Уведя РЭБом наши «орланы», украинцы ночью скрытно перебросили на плацдарм на левом берегу Ингульца бронетехнику. Утром прорвали фронт напротив Бирюзовой, где стояли ополченцы, ближайшие соседи справа. Комполка дал приказ оставить наши лесопосадки и отходить к Сухой Балке. Но расстояние до Балки польские Т-72 преодолели за десять минут. Степь сухая, ровная и твердая, как стол.
Соседи слева — непонятно кто. 747-й полк втрое меньше нашего, 17-й мотострелковый, должна встать 44-я бригада морпехов — где кто — все перемешано, но они должны занять лесопосадки фронтом на северо-восток. Справа прикрывает Бородатое 743-й полк, в нем личного состава больше, чем в 704-м полку. Они стояли фронтом на север, теперь должны развернуться фронтом на запад, в сторону Сухой Балки, и юго-запад, в сторону Знаменок. Хватит ли в 743-м полку людей?