Лекант просиял:
– Это меня вполне устраивает. Скажи, Тийя, а рублей, спрятанных в твоем маленьком кусочке бумаги…
– Пластика…
– …пластика, хватит, чтобы купить дом?
– Конечно, хватит. У нас в Щедром недорогая недвижимость. Только гостиницы дорогие. Ну ладно, располагайся, отдыхай, а я… наверное, пойду…
– Подожди, – Лекант притянул меня к себе, – обещай мне, что мы расстаемся ненадолго.
– Да мы вообще, считай, не расстаемся! Просто делаем небольшую паузу.
– Что делаем?
– Паузу. Ну перерыв. Я должна встретиться с родителями, чтобы они не волновались за меня. Куда это, дескать, я пропала.
– А ты расскажи им обо мне.
– Обязательно расскажу. Только что?
– В смысле?
– Откуда ты появился? Кто ты? Что собираешься делать? Все это очень заинтересует моих родителей. Они люди любопытные.
Лекант помрачнел.
– Я не знаю ответов на эти вопросы, – промолвил он. – Но я обязательно узнаю! И тогда тебе не придется меня скрывать.
– Я не скрываю…
– Нет, Тийя, скрываешь. Но я не сержусь на тебя. Я люблю тебя. Я благословляю тебя.
– Лекант…
– Ты спасла меня из небытия. Ты поверила в свои сны. Моя благодарность безмерна.
Он сжал меня в объятиях. О большем я не могла и мечтать. Мы какое-то время простояли так, обнявшись, а потом я пробормотала:
– Лекант, мне пора идти.
– Да, конечно, – сказал он, не размыкая объятий.
– Лекант…
– Я отпущу тебя, но только после…
– После чего?
– Поцелуй. Мне понравилось, как ты это делаешь.
Я засмеялась, а потом крепко поцеловала его.
– Все. Выпусти меня.
Лекант разжал руки:
– Повинуюсь, моя госпожа.
Я подошла к двери.
– Мы еще встретимся сегодня? – спросил меня Лекант.
– Уже очень поздно. Мои родители будут волноваться. Завтра утром я приду к тебе в гостиницу, чтобы проследить за тем, как ты завтракаешь.
– Хорошо, – сказал Лекант, – я буду ждать.
И я покинула «Цепеш», хотя все мое существо противилось этому. Я бы предпочла обновить с Лекантом гостиничную кровать, но…
Это уж слишком.
Не стоит торопить события.
Я быстро шла по аллее, уводящей меня от гостиницы, и тут на меня спикировало черное нечто. И повалило на землю. От неожиданности я даже забыла закричать. Меня спеленали, словно мумию, и повергли во тьму. А потом все вернулось на свои места, и довольно знакомый голос сказал:
– Сорри, я, кажется, снова ошибся.
Ну конечно! Кто бы это еще мог быть!
– Добрый вечер, Аларих, – сказала по-английски я.
– Добрый вечер, Тийя, – ответил он, складывая крылья. – Извини, что я снова ошибся.
Мы пошли рядом.
– Аларих, когда ты научишься отличать мертвое от живого? – улыбаясь, спросила я.
– Наверное, никогда, – пожал он плечами. – Я плохой вампир. Вот Эстрелита – это да, прирожденная вампирша.
– Где она сейчас, кстати?
– Они с Юлей заняты изготовлением состава, полностью заменяющего человеческую кровь. Чтобы можно было не охотиться на людей и быть сытым.
– И как успехи?
– Они испытывают состав на мне, поэтому я постоянно голоден. И еще у меня нарушена пространственная ориентация. Поэтому я так плохо пикирую.
– Бедный…
– Спасибо, Тийя, хоть ты меня жалеешь. А у тебя нет на примете плохого человека, которого я мог бы выпить без вреда для окружающих?
– К сожалению, нет, Аларих. Может, сходим в аптеку, купим донорской крови? Или нет, слушай, у меня появилась идея!
– Какая идея?
– Я тебе покажу одно кафе. Идем.
Мы быстро миновали аллею и сели в троллейбус. Я понимала, что безнадежно опаздываю к тому времени «икс», которое назначили мне для возвращения домой родители, но было жалко Алариха. Мается ведь, голодненький вампирчик!
Кафе «Сундук мертвеца» располагалось в округе, который изначально в нашем городе был отдан вампирам. И хотя вампиры Щедрого не охотились на людей и пили донорскую кровь, после захода солнца простые смертные остерегались тут появляться. Ну я ведь не простая смертная, верно?
В «Сундуке» подавали разогретую и качественную донорскую кровь, а еще сюда захаживали те ненормальные, которые по каким-то причинам хотели, чтобы ими угостился вампир. И таких людей было много, поверьте! Особенно девчонок в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Они, видимо, надеялись, что гастрономическое знакомство с вампиром перерастет в нечто большее. В любовь, например. Наивные. Вампиры никого не умеют любить. Они вообще никого и ничего не любят, кроме крови. Таково мое мнение, и его я не собираюсь менять.
В «Сундуке» по случаю вечера было шумно. Я отыскала нам с Аларихом местечко, и мы сели. Что я делаю? Только и шляюсь по ресторанам да кафе! А моя диссертация?!
Впрочем, до диссертации ли мне, когда все мои мысли заняты только Лекантом.
– А? – переспросила я Алариха.
– Я спрашиваю, что ты будешь пить? Ты где витаешь?
– Ох, витаю… А пить ничего не буду. Мне пить нельзя, жидкости вредны для моего организма.
– Тогда я закажу себе донорскую кровь.
Вампиру принесли заказ, и он присосался к литровой кружке. Кровь здесь давали качественную, и было видно, что Аларих доволен. Я нетерпеливо оглядела зал. Мне пора было домой.
– Слушай, я пойду, наверное, – сказала я Алариху. – Меня родители ждут. Поздновато уже.
– Погоди, – неожиданно взял меня за руку вампир, – посиди со мной.
– Тебе что, скучно?
– Ужасно, – кивнул Аларих, отставляя пустую кружку. – Ты просто не представляешь, каким скучным является существование вампира.
– Да? А я думала, вы интеллектуалы, много читаете, много знаете и умеете, специализируетесь по части искусства…
– Чепуха. Все это – только для обольщения жертв. Надо же чем-то пудрить им мозги. На самом деле главное для вампира – это жажда. Она затмевает все.
– Слушай, а любовь?
– Что любовь? Вампиров связывает не любовь, а похоть. Никакое чувство не выдержит столетий. А похоть… Да, похоть держится долго. Ты думаешь, Эстрелита в меня влюблена?
– Думаю, да.
– Ничуточки. Она просто инициировала меня для себя, как люди заводят комнатную собачку.
– Ну комнатную собачку тоже можно любить.
– А, это пустой разговор. Любовь, какой понимаете ее вы, люди…
– Я не человек.
– Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?
– Почему?
– В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!
– Что?
– Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?
Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.
– Жертва, – прошептал Аларих.
Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.
– Благословенны, ик, будьте, – сказала девушка. – Меня зовут Стеффи.
– Это Степанида, что ли? – попыталась я вернуть девушку на землю.
Та пьяно погрозила пальчиком:
– Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.
– Я твой настоящий друг, не сомневайся, – заверил девушку Аларих. – Я никому не позволю называть тебя Степанидой.
– Спасибо, ик! А как тебя зовут?
– Аларих.
– Ух ты, какое имя-а-а! И ты настоящий вампир?
– Настоящий.
– А чем докажешь?
– А подставь шейку.
Стеффи захихикала.
– Такое уже было. Ко мне один приклеился, тоже назывался вампиром, набивался в шею куснуть, а потом оказалось, что он просто придурок.
– Я не придурок, я вампир, – оскалился Аларих.
На мгновение в «Сундуке» стало тихо, и даже Степанида, похоже, слегка протрезвела.
Миг прошел, и шум возобновился с удвоенной силой. А Стеффи сказала Алариху:
– Закажи мне что-нибудь выпить, а?
– Не многовато ли тебе? – подала голос я.
Стеффи глянула на меня так, словно впервые увидела.
– Слушай, умертвие, – прошипела она, – это кафе для вампиров и их поклонников. Тебе здесь делать нечего.
– Я сама знаю, что и где мне делать. Уходи.
– Нет, Тийя, – подал голос Аларих, жадно вдыхавший запах Стеффи. – Это ты уходи. А мы еще посидим.
– Вот что, – сказала я Алариху. – Если ты намереваешься ее выпить, приготовься к тому, что ее родители тебя развоплотят. Если до этого оккультная милиция не вобьет тебе осиновый кол в грудь. В нашем городе вампиры не охотятся на людей и животных.
– Черт, – процедил вампир. – Тогда я не понимаю…
– Я – Доброволец, – пьяно улыбаясь во весь рот, сказала Степанида. – Доброволец, понятно?!
У меня опустились руки. Некоторое время назад группа вампиропоклонников обратилась к мэру Щедрого с просьбой разрешить вампирам частичное употребление людей в пищу. Вампиропоклонники были настойчивы, и мэр согласился. Так был создан отряд Добровольцев – тех смертных, что хотели отдать свою кровь и жизнь вампирам. Их регистрировали в специальной картотеке и выдавали Знак.
– Хорошо, – кивнула я Степаниде. – Покажи свой Знак.
Девушка расстегнула две верхние пуговички на блузке. В открывшийся просвет сунула пальцы и, покопавшись, вытянула на цепочке круглый металлический медальон. На медальоне были выгравированы ее имя, фамилия и дата рождения. А также факсимиле, подтверждающее готовность отдать свою жизнь вампиру.
– Довольна? – усмехнулась Стеффи.
– Довольна. А твои родители об этом знают?
– Да кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! – взвилась Стеффи. – Блюститель нравственности?