– Какое?
– Будь моим мужем.
– Я уже давно твой муж.
– Ну нет, не так. Давай сыграем свадьбу. Я хочу красивое платье, свадебный кортеж, голубей и гостей!
– Хорошо, как ты скажешь.
– Конечно, сначала ты должен выздороветь. А уж потом… Кстати, нам не пора возвращаться домой? А то нас хватятся.
– Да, ты права. Но перед этим еще один поцелуй.
И был поцелуй, и даже не один…
А потом мы снова оказались в доме Ванессы. Она, кстати, очень изменилась, стала больше ухаживать за собой и прекратила язвить по любому поводу. Дело в том, что у Ванессы наметился жених. И вовсе не умертвие по прозвищу Седая Голова. А Дима Санников!
То ли от злости на меня, то ли еще от какого сумасшествия, но Дима, познакомившись с Ванессой, через три дня сделал ей предложение. Может, приворотное зелье подействовало? Впрочем, Ванесса вполне симпатичная девушка и без приворотного зелья.
Ванесса с Димой поженились в декабре. Кругом все готовились к Новому году, вовсю продавались елки и всякие китайские хлопушки-фейерверки. Мы с Лекантом были свидетелями на свадьбе Ванессы и Димы и преподнесли новобрачным хороший подарок – квартиру в городе. Моих денег, вырученных от закладывания браслетов, вполне хватило и еще осталось, у нас в Щедром недвижимость дешевая.
Ванесса пообещала стать свидетельницей у меня на свадьбе, но до того, как случилась наша с Лекантом свадьба, в городе произошло одно весьма немаловажное событие.
Точнее, два.
Первое – выборы нового губернатора. Помните, мы заперли Никиту Сергеевича Корнейчука в святилище богини Квалу вместе с колдуном Котохой? Юля еще запечатала это место особым неразмыкаемым заклятием… Ну вот. Губернатора кто только не искал: и собственные советники, и милиция, и пожарные, и МЧС с ФСБ. В конце концов Юля сжалилась и распечатала святилище. В нем нашли колдуна Котоху и губернатора в состоянии комы. Их, конечно, немедленно сунули в самую навороченную реанимацию, призвали все конфессии молиться о здравии Никиты Сергеевича, и это помогло. Во всяком случае, губернатор и его колдун выжили и вышли из комы. Только вот разумом они не превышали двухлетних малышей. Бились психологи и психиатры, но эти два друга так и остались по разуму детьми. Кстати, Ирина, жена губернатора, не бросила его, а, наоборот, полюбила еще больше и стала за ним ухаживать. Конечно, ведь обновленный Никита Сергеевич не изменял ей с секретаршами, не пил водки, не курил, не дрался, а скромно жевал манную кашку и заучивал «Муху-цокотуху».
Так вот. Как раз в декабре состоялись выборы нового губернатора. И знаете, кто получил эту неласковую должность? Только не падайте! Юля Ветрова!!!
Она, между прочим, не оробела и не стала отказываться, а сказала:
– Госпожой Ведьм я уже была, так почему не побыть губернаторшей?!
И начала властвовать и править.
И власть ее совершенно не испортила.
Как пила текилу и стреляла во все стороны глазками, так пьет и стреляет.
А второе большое событие в нашем городе – Фестиваль русского романса, который устроила Елена Нейс.
Я с некоторых пор не доверяла Елене. Не могла забыть того, что она предала моего Леканта. Хотя понятно, что сделала она это из лучших побуждений. Елена, кстати, ни разу не навестила нас в Приколье, но я это понимала – ей просто было стыдно.
Ну вот. А фестиваль получился потрясающий. Приехали певцы из Москвы, Екатеринбурга, Новгорода, Воронежа, Твери и Тулы. Целых пять дней в нашей филармонии шли великолепные концерты. Особенно, конечно, запомнились песни Жанны Бичевской и Геннадия Пономарева. А еще запал мне в душу романс, который исполнила певица из Тулы Маргарита Калинина:
И, устав от суетного бега,
Я кричу сквозь предрассветный дым:
«Господи, пошли мне человека,
Чтобы стал спасением моим!»
Мне совсем немного нужно, Боже:
То, что будет встреча, – знать с утра.
Я – иная?! Нет, я из того же
Выточена цельного ребра.
У меня ни права нет, ни силы,
Только боль – упавшее зерно
В душу. Потому я так просила,
Чтобы были он и я – одно.
Мне ли звон успеха, славы, лести?
Я сама готова все раздать,
Чтобы радость Каны Галилейской
В жизни хоть мгновенье испытать.
Боль его – моей пусть будет болью,
Лишь бы только он, Владыко, был!
Я смогу. Я справлюсь с этой ролью,
Не боясь упреков от судьбы.
Будь любовь, она б явилась новым,
Душу осветляющим огнем.
Господи, пошли того, кто словом
Станет для меня, весенним днем
Станет… Солнцем, дактилем, тетрадью!
Всем, в чем только каюсь и грешу!
Боже мой, я не гордыни ради,
Ради исцеления прошу.
Ради счастья той воды напиться,
Что вином проникнет в кровь и плоть.
Любящему – многое простится.
Милующих – милует Господь.
Да, это действительно так: любящему прощается многое. И я простила Леканту то, что изменил мне.
Мы уже готовились к свадьбе, подали заявление в загс, купили платье и костюм. Решили, что жить будем в бывшем доме Ванессы, вместе с моими родителями. Это был славный дом, в нем мы провели немало хороших дней. Мы с Лекантом сделали ремонт (он выбирал обои, заказывал стеклопакеты и навесные потолки); родители обиходили примыкающие к особняку огород и сад… Я уже думала, что самое страшное в моей жизни-существовании позади, тогда как оно еще и не начиналось.
Помню, был великолепный день. Солнце после прятанья за тучами выглянуло и принялось светить вовсю, я гуляла по Щедрому и покупала любимому всякие мелочи типа галстуков и запонок… Настроение у меня было самое счастливое, и в этом расположении духа я решила зайти на место бывшей работы (я говорила, что уволилась из музея?), проведать коллег.
Музей как раз выставил новую экспозицию – «Оккультизм в Щедром», и я подумала, что не худо было бы ее осмотреть. Навстречу мне вышла новая сотрудница – Наденька. Она была вампиршей, но в музейных делах разбиралась так же хорошо, как в группах крови.
– О, Тийя! – приветствовала меня она. – Какими судьбами к нам?
– Да вот, гуляю, покупаю подарки близким.
– Это отлично! Хочешь посмотреть экспозицию?
– Конечно. Билет купить?
– Ха-ха-ха! Не ерунди. Идем.
И мы пошли осматривать экспонаты. Было очень интересно, к тому же Наденька своими комментариями делала выставку очень живописной. И тут зазвонил мой мобильник.
– Алло? – Я поднесла мобильник к уху.
– Тиечка. – Я услышала голос мамы. – Тиечка, ты где?
– Сейчас в музее древней истории, а что?
– Тиечка, ты не могла бы поскорее приехать домой?
– Мама, что случилось? С тобой, с папой, с Лекантом?
– Тийя, не волнуйся, но… приезжай поскорее.
Отбой.
– Извини, – сказала я Наденьке. – Что-то дома случилось.
Наденька хоть и вампирша, а перекрестилась:
– Дай бог, чтобы ничего опасного!
И я помчалась домой.
Дома меня встретила тишина. В комнатах, еще сохранивших запахи ремонта, было пусто. Нет, не так: в гостиной сидели родители. Вид у них был похоронный. Я дернулась, как от удара током:
– Мама, где Лекант?
– Не знаю, – прошептала мама. – Когда мы с папой вернулись из магазина, то нашли только… вот это.
И мама протянула мне сложенный вчетверо лист бумаги.
Я развернула его. Почерк Леканта – ровный, правильный, изящный. Он всегда писал первоклассно, я ему даже завидовала…
Во время блужданий в одиночестве, вдали от преданных друзей,
Когда пустые, отраженные облики моих собственных мыслей появляются передо мной,
Да удостоят меня Будды своей милостью
И рассеют мой страх, ужас и трепет в Бардо.
Когда я страдаю под властью плохой кармы,
Да избавят меня от страданий божества-хранители.
Когда Звук Реальности гремит раскатами тысячи громов,
Да станут они звуками Шести Слогов.
Когда меня настигнет карма и нигде нет защитника,
Да защитит меня, молю, Сострадательный.
Когда кармические склонности обрушивают на меня горести,
Да засияет передо мной счастливый чистый свет Самадхи.
«Эта искренняя молитва, несомненно, станет твоим надежным проводником. Можешь быть уверен: она тебя не обманет. Значение этой молитвы велико. Повторяй ее, и к тебе вернется воспоминание; и ты достигнешь осознания и Освобождения».
– Это из «Тибетской книги мертвых», – сказала я, держа в руках листок так, словно он был живым. – Лекант зачем-то выписал цитату из «Тибетской книги мертвых».
– Доченька, – заплакала мама, – чует мое сердце: не поженитесь вы с ним.
– Это неважно, мама, – ровным голосом сказала я. – Важно, чтобы Лекант был жив и невредим.
– Может быть, он еще вернется…
Но Лекант не вернулся.
Я ждала его каждый день, с утра до вечера. Я запустила себя, я перестала есть гипосульфит и аммоний, я не причесывала своих роскошных волос и не натиралась тальком. Родители сохли, глядя на меня. И тогда я вспомнила совет Нищего Духом: когда совсем край придет, идти к священнику Емельяну.
…Я пришла в церковь великомученика Димитрия Солунского сразу после Рождества. Возле храма стояла елка, украшенная фонариками.
– Где я могу найти отца Емельяна? – спросила я у проходящей мимо бабульки.
– Так в сторожке он, чай пьет. Туда вон иди, милая, иди.
И я пошла.
В сторожке было хорошо натоплено. Отец Емельян, тот самый священник, которого я встретила на кладбище в день своих похорон, сидел за накрытым клеенкой столом и пил чай. Я почувствовала, какая исходит от него благодатная сила. Меня бросило в жар…
– Отец Емельян, – тихо позвала я.