и для вас эксклюзивную концертную программу!
За столиками воодушевленно зааплодировали. Мы присоединились к аплодисментам, только Аларих, не обращая ни на что внимания, пер и пер на бифштекс, как танк на силосную кучу. Извините за сравнение. Ну вот не нравится мне, как вел себя Аларих! Разве таким должен быть настоящий вампир?! Вампир — это элегантность, изящество, шарм, наконец! А тут? Ну какой шарм может быть в чавканье?!
Между тем конферансье представил первый номер концертной программы. Первым номером оказалась худенькая высокая вампирша, затянутая в бархатное платье со стразами. Ее декольтированные плечи украшало боа из птичьих перьев. Подведенные глаза приятно отблескивали красным. Словом, красоточка.
Красоточка нежно обхватила наманикюренными пальчиками микрофон и запела влекущим голосом:
Ой, цветет калина в поле у ручья.
Старого вампира полюбила я…
Песня оказалась душещипательной, как и ее известнейший прототип. Некоторые из посетителей расчувствовались и вытирали глаза платочками. А кое-кто даже послал певице букеты — благо между рядами ходила цветочница с большой корзиной роз, пармских фиалок и ненюфаров.
Вампиршу, страдавшую от неразделенной любви, сменил на сцене простенький маг, развлекший всех нехитрыми фокусами с плазмоидами и шелковыми платками. Я, правда, так и не поняла, как ему удавалось плазмоиды превратить в голубей. Одно слово — магия!
Юля пила пино нуар, а вампиры заказали по второй порции бифштекса с кровью. Я же смаковала кремниевый порошок и была довольна всем на свете…
И тут я вспомнила про Димку, и меня будто в грудь бревном ударили! Я, значит, тут сижу, наслаждаюсь кремниевым порошком, жуирую жизнью, а он лежит в больнице, одинокий, несчастный, попавший туда по моей вине!
Мне стало так нехорошо, что я отодвинула тарелку с недоеденным кремнием. Это не укрылось от проницательного взгляда Юли.
— Что с тобой? — немедленно спросила она. — Кремний попался неудобоваримый?
— Нет… — нехотя протянула я.
— Тогда что?
Я посмотрела на парочку вампиров. Они увлеклись концертной программой и на нас с Юлей не обращали никакого внимания. Это и к лучшему. Чем меньше народу будет знать о моей проблеме…
— Юля, что делать, если в тебя влюбились?
— А в тебя влюбились?
— Похоже, что да.
— Поздравляю. Выхода два: или ответь взаимностью, или пошли далеко и надолго. Хотя первый выход предпочтительнее. Ну что ты на меня так смотришь своими прекрасными вертикальными зрачками? Излагай подробности.
— Понимаешь, Юля, мы с ним работаем вместе. Его зовут Дима Санников.
— Музейный мальчик? Ну-ну.
— А тут так получилось… В общем, я считала и считаю его только другом. И пошли мы с ним в парк погулять. И ему плохо стало.
— Отчего?
— Не знаю.
— Что-то ты темнишь, подруга. Ну ладно, излагай свою версию дальше. А я послушаю.
— В общем, совсем ему плохо — сознание потерял и все такое…
— Ясно. Довела мальчика до эротического перенапряжения. Как в "Сибирском цирюльнике".
— Юля, ну как я могу рассказывать, если ты все время меня перебиваешь!
— Молчу-молчу. Говори.
— Я вызвала "скорую", и его увезли в больницу. Потом поставили диагноз — шоковый эпизод.
— Ого! Молчу.
— А когда я его через некоторое время навестить пришла, он…
— Набросился на тебя и попытался сорвать трусики? От шока…
— Юля!
— Молчу.
— Он попросил меня выйти за него замуж!
Юля долго молчала. Целую минуту или около того. Потом осторожненько поинтересовалась:
— И ты?
Я пожала плечами:
— Отказалась, конечно.
— Тебе предложили замужество и ты отказалась?
— Да.
— Не верю своим ушам. Ну какая нормальная девушка откажется от замужества!
— Юля, я не нормальная девушка. Я умертвие. Я не смогу стать хорошей женой, не смогу родить детей, и вообще неизвестно, какова я буду в постели.
— А у тебя что, после восставления еще ни с кем?
— Ни с кем.
— Музейная девочка! Ты скоро покроешься пылью столетий, как ваши экспонаты, если не найдешь себе любовника. Вот уж поверь. На что я свободомыслящая ведьма, а и то без своего Ромула скучаю, если он куда отлучается. Кто еще так погладит мой хвостик, как он? Значит, ты отказала Диме.
— Отказала.
— Зря.
— Юля, я не могу. И потом, я не люблю его как мужчину.
— Да кого ж сейчас из них, паршивцев, можно любить как мужчину?! Смешно даже. Тиечка, они выродились настолько, что мужчинами их называешь только потому, что у них одна хромосома дополнительная между ног болтается! Разве это мужчины? Слабые, закомплексованные, обидчивые, нервные, самодостаточные! Где руки, как сталь, где плечи, раздвижные, как гармошка у автобуса? Где немногословность, умение пить не пьянея и носить любимую женщину на руках так, что у нее экстаз от одного только мужского дыхания начинается?! Эх, Тиечка! Мужчины по выродились…
— Это банально.
— Но факт. Дай-ка я винца глотну. Вот мой Ромул. Он неплохой, но…
— Я думала, у вас все серьезно.
— Серьезно, конечно. Во всяком случае, если я и соберусь когда-нибудь рожать, то только от него. Он сможет обеспечить всем моего ребенка и меня. А взять их всех вместе — могут ли они? Ничего они не могут.
— Ты преувеличиваешь. Ну хорошо. Если мужчины такие, как ты говоришь, убогие, то почему ты считаешь, что я зря отказала Диме?
— Ты очень одинока, Тиечка. Мы, друзья, — это еще не все в жизни. А Дима бы тебя грел.
— Ну не люблю я его!
— Что ты раскричалась? Успокойся, а то на тебя смотреть будут. Тиечка, меньше всего я хотела тебя обидеть. Только позволь мне предположить одну вещь.
— Предполагай.
— Ты теперь себя чувствуешь виноватой перед всем мужским полом, потому что отказала Диме.
Я нервно согнула десертную ложку:
— Ну… да.
— Верни ложку в исходное положение. Замечательно. А теперь я скажу тебе, что это глупость.
— Что? То, что я согнула ложку?
— Нет, не это, а то, что ты заразилась чувством общемировой вины. Запомни, Тиечка, женщина никогда не должна чувствовать себя виноватой!
— Почему?
— Да потому что женщина и так обделена от природы. У нас на двести граммов меньше мозга, чем у мужиков, опять же, хромосомы одной не хватает… А если мы еще будем виноватиться, да еще перед ними, злодеями, так вообще жизни никакой не будет. Почему у тебя ресницы не накрашены?
— Ну… Я забыла.
— А вот и нет. Ты не забыла, ты просто решила, что раз ты так плохо поступила с несчастным Димой, то тебе надо поставить на себе крест. А это не так.
— Ох…
— Ты очень красивая девушка, Тийя, и у тебя есть одно неоспоримое достоинство. Даже два.
— Каких?
— Забыла? Ты никогда не постареешь, и ты бессмертна. По-моему, неплохая подборочка. Даже мы, ведьмы, покрываемся морщинами и когда-нибудь покроемся и крышкой гробовой. А ты… Да тут масса возможностей! Крути романы, кружи мужикам головы, тем более они сами этого хотят.
— Чего?
— Чтоб им кружили головы. А то им лишние двести граммов мозга на череп давят и доводят до гипертензии. О, кстати! Посмотри-ка на столик, что стоит слева от нас. Только аккуратно.
— Смотрю. Ну и что?
— Тот мужичок с лысинкой, "сильно за тридцать", по-моему, на тебя запал. Просто глаз не сводит. Хочешь его?
— Ни в коем случае! Не хочу!
— Ну как знаешь. А то я могла бы вас свести.
— Это как?
— Раз ты отказалась, я не буду тебе раскрывать своих профессиональных секретов. Скажу только, что сводничество у меня в крови. И чем старше я становлюсь, тем больше ощущаю себя сводней, прости господи. Ладно. Закажу-ка я себе еще салатику и перно.
— А не много ты пьешь?
— Не занудствуй. Официант!
Юля заказала салат из морепродуктов и бутылку перно. Вообще-то она уже была хороша от пино нуар, но я не смела спорить. В конце концов, Юля взрослая ведьма и сама знает, когда и как ей напиваться.
Меж тем вампиры покончили со своими бифштексами и теперь сидели довольные, потягивали из хрустальных бокалов бордо.
— Кстати, Юля, — сказала я глядя на красавицу Эстрелью. — Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра-вампир.
— И тем не менее. Эсси — моя родная сестренка. Хочешь, расскажу, как мы обрели друг друга?
— Конечно!
— О, это такая история.
И Юля рассказала.
В бытность свою Госпожой Всех Ведьм она столкнулась с тем, что кто-то выкрал из Дворца Ведьмовского Ремесла мощи покровительницы всех ведьм святой Вальпурги. Юля долго искала святотатца. А потом оказалось, что это сделали вампиры — для того, чтобы обменять мощи на жизнь Юли. Им нужна была Юлина кровь — кормить Эстрелью. Ведь никакой другой крови организм прелестной вампирши не мог принять. Так Юля и Эсси познакомились. Юлю, конечно, вампиры не убили, она просто сдает периодически свою кровь для сестры, пересылает ее в вакуумных упаковках. Эсси довольствуется немногим. Изредка она приезжает в гости к Юле в Щедрый, потому что ей скучно со стариками-вампирами и даже с дедом.
— Да, ужасно скучно и противно, — подтвердила Эстрелья. — Поэтому я и инициировала Алариха.
— И я тебе очень за это благодарен, милая. — Аларих оторвался от бокала и галантно облобызал Эстрелье мраморно-белую ручку. — Моя человеческая жизнь была слишком неинтересна.
— На самом деле я спасла Алариха от банды нехороших парней, с которой он по своей наивности связался, — улыбнулась, блеснув острыми зубками, Эстрелья. — Рассказать, как это было?
— Не стоит, — помялся Аларих. — Давай лучше потанцуем.
И действительно, на эстраде образовался неплохой квартет, и наигрывали они что-то из Поля Мориа, так что влюбленной парочке потанцевать было самое то.
Аларих встал, протянул Эстрелье руку, та поднялась, грациозная как пантера. На меня повеяло ароматом ее туалетной воды от Живанши. И они пошли танцевать.
Получалось у них здорово. Хотя говорят, что прирожденные танцоры — это инкубы и суккубы, у вампиров тоже неплохо выходило.