— Конечно, хватит. У нас в Щедром недорогая недвижимость. Только гостиницы дорогие. Ну ладно, располагайся, отдыхай, а я… наверное, пойду…
— Подожди, — Лекант притянул меня к себе, — обещай мне, что мы расстаемся ненадолго.
— Да мы вообще, считай, не расстаемся! Просто делаем небольшую паузу.
— Что делаем?
— Паузу. Ну перерыв. Я должна встретиться с родителями, чтобы они не волновались за меня. Куда это, дескать, я пропала.
— А ты расскажи им обо мне.
— Обязательно расскажу. Только что?
— В смысле?
— Откуда ты появился? Кто ты? Что собираешься делать?
Все это очень заинтересует моих родителей. Они люди любопытные.
Лекант помрачнел.
— Я не знаю ответов на эти вопросы, — промолвил он, — Но я обязательно узнаю! И тогда тебе не придется меня скрывать.
— Я не скрываю…
— Нет, Тийя, скрываешь. Но я не сержусь на тебя. Я люблю тебя. Я благословляю тебя.
— Лекант…
— Ты спасла меня из небытия. Ты поверила в свои сны. Моя благодарность безмерна.
Он сжал меня в объятиях. О большем я не могла и мечтать. Мы какое-то время простояли так, обнявшись, а потом я пробормотала:
— Лекант, мне пора идти.
— Да, конечно, — сказал он, не размыкая объятий.
— Лекант…
— Я отпущу тебя, но только после…
— После чего?
— Поцелуй. Мне понравилось, как ты это делаешь.
Я засмеялась, а потом крепко поцеловала его.
— Все. Выпусти меня.
Лекант разжал руки:
— Повинуюсь, моя госпожа.
Я подошла к двери.
— Мы еще встретимся сегодня? — спросил меня Лекант.
— Уже очень поздно. Мои родители будут волноваться. Завтра утром я приду к тебе в гостиницу, чтобы проследить за тем, как ты завтракаешь.
— Хорошо, — сказал Лекант, — я буду ждать.
И я покинула "Цепеш", хотя все мое существо противилось этому. Я бы предпочла обновить с Лекантом гостиничную кровать, но…
Это уж слишком.
Не стоит торопить события.
Я быстро шла по аллее, уводящей меня от гостиницы, и тут на меня спикировало черное нечто. И повалило на землю. От неожиданности я даже забыла закричать. Меня спеленали, словно мумию, и повергли во тьму. А потом все вернулось на свои места, и довольно знакомый голос сказал:
— Сорри, я, кажется, снова ошибся.
Ну конечно! Кто бы это еще мог быть!
— Добрый вечер, Аларих, — сказала по-английски я.
— Добрый вечер, Тийя, — ответил он, складывая крылья. — Извини, что я снова ошибся.
Мы пошли рядом.
— Аларих, когда ты научишься отличать мертвое от живого? — улыбаясь, спросила я.
— Наверное, никогда, — пожал он плечами. — Я плохой вампир. Вот Эстрелита — это да, прирожденная вампирша.
— Где она сейчас, кстати?
— Они с Юлей заняты изготовлением состава, полностью заменяющего человеческую кровь. Чтобы можно было не охотиться на людей и быть сытым.
— И как успехи?
— Они испытывают состав на мне, поэтому я постоянно голоден. И еще у меня нарушена пространственная ориентация. Поэтому я так плохо пикирую.
— Бедный…
— Спасибо, Тийя, хоть ты меня жалеешь. А у тебя нет на примете плохого человека, которого я мог бы выпить без вреда для окружающих?
— К сожалению, нет, Аларих. Может, сходим в аптеку, купим донорской крови? Или нет, слушай, у меня появилась идея!
— Какая идея?
— Я тебе покажу одно кафе. Идем.
Мы быстро миновали аллею и сели в троллейбус. Я понимала, что безнадежно опаздываю к тому времени "икс", которое назначили мне для возвращения домой родители, но было жалко Алариха. Мается ведь, голодненький вампирчик!
Кафе "Сундук мертвеца" располагалось в округе, который изначально в нашем городе был отдан вампирам. И хотя вампиры Щедрого не охотились на людей и пили донорскую кровь, после захода солнца простые смертные остерегались тут появляться. Ну я ведь не простая смертная, верно?
В "Сундуке" подавали разогретую и качественную донорскую кровь, а еще сюда захаживали те ненормальные, которые по каким-то причинам хотели, чтобы ими угостился вампир. И таких людей было много, поверьте! Особенно девчонок в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Они, видимо, надеялись, что гастрономическое знакомство с вампиром перерастет в нечто большее. В любовь, например. Наивные. Вампиры никого не умеют любить. Они вообще никого и ничего не любят, кроме крови. Таково мое мнение, и его я не собираюсь менять.
В "Сундуке" по случаю вечера было шумно. Я отыскала нам с Аларихом местечко, и мы сели. Что я делаю? Только и шляюсь по ресторанам да кафе! А моя диссертация?!
Впрочем, до диссертации ли мне, когда все мои мысли заняты только Лекантом.
— А? — переспросила я Алариха.
— Я спрашиваю, что ты будешь пить? Ты где витаешь?
— Ох, витаю… А пить ничего не буду. Мне пить нельзя, жидкости вредны для моего организма.
— Тогда я закажу себе донорскую кровь.
Вампиру принесли заказ, и он присосался к литровой кружке. Кровь здесь давали качественную, и было видно, что Аларих доволен. Я нетерпеливо оглядела зал. Мне пора было домой.
— Слушай, я пойду, наверное, — сказала я Алариху. — Меня родители ждут. Поздновато уже.
— Погоди, — неожиданно взял меня за руку вампир, — посиди со мной.
— Тебе что, скучно?
— Ужасно, — кивнул Аларих, отставляя пустую кружку. — Ты просто не представляешь, каким скучным является существование вампира.
— Да? А я думала, вы интеллектуалы, много читаете, много знаете и умеете, специализируетесь по части искусства…
— Чепуха. Все это — только для обольщения жертв. Надо же чем-то пудрить им мозги. На самом деле главное для вампира — это жажда. Она затмевает все.
— Слушай, а любовь?
— Что любовь? Вампиров связывает не любовь, а похоть. Никакое чувство не выдержит столетий. А похоть… Да, похоть держится долго. Ты думаешь, Эстрелита в меня влюблена?
— Думаю, да.
— Ни чуточки. Она просто инициировала меня для себя, как люди заводят комнатную собачку.
— Ну комнатную собачку тоже можно любить.
— А, это пустой разговор. Любовь, какой понимаете ее вы, люди…
— Я не человек.
— Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?
— Почему?
— В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!
— Что?
— Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?
Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.
— Жертва, — прошептал Аларих.
Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.
— Благословенны, ик, будьте, — сказала девушка. — Меня зовут Стеффи.
— Это Степанида, что ли? — попыталась я вернуть девушку на землю.
Та пьяно погрозила пальчиком:
— Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.
— Я твой настоящий друг, не сомневайся, — заверил девушку Аларих. — Я никому не позволю называть тебя Степанидой.
— Спасибо, ик! А как тебя зовут?
— Аларих.
— Ух ты, какое имя-а-а! И ты настоящий вампир?
— Настоящий.
— А чем докажешь?
— А подставь шейку.
Стеффи захихикала.
— Такое уже было. Ко мне один приклеился, тоже назывался вампиром, набивался в шею куснуть, а потом оказалось, что он просто придурок.
— Я не придурок, я вампир, — оскалился Аларих.
На мгновение в "Сундуке" стало тихо, и даже Степанида, похоже, слегка протрезвела.
Миг прошел, и шум возобновился с удвоенной силой. А Стеффи сказала Алариху:
— Закажи мне что-нибудь выпить, а?
— Не многовато ли тебе? — подала голос я.
Стеффи глянула на меня так, словно впервые увидела.
— Слушай, умертвие, — прошипела она, — это кафе для вампиров и их поклонников. Тебе здесь делать нечего.
— Я сама знаю, что и где мне делать. Уходи.
— Нет, Тийя, — подал голос Аларих, жадно вдыхавший запах Стеффи. — Это ты уходи. А мы еще посидим.
— Вот что, — сказала я Алариху. — Если ты намереваешься ее выпить, приготовься к тому, что ее родители тебя развоплотят. Если до этого оккультная милиция не вобьет тебе осиновый кол в грудь. В нашем городе вампиры не охотятся на людей и животных.
— Черт, — процедил вампир. — Тогда я не понимаю…
— Я — Доброволец, — пьяно улыбаясь во весь рот, сказала Степанида. — Доброволец, понятно?!
У меня опустились руки. Некоторое время назад группа вампиропоклонников обратилась к мэру Щедрого с просьбой разрешить вампирам частичное употребление людей в пищу. Вампиропоклонники были настойчивы, и мэр согласился. Так был создан отряд Добровольцев — тех смертных, что хотели отдать свою кровь и жизнь вампирам. Их регистрировали в специальной картотеке и выдавали Знак.
— Хорошо, — кивнула я Степаниде, — Покажи свой Знак.
Девушка расстегнула две верхние пуговички на блузке. В открывшийся просвет сунула пальцы и, покопавшись, вытянула на цепочке круглый металлический медальон. На медальоне были выгравированы ее имя, фамилия и дата рождения. А также факсимиле, подтверждающее готовность отдать свою жизнь вампиру.
— Довольна? — усмехнулась Стеффи.
— Довольна. А твои родители об этом знают?
— Да кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! — взвилась Стеффи. — Блюститель нравственности?
— Я знаю, что такое смерть. И я не хочу, чтобы ты так рано ее встретила.
— Тийя, — подал голос слегка опешивший, но все еще голодный Аларих, — ты можешь не волноваться. Я не буду выпивать Стеффи до конца. Только чуть-чуть. Обещаю. Ты даже можешь понаблюдать за этим и остановить меня, если что.