— Тийя, вчера тебе звонил какой-то мужчина.
— Голос незнакомый? Может, это Дима?
— Диму пора бы снова навестить. Нет, голос незнакомый. Кажется, ты обзавелась поклонником?
— Мама, уверяю тебя, ты будешь в курсе всех моих сердечных похождений. Кстати, возможно, скоро мне сделают предложение. Вот.
— Ох!
— Не волнуйся. Он замечательный.
— Скажи хоть, как его зовут и где он работает, вертихвостка!
— Все секрет, пока секрет!
И я убежала на работу, практически не чуя под собой земли. И погода была прекрасная!
Музей работал по-прежнему, словно и не дежурила у его ворот милиция. Экскурсоводы водили группы любопытных приезжих, заученно повествуя про жертвенные камни эпохи неолита, протоножи и черепа первых волхвов, которые, как недавно открыл профессор Иван Кутежанский, оказывается, селились на территории будущего Щедрого. Я же отправилась в небольшой зал, где были представлены артефакты местных мастеров. Некоторые из этих предметов основательно запылились, просто срам какой-то. Я вооружилась маленьким бесшумным пылесосом и принялась обеспыливать экспонаты.
Я почти закончила работу, когда в зал кто-то вошел.
— Простите, зал пока закрыт, — сказала я, а последующие слова застряли у меня в горле.
Потому что на меня смотрел Овидий.
Тот самый, который чуть не убил Юлю Ветрову и собирался сделать что-то со мной!
Он… Да! Я вспомнила! Он — из Пожирателей трупов!
— Что вам здесь надо? — севшим голосом спросила я.
— Тебя, кадавр, — холодно произнес Овидий.
— Только попробуйте ко мне подойти! Я… я буду защищаться! Калем! Утхор! Асет!
— Эти слова имеют силу только в устах ведьмы. Не противься своей судьбе. Ты кадавр, и быть тебе кадавром.
Он вплотную подошел ко мне и взял за руку. И словно всю волю выкачали из меня.
— Идем, — сказал он.
Я прижала к груди выключенный пылесос и поволоклась за Овидием. И что самое интересное, никто, похоже, не заметил, что меня прямо с места работы умыкнул какой-то мужчина.
Мы вышли из музея и двинулись по проспекту Яна Амоса Коменского. Я могла только переставлять ноги, воли на то, чтобы сопротивляться, у меня не было.
— Что вы со мной сделаете? — тихо спросила я у Овидия.
— Отправлю тебя в ад, где тебе самое место, — обыденно ответил он. Кстати, сегодня Овидий был одет не по моде восемнадцатого века, он выглядел совершенно неприметно: брюки, рубашка поло и ботинки. Ботинки, кстати, были ужасно пыльные. Где он бродил?
Закончился проспект, и мы свернули на тихую неприметную улицу, названия которой я даже не знала. А потом я вспомнила: это же Блуждающая улица! Она то пропадает, то появляется вновь, играя в какие-то свои игры с пространством. На этой улице пропадали люди и даже нелюди. Оказаться внезапно на Блуждающей улице боялись все.
И вот теперь мне "повезло".
Овидий остановился у сплошной, без калитки, ограды, за которой виднелось что-то вроде белокаменного особняка. Он провел по ограде рукой. Образовался небольшой проем.
— Идем, — потянул меня он.
И (а что мне оставалось делать?) я пошла.
— Имейте в виду, вам за меня отомстят, — сказала я нерешительно, пока мы шли по гравийной дорожке к особняку.
— Ах, оставь, — отмахнулся Овидий от меня, как от назойливой мухи.
Мы остановились у дверей особняка. Это были очень солидные двери. По их виду сразу становилось ясно, что абы кто в этот особняк не попадет.
Овидий нажал кнопку звонка.
— Пароль? — отозвалась дверь.
Он сказал что-то на латыни, я не успела перевести.
Дверь открылась. За ней стояла дама в черном платье со стразами. Дама оказалась очень высокой, под два метра. Глаза ее были скрыты за темными очками в пол лица.
— Вот и вы, — констатировала она. — Вас все заждались.
— Я привел ее, — сказал Овидий.
— Вижу. Умничка, Овидий. Идемте. Держи ее покрепче. Дом сегодня опять расшалился..
Последнюю фразу я поняла тогда, когда, идя вслед за своим похитителем по ковровой дорожке, увидела, как пол подо мной вздыбливается пузырями, словно забродившее тесто в кадушке.
— Пол… — пробормотала я. — Что это с ним? — спросила я Овидия.
— Какая тебе разница! — опять отмахнулся Овидий, но тут мне на выручку пришла очкастая верзила.
— Когда мы сняли для своей организации этот дом, мы не знали, что он наделен магией. Нам долго не удавалось подружиться с этим домом, но потом мы нашли общий язык. Дом удовлетворяется жертвами, которые мы ему приносим.
— Эти жертвы — люди? — дрожащим голосом с просила я.
Дама покачала головой:
— Все проще. Дом удовлетворяется кошачьей кровью. Может быть, вы заметили, что в городе почти не стало бродячих кошек. Мы их хорошо отлавливаем. — Тут в полу образовалась яма. Мы аккуратно обошли ее, и дама продолжила: — О чем я? А, о кошках и о доме. Так вот, кошки — лучшая жертва дому-вампиру. Уж не знаю почему. Но иногда, когда дому давно не приносят жертвы, он начинает шалить, вот как сейчас. Осторожнее, хрустальная люстра!
И впрямь, по касательной к нам устремилась, сверкая, зажженная хрустальная люстра на длинной бронзовой цепи.
— Пригнитесь! — скомандовала дама и первой последовала своему приказу.
Мы пригнулись. Люстра со свистом пронеслась над нами, а потом — я обернулась и увидела это — повисла под потолком как ни в чем не бывало.
Я помню, как меня вели длинным коридором, устланным коврами, затем мы проходили анфиладой полутемных комнат, в которых, судя по звукам, кого-то пытали… Наконец этот жуткий путь завершился. В атриуме, где на длинных, покрытых парчой и бархатом скамьях сидели люди весьма странного вида. Все они были облачены в строгие черные костюмы с синими галстуками. И все держали в руках серебряные трости.
Овидий вывел меня в центр зала и сказал, кланяясь:
— Почтеннейшая публика, я привел ее.
И отошел от меня, затерялся в рядах других сидящих.
Дама тоже исчезла. Я стояла в центре атриума и чувствовала себя голой оттого, что на меня пялилось столько народу.
Висело пыльное молчание. Я заскучала, страх уступил место любопытству. Что они со мной собираются делать? Сожрут? А серебряные трости в их руках — столовые приборы?
Я постояла, созерцая собравшийся бомонд, а бомонд созерцал меня.
— Имейте в виду, — сказала я на всякий случай, — я буду сопротивляться.
Все молчали. Наконец со скамьи встал плюгавого вида мужичонка и возмущенно спросил:
— Доколе это будет продолжаться?
— И действительно, доколе? — подхватила я. — Толку-то, что Овидий меня привел? Ну сожрете вы меня, так у вас несварение будет. Я невкусная, вся тальком провоняла… Отпустили бы вы меня, господа хорошие!
— Молчи, кадавр! — раздалось сразу несколько возмущенных голосов. — Тебе слова не давали!
— Ну и напрасно, — огрызнулась я и совсем уж сгрубила: — Придурки.
"Придурков" они проглотили безропотно. Видимо, их мысли в этот момент были заняты чем-то другим. Тогда я стала ругаться, как гибрид пьяного сапожника и трезвого таксиста. Я излила на головы этих смирно сидящих джентльменов целый поток отборных русско-английских ругательств, я бегала по атриуму и даже толкала некоторых, а они сидели и пялились на меня, как куклы в витрине.
Наконец я выдохлась. Села на ковер и закрыла лицо руками. Пусть уж сделают со мной что-нибудь, только побыстрее!
И тут произошла смена декораций. Атриум и сидящие в нем джентльмены пропали, на место их пришла комната, видом напоминавшая домашнюю оранжерею. Я удивилась, но не испугалась. Меня не могли испугать веерные пальмы и паукообразные нефролеписы.
Оказалось, что я сижу в кресле из ротанга, а напротив меня расположилась женщина в просторном сиреневом платье. Голову женщины венчала небольшая диадема, а глаза с вертикальными, как у меня, зрачками были густо подведены тушью. Губы, правда, были ледными и невыразительными, словно на них не хватило губной помады. Но в целом женщина могла считаться симпатичной.
— Итак, Тийя, — произнесла она бархатным голосом. — Ты у меня в гостях.
— Против своей воли, — бесстрашно ответила я. — Если бы не Овидий, только бы вы меня и видели.
— Овидий — это пешка. Я в любой момент могу его уничтожить, как и остальных Пожирателей.
— А кто вы?
— Жертва обстоятельств, как и ты, Тийя.
— То есть?
— Я умертвие. И глава клуба Пожирателей трупов.
— Странно. А эти люди знают, что ими руководит умертвие?
— Конечно, знают. Ведь именно для поддержания моего существования они уничтожают других умертвий.
— Ах вот оно что! Значит, меня уничтожат только ради того, чтобы вы существовали! Очень мило…
— Нет, Тийя. Твой день еще не настал, можешь расслабиться.
— Меня не сожрут?
— Пожиратели не жрут никого, это просто их прозвище.
— Да? А сердце и печень?
— Так было давно. Теперь Пожиратели просто уничтожают. Но я отвечу на твой вопрос. Да, тебя не уничтожат. Более того, я провожу тебя с почестями из своего скромного поместья. И ты будешь существовать как существовала.
— Но Овидий…
— Ни он, ни другие Пожиратели больше не посмеют к тебе прикоснуться. Ты под моей защитой. Пока.
— Пока?
— Да. До тех пор, пока ты согласна со мной сотрудничать.
— А вот этот пункт, пожалуйста, подробнее. Что вы от меня хотите?
— Расскажи мне о своем новом друге.
— О Леканте?
— Так его зовут Лекант? Гордое имя. Знаешь, что оно означает?
— Нет.
— Я тоже не знаю. А хотелось бы.
— Так что вы хотите знать о Леканте?
— Все, что знаешь о нем ты.
— Я знаю немного.
— Не страшно. Мне и немного будет достаточно.
— Ну… Лекант — дхиан Порядка.
Дама слегка побледнела:
— Настоящий дхиан?
— Да. Во всяком случае, мне он так сказал, а у меня нет оснований ему не верить.
— Серьезное заявление. И что же он собирается делать?
Я удивилась:
— А он должен что-нибудь делать?
Удивилась и дама: