«Подговорила, – понял он сразу, как только мать произнесла первые слова, ведь был уже разговор о том, что он может и наказать за своевольные высказывания и поучения в его адрес. – Змеиная шкура, ну ничего, еще укорочу я твои нравы».
– По уговору, мой дорогой Господин, – девушка прямо посмотрела ему в глаза, – я могу, ограничить твои похождения к этим шлюхам.
Хамас от изумления даже перестал жевать.
– Вышла из-за стола, – зло прошипел он, когда прошло первое неверие в то, что она посмела ему сказать слово против.
Но девушка так и продолжала сидеть за столом, не отводя от него взгляда.
– Я сказал, встала и вышла из-за стола!
Хамас еле сдерживал себя. Ха, хочет быть одна, ну что ж, ее решение.
Халиса нервно дернулась, потом сползла со стула и припала на колени к полу.
– Прошу, Господин, – только и смогла вымолвить она прежде, чем начала корчиться от боли, а Шейх не отпуская ее взглядом, все сильнее раскручивал черные смерчи внутри зрачков.
– Сын, пощади ее! – женщина вскочила со всего места и кинулась к невестке, которая уже не могла стонать, находясь в агонии.
Когда шейх-вайлидэ приблизилась к девушке, Хамас, наконец, выпустил свою жертву из смертельной темноты своего взора. Женщина склонилась над Халисой, огладила ее лоб и волосы.
– Хамас, ты жесток, она хоть и переборщила, но не заслужила этого, – плаксивым голосом проговорила шейх-вайлидэ.
Повелитель щелкнул пальцами, и тут же рядом появились чернокожие слуги. Склонились в поклоне.
– Унести ее, – коротко приказал он. – А ты, – он ткнул пальцем в мать, – когда она очухается, скажешь, что сегодня вечером я жду ее у себя. Пусть познает всю страсть своего мужа и Господина на себе.
Шейх-вайлидэ с тревогой и нежностью посмотрела на девушку, которую сейчас выносили из трапезного зала слуги.
– Я умоляю тебя, сын, не делай этого, она еще бездумное дитя и не понимает, чего просит, – взмолилась женщина.
– Я хочу спокойно продолжить поглощать пищу, – никак не реагируя на слова матери, сказал Хамас. – Если ты закончила, можешь идти помогать Халисе готовиться к встрече со мной.
Женщина, понурив голову, вышла из зала.
– Хадию позвать сюда! – Шейх отложил от себя столовые приборы.
– Я здесь, – послышалось из-за высокой спинки стула. – Слушаю.
– Как там нимфа? Обустроилась? – насколько можно небрежнее и безразличнее спросил он.
– Да, они вчера вернулись с базара, и до сих пор дриада даже не выходила из комнаты, – хихикнула кальфа, но тут же пожалела об этом, потому что тот взгляд, коим наградил ее Шейх, не предвещал ничего хорошего. – Простите, мой Господин, – сразу же склонила она голову, разрывая визуальный контакт. – С ней все время рядом находится Халифа, так что не думаю, что стоит волноваться о ней.
– Я сам решу, – тут же пресек ее заботу Хамас. – Свободна, – бросил он через плечо и услышал, как зашуршали юбки.
Значит, Халифа водила нимфу вчера на рынок. Хамас облокотился локтями на стол и провел ладонями по лицу. После слов Хадии хотелось мгновенно встать и оказаться рядом с нимфой, взглянуть в ее зеленые глаза и убедиться, что все с ней в порядке. Почувствовать ее цветочный запах и попробовать на вкус нежную кожу. Хамас прикрыл глаза, представляя себе дриаду на шоколадных простынях. Ее гибкое тело, упругую грудь, соски которой заострялись, стоило ему только дотронуться до них, и их можно было ощутить на вкус, вобрав в себя целиком. Фаллос мгновенно отреагировал на представившийся образ, стал наливаться жизненной силой, а внутренний зверь начал рваться наружу, захотел почувствовать запах своей жертвы.
Жертва. Хамас одернул себя, стараясь сдержать в себе того, кто приносит в его жизнь только горе. Главный евнух поведал ему о том, что после ночи с танцовщицами одна из них не выжила, умерла. И Хамас вспомнил, вспомнил ту девушку, что первой взял в ту ночь. Ему казалось, что он обошелся с ней крайне обходительно, но видимо Минотавр затуманил ему мысли и не смог остановиться, почувствовав запах девственной крови. Все произошло именно так, как и в первый раз с дриадой, когда зверь внутри поборол его и, выйдя наружу, чуть не убил ее, но после этого мужчина уже не смел приближаться к этому запретному плоду, боясь того, что она не доживет и не выдержит встречи с ним. Но глупая девчонка будто сама напрашивалась на неприятности. Эта ее выходка, это надо же было додуматься прийти в мечеть в запретные дни! Но и тогда Хамас мог бы ограничиться строгим выговором, ну, на крайний случай, оставил бы ее без питья и еды на несколько дней. Но с нимфой все было не просто так, Минотавру стоило только почувствовать запах ее крови, как он завладевал разумом, и Шейху приходилось очень долго бороться внутри с этим диким зверем, чтобы остановить того вовремя, и он еле остановил, не позволил поглотить всю ее жизненную силу. Она ему нужна для других целей. У нимфы в его планах другая участь, нежели по дурости погибнуть от обезумевшего по ней Минотавра.
Глава 13
После этого базара я чувствовала себя настолько уставшей, словно меня выжали, как лимон, а еще, после того, что увидела, вообще не хотелось видеть больше никого. Мне казалось, я прямо в тот же момент могла бы затеряться в толпе или, еще лучше, сбежать, но, вспоминая эти дикие крики толпы, когда трогали девушек за разные причинные места, теряла все желание оставаться одной на улице. А как представила, что потом на Адамаск опустится еще и ночь, ноги сами понесли меня к арбе. Я взвилась внутрь, даже не дожидаясь, когда охранник подставит лесенку.
Спустя какое-то время подтянулась и Халифа, принеся с собой то, что нам удалось приобрести на торге.
– Что с тобой, Хельга? – удивленно вскинула она брови.
– Все нормально, Халифа, все хорошо, – тихо ответила я и замолчала. Потом, откинувшись на мягких подушках, которыми было устелено дно телеги, провалилась в сон.
Халифа больше ничего у меня не спрашивала и не приставала ко мне. Вот именно за эти качества я прониклась к женщине почти сразу, как только увидела ее. Этой даме был присущ такт во всех его проявлениях, и меня это подкупило. Она знала, когда нужно промолчать или, наоборот, помочь словом, а то и делом. Когда мы приехали во дворец Шейха, кальфе проводила меня по длинным коридорам до комнаты и оставила без лишних слов и поучений. Я, раздевшись, залезла в кровать и, накрывшись с головой одеялом, проспала до обеда следующего дня. Никто меня за это время не побеспокоил и не потревожил. Но даже проснувшись в обед следующего дня, я чувствовала себя настолько больной, что даже вставать не хотелось. Не было и интереса посмотреть те покупки, что вчера совершили. Оглядев сонными глазами комнату, я увидела, что в углу свалены большие узлы. Вот тебе и упаковка. На столе стоял поднос, старательные айджемы19 уже позаботились, чтобы я с голода не умерла. Вылезать из постели я не спешила, нежилась на шелковых простынях и все думала и думала про то, как мне себя вести в этом дворце. Ведь теперь-то я точно начала разбираться во всех сложностях этого хитрого механизма. Вот только еще бы подучить язык и разобраться с родственниками Шейха. Да и с ним самим. Как я поняла из отдельных брошенных по неосторожности фраз, Шейх может месяцами не звать меня к себе, но вот то, что у нас с ним была один раз близость, сохранит на всю жизнь мой статус игбал. И вспоминая сведения, подхваченные в прошлой жизни, я крепче убеждалась, что из дворца мне не выбраться. Да и, собственно, куда я пойду? К Фирсу, которого любила Хельга? Но мне такого не понять, я не смогу жить на деревьях и питаться травой. Представив эту картину, я рассмеялась вслух. Конечно же, я по обрывкам чужих воспоминаний не могла судить о сатире полноценно, возможно, у этого юноши есть свой дом, или… Я прикрыла глаза. Все как в сказке. Нет, ни о каких сатирах и странствиях по городским улицам сейчас не может быть и речи. Возможно, все еще образуется, и я с Шейхом найду общий язык. Хотя, вспоминая изувеченное тело Хельги, я и не знала, что думать на самом деле. Ведь со мной он поступил совершенно иначе. И это «иначе» – щеки тут же вспыхнули – мне очень даже понравилось.
Ой, нет, эти мысли меня не приведут в правильном направлении. Откинув одеяло, я встала с постели. Сунула ноги в мягкие тапочки с заостренными носками, накинула прозрачный пеньюар и присела к столу. Сняв с подноса крышку, втянула запах. М-м-м, божественно. Маленькие булочки, напоминающие круассаны, горочкой лежали с одной стороны, остывший чай стоял с другой. И они думают, что я все это съем? Положив в рот одну штучку сдобы, я сделала глоток чая. Медленно пережевывала, наслаждалась вкусом, когда послышался тихий шепот и звонкий смех. Я навострила ушки и прислушалась. Смех повторился. Тогда, снедаемая любопытством, я встала из-за стола и на носочках, словно меня кто-то мог услышать через толстые каменные стены, подкралась к окну. Встала с правой стороны от сундука и выглянула на улицу.
За окном буйствовала зелень. Я даже и не подозревала, что здесь есть сад, а это был именно плодовый сад, так как на деревьях висели какие-то фрукты. Мне не особо хорошо их было видно, и я это поняла лишь по ярким пятнам, что украшали кроны деревьев. Тихий шепот повторился, и мне пришлось сильнее прижаться к сетке, чтобы понять, откуда он доносится. И опустив глаза вниз, я увидела, наконец, прячущуюся в круглых, ровно подстриженных кустах парочку, которая расположилась прямо под моим окном. Теперь я уже не скрывалась, знала точно, что они меня не увидят. Залезла на сундук и, увеличив себе обзор, посмотрела с верхней точки окна.
В тени деревьев и кустарника стоял Арман. Его трудно было не узнать по белоснежным волосам, рассыпанным по плечам. На его крупе сидела брюнетка. Ее длинные волосы были заплетены в косу, худые руки и ноги, что обнимали его бока с обеих сторон, были голые. Меня обдало жаром, когда мужчина, взяв ее руку, лизнул ладонь. Я это видела так отчетливо, будто в фильме с HD-качеством. Она снова рассмеялась, но куда-то ему в волосы. Кто это такая, мне не было понятно, я пока лица не видела. Она не смотрела вверх.