Когда Ксюша адрес назвала, я немного напрягся. Понял, что рядом. Подруги еще и живут близко. Но кто мог знать, что столкнемся посреди ночи? Да еще и муж… объелся груш. Слава богу, бывший.
Подружка ее, конечно… Зрелище печальное. Немного поболтали о жизни. Она меня не узнала, и я решил ничего о себе не говорить, чтобы не смущать ее еще больше. Хотя, признаюсь, хотелось расспросить о девушке с волосами как облачко. Но всему есть время и место. Да и план с сережкой к тому времени в голове почти сформировался.
Что меня действительно волнует сейчас, так это то, что Ксюша ощутимо напряглась. Боится своего бывшего, что ли?
Я телефон в руках кручу.
Григорий руку не поднял ни на одну свою даму, ни на вторую. Напротив, извинялся, суетился. Опасным не выглядел. Попал мужик на измене, что поделаешь, бывает. Я ему когда позвонил, сообщить, что рыжая дома, ну и про кокс упомянуть, он меня по-человечески попросил никому не рассказывать. Да я и сам понимаю, что разборки семейные, вмешиваться не стоит. Ревность людей на разное толкает. Сам бесился, когда за Люсей стали ее одногруппники ухаживать. Мы в разных вузах учились. До дома подвозить, провожать, по пути якобы.
Может, и сейчас я просто ревную?
Через пятнадцать минут ожидания Григорий и Ксюхин бывший из подъезда выходят, сигареты достают. Серьезные оба, хмурые. Ощутимо напрягаюсь. Вот неспокойно внутри и всё тут. Сообщение ей пишу: «Ты в порядке?»
бл*ть, ну мало ли?
Проходит три минуты, коза не отвечает.
Звоню — гудки идут — не берет.
Жду еще пару минут, потом не выдерживаю. Вижу, что к подъезду кто-то спешит — будем считать, это знак. Перед глазами уже картинки всякие нехорошие. Вылетаю из «Камри» и успеваю добежать, чтобы поймать закрывающуюся дверь. Судя по свету, ее квартира на седьмом этаже.
Угадываю со второго раза.
Сначала было решил, что снова ошибся, и придется лгать очередному заспанному мужику, но нет, Ксюша на пороге.
Напуганная и такая красивая, что внутри всё разом в точку сжимается. Словно шипы в груди, и прямо внутрь втыкаются. Аж до боли. Короче, не отпустило меня нифига. Не по пьяни у нас с ней всё случилось и не от скуки. Сегодня мог бы надавить и взять ее прямо в машине, но решил потянуть, отсрочить. Дать понять, что с ней не только, чтобы трахаться. Хотя трахаться я люблю искренне и отчаянно. Всё честно — поужинали, пообнимались, домой привез. Телефончик заслужил.
Она когда рукой к моему паху потянулась, губы машинально облизала, у меня перед глазами вся жизнь промелькнула. Все ужасы, что видел или о которых слышал, — постарался поднять из закромов памяти и представить одновременно.
Второй раз опозориться было бы реально стыдно. Но что я, бл*ть, поделать могу, мало мне ее, хочу все эти дни, только об этом и думаю. Хочу.
— Что ты здесь делаешь?! — удивляется Ксюша так искренне, что становится неудобно. Почти аж на секунду. Глаза вытаращила, словно я грабить вломился.
Волосы мокрые и сама мокрая вся. В полотенце замоталась, но не вытерлась путем. Под ним голая, наверное. На лице паника. Беззащитная такая, обнять хочется.
— А что ты трубку не берешь? — возмущаюсь в ответ. У самого глаза в пол. Хочу ее, аж передергивает. — Трудно ответить было, что всё в порядке? В порядке же? — вскидываю глаза и наступаю. Подружка ее, дура, нюхает, может, и эта балуется?
— В порядке, — она интуитивно делает шаг назад, и я захожу в квартиру.
Окидываю ее взглядом с головы до ног, дабы лично убедиться. Сердце при этом снова ускоряется. Ладонь, которой трогал ее сегодня, аж горит.
Шарю глазами по ее лицу, шее. Будто ища следы… ну мало ли. Глаза нормальные, не пьяная даже.
Смотрю на ее руки.
Стоп. Что с руками?
Она прослеживает мой взгляд, прячет их за спину.
— Уходи, — говорит. — Пожалуйста, просто уйди. Я очень устала. Хочу одна побыть. Я прошу тебя.
— Откуда раны? — я делаю еще один шаг, она отходит. Наступаю.
— Я кричать буду! Да что ты делаешь?! — злится. В стену спиной упирается. Нервничает.
— Покажи сначала. — Хватаю ее, она начинает вырываться. Полотенце опускает ниже, а потом и вовсе падает к ногам. Я зажимаю ее, голую, стискиваю запястья. — Эй, я просто посмотреть.
У нее ссадины. Довольно глубокие.
— Это от нервов. Расцарапала. Пусти ты! Пусти, мать твою! Придурок! Мудак! — совершает отчаянный рывок, и я отпускаю. Она приседает за полотенцем, прячется за ним и быстро отходит, прижимает ткань к груди. — Ты совсем спятил?! — кричит в ужасе. — Ночью вломился ко мне домой! Пристаешь! Я полицию вызову сейчас же!
— Извини, — я быстро отступаю. — Зачем расцарапала руки? Просто подумал, что может… твой бывший и этот второй вышли довольные такие.
— И что? Что они сделали по-твоему? — она прищуривается. — Поколотили меня?! Изнасиловали? А ты, герой, спасать прилетел? До этого из кустов следил? Да ты маньяк!
— Мало ли что могло случиться! Я звонил, ты трубку не брала.
— Я в ду́ше была! А может, просто не захотелось бы отвечать! — она топает ножкой. — Ты мне кто вообще, чтобы претензии предъявлять?
Слышать такое неприятно.
— Ладно, извини. Просто волновался, Ксюш.
— Тебя никто не просил волноваться! Мой бывший мне не враг. Он сложный человек, так вышло, что мы расстались. И если бы ты не подвернулся, то мы бы… боже! — осекается она и отворачивается.
По ощущениям она чеку из гранаты выдернула. И та рванула в полуметре.
— Жалеешь, что ли? — спрашиваю с вызовом. Руки на груди складываю, сверлю ее глазами.
— Просто уйди. Пожалуйста.
— Ясно-понятно, — киваю я. — Когда до костей свои руки раздерешь от своего счастья с мужем, — киваю на ее ссадины, — в больницу не забудь обратиться. Моя лавочка закрывается.
— Обращусь, не переживай! Заботливый какой! — кричит вслед.
Выхожу из квартиры и сбегаю на первый этаж, иду к машине. Аж трясет от злости. Жалеет она!
Всё, нахер. Закрыли тему.
Глава 14
Ксения
Мама выходит из междугороднего автобуса одной из первых.
— Привет, мамуль! — весело здороваюсь я, подходя к ней. Мы крепко обнимаемся. — Как доехала? — Беру из рук сумку. Ого-го! Тяжеленькая.
— Ксюня, привет, доченька! Терпимо. Место досталось в самом конце, правда. Попросила пересадить, — она бросает укоризненный взгляд на водителя, — но ни в какую. Пришлось трястись, голова кругом идет.
— Надо было такси взять, мам, уже столько раз говорили на эту тему. Это не так дорого, и мы можем себе позволить.
— Столько денег! Ты с ума сошла? Ничего, два часа можно потерпеть. А где Андрюша?
— Андрюша не смог приехать. Пойдем скорее, а то холодно.
Мы идем в сторону «Креты» быстрым шагом. Я делаю усилие и рывком поднимаю сумку. Да что там такое?! Кирпичи? Ставлю ее в багажник и слышу, как звонко брякает стекло. Ага, банки. Приглашаю маму сесть на переднее сиденье. Сама занимаю водительское кресло.
— А тебя новая машина? — удивляется мама. — Прошлая была вроде бы получше. Я не специалист, конечно. Если Андрей выбрал, наверное, так и надо.
Я прикусываю губу. Завожу двигатель, плавно выжимаю педаль газа. Расскажу ей дома. Не по дороге.
— Андрей, надеюсь, не в командировке? — продолжает весело мама. — А то я привезла соленых огурчиков и салат с перцами, как он любит. О, и сушеных лисичек! Ты как обычно ничего не готовишь, а мужика кормить нужно сытно. Сейчас картошку запечем по-французски, супчик грибной сварим. Сметану домашнюю тоже взяла. М-м-м, пальчики оближешь!
— Ты же знаешь, мы редко едим дома. Работы много, оба домой приползаем нередко после девяти. Мы предпочитаем ресторанную еду. Благо, доставка работает быстро.
— Надо как-то успевать, дочка. Дом — это прежде всего уют, запахи свежеприготовленного мяса.
Может, в это всё дело? Мы расстались, потому что я редко готовила? Но Андрею угодить непросто, обычные котлеты он есть не станет.
Полчаса уходит на дорогу. Вот мы уже в лифте. А я всё собираюсь с духом сообщить новости.
— Дома так хорошо стало, Ксюня! — продолжает рассказывать мама. — А я еще возмущалась, когда Андрей пол нам разобрал.
Не сам разобрал, конечно. Бригада рабочих.
— Я даже представить себе не могла, что теплый пол — это настолько удобно! Куда теперь только девать весь этот ворох вязанных тапочек и носков не знаю… Отдам Софье Ильиничной, наверное. Или на работу принесу, пусть девчонки разбирают. У нас в ДДТ зимой очень холодно. Мы с отцом, правда, не каждый день включаем, чтобы не жечь электроэнергию.
— Мамуль, включайте каждый. Я же плачу коммунальные. Мне важно, чтобы вы с папой не мерзли.
— Экономнее нужно быть.
Может мы расстались, потому что я транжира? Отмечаю как-то отстранено, словно это не со мной происходит.
— И санузел очень теплый… — мама продолжает расхваливать заслуги Андрея. Он и правда молодец, отремонтировал дом моим родителям. Съезжать в квартиру они отказались категорически, а дом, в котором мы с братом выросли, начал буквально разваливаться. Андрей нанял бригаду рабочих, они утеплили крышу, перебрали пол, пристроили санузел. Я ему была очень благодарна за это.
Наконец, мы заходим в квартиру. Разуваемся, раздеваемся. На улице с самого утра морозно, полное ощущение зимы. Снега, правда, мало. Думаю, скоро выпадет, заметет улицы.
Я прохожу по коридору. Сжимаю ладони. Ну что ж.
— А где Андрюшины вещи? — раздается позади мамин голос.
Я оборачиваюсь и вижу, как она, словно в кино, бросается к шкафу, что в прихожке. Шарит, шарит по полкам. На лице ужас и паника.
— Мам, нам нужно поговорить. Спокойно. За последний месяц кое-что случилось. Давай пройдем в комнату и сядем на диван. Пожалуйста.
— Что могло случиться? — пугается мама. Она возвращается к шкафу. — Нет, этого не может быть. Ксюша, только не говори, что вы серьезно поссорились. Ксюша!
Я качаю головой и решаю ее ненадолго оставить одну. Ей нужно время, чтобы осознать и смириться.