Мужики замолкают. И возмущённо кричат мне вслед, когда понимают, что иду я совсем не к барной стойке, кишащей второкурсницами.
Моя, что в платье на бретельках, бокал свой вдруг хватает. Осушает залпом. Поднимается и шагает в сторону лестницы. Быстро, явно торопится. В туалет сильно захотела, наверное. Ещё бы, столько пить.
Идёт слегка неровно, как бы не рухнула с лестницы. Взгляд то ли пьяный, то ли будто вот-вот расплачется. Может, пока с подружками её познакомиться? Подождать, узнать о ней чего-нибудь. Опять же цену себе набить.
Но в последний момент я сам беру вправо и топаю за девушкой. Ну так, чисто проследить, чтобы до туалета нормально дошла и обратно.
До туалета она доходит, ни разу не упав. А жаль, я бы поймал.
В паре метров от двери вдруг оборачивается, смотрит на меня недовольно, хмурится. Признаю, странно вышло — словно преследую.
Она головой отрицательно мотает, предостерегает. Вновь становится не по себе.
Девушка в дамскую комнату забегает и закрывается.
И что мне делать? Поразмыслив пару секунд, решаю, что стоит её подождать, чтобы расставить точки над «и». Объяснить, чтобы ничего такого не надумывала. Что хочу познакомиться — вот и всё. Сие удовольствие не запрещено. Что поделать, если она тут самая красивая и грустная. А я заслужил: год жизни Родине посвятил, в грязи налазился, на левое ухо контузия, до сих пор неважно слышу.
Не заслужил, что ли, её улыбки? Ну.
Пусть улыбнётся, а дальше видно будет.
Стою жду. Чтобы не толкаться, к стене отхожу, прижимаюсь спиной. Вокруг столько всего! Охренительно. Чувствую, как начинаю пьянеть. Алкоголь-таки всосался в кровь, погнал по венам. Сердце ускорилось. Захотелось приключений.
Жду долго. Начинаю думать, что зря. Боится, что ли? Или случилось чего? Собираюсь уже пойти до её подруг, пусть поищут. Мало ли что, от этих грустных красавиц ожидать можно чего угодно в современном мире.
Только я отрываюсь от стены, как дверь в женскую комнату в очередной раз открывается, и выходит моя.
Мы смотрим друг на друга.
Музыка здесь значительно тише, чем на танцполе, но всё равно достаточно громкая — кричать смысла нет. Я поднимаю руки, демонстрирую ладони. Простой жест, показывающий, что я без оружия. Не угроза. Он довольно бессмысленный, потому что руки зачастую и есть оружие. Но действует на людей обычно успокаивающе.
Она вдруг подходит и обнимает меня за шею. Ого. Прижимается. Почему-то холодная вся, как ледышка, хотя в клубе жарко. По крайней мере мне — очень. Да и когда девушка танцевала, щёки у неё раскраснелись, горячая была. Я же видел.
— Эй, всё нормально? — спрашиваю, уткнувшись в её шею.
Втягиваю в себя запах, и голова кружится. Не знаю, что это за духи, но они пздц приятные. И волосы её тоже вкусно пахнут. Вся она какая-то особенная, свежая, нежная.
Год в разведке, бл*ть. Это всё ВДВ и тупой голод без женского тела.
Сожрал бы прямо сейчас. Но в туалете или за углом такую нельзя. Она… элитная, что ли.
— Потанцуем? — спрашивает. Включили как раз песню медленную.
— Конечно. — Я стараюсь, чтобы в голос не просочились лишние нотки восторга.
Опасаясь, как бы она не передумала, прижимаю к себе покрепче. Девушка довольно высокая, но при этом тонкая, лёгкая. Предполагаю, гибкая. Едва мы доходим до соседнего зала, где танцпол, я тут же снова обнимаю её.
Попалась.
Она доверчиво обнимает меня в ответ. Во рту пересыхает. Руки против воли, клянусь в этом, сжимают её крепче. Ведут по гладкой ткани платья.
— Я Денис. Дэн.
Она кивает и тут же ругается:
— Не прижимай так близко.
Нос морщит слегка раздражённо.
— Я хочу согреть, — отвечаю на ухо.
Хватку, правда, не ослабляю. А то, не ровен час, сбежит. Не удерживаюсь и слегка касаюсь губой мочки уха.
Она дрожит самым натуральным образом. Так беззащитно и женственно дрожит, что не знаю даже, что с ней и делать. Хочется в себя сильнее вжать. А лучше зажать. Накрыть…
Разведка, сука! Год целый в грязи с головы до ног! Фантазии с полпинка.
— А как тебя зовут? — спрашиваю я, стараясь вести себя цивилизованно, а не как возбуждённая до предела обезьяна.
Она слегка поглаживает мою шею, волосы на затылке. Что совсем не способствует моему спокойствию. Сглатываю.
Девушка поднимает глаза. Красивые они у неё. Серьёзные и немного грустные. Хочется её развеселить.
И губы у неё тоже красивые. Нежные, слегка приоткрытые. Интересно, горячие?
Я наклоняюсь и целую. Чисто попробовать.
Глава 4
Ксения
Хам.
В его случае так и вовсе — хамло!
Не успели познакомиться — уже облапал.
Но стоит отдать должное, руки у него большие и горячие. Пальцы впиваются через ткань платья в кожу. Ощущение складывается, что ещё немного, и прожгут её. Ткань в смысле. Порвут, что угодно сделают, но до тела моего доберутся. Меня не должно это волновать.
Мысли в голове сумбурные, да ещё и путаются, то ли от шампанского, то ли из-за Андрея.
Я ж позвонила ему в туалете. Не выдержала. Просто хотела спросить, что не так-то было? Унизительно, признаю. Но в какую-то секунду я вдруг решила, что лучше один раз унизиться, чем всю жизнь добивать себя догадками.
Андрей сбросил вызов. Я обалдела. Мы ведь только сегодня развелись, а он просто не захотел говорить! Набрала его ещё раз — абонент был недоступен.
Почувствовала себя последней истеричкой. Обида сдавила грудь так, что я дышать не смогла. Думала, задохнусь в туалете клуба этого дурацкого, в котором отмечаю непонятно что.
Какое-то отчаяние ощутила. Женскую никчёмность. Не смогла удержать мужа. Его все любили. Вообще все.
Быстро умылась и вышла в коридор. А там этот стоит, неприкаянный. Мне вдруг так обнять кого-то захотелось. Любого человека, кто к судьбе моей неравнодушен. Ну я подошла и обняла.
А он как вцепится! Денис этот. Дэн.
Делать нечего, прижалась, уткнулась в его шею и обмерла: у него туалетная вода, как у Андрея. Я крепко зажмурилась, так хорошо стало. Легко, спокойно. Отрываться не хотелось.
И вот мы танцуем. Он высокий и, бесспорно, крепкий. Весь твёрдый, здоровьем светится, мужской силой.
Каждый раз, когда наклоняется что-то сказать, дышит мне на ухо, отчего волоски на коже дыбом становятся. Это непроизвольно — я сама не хочу и не собираюсь.
Понимаю, что пьяная, не стоит. Но так приятно, что даю себе ещё минуту. Потом зачем-то ещё одну. И ещё. Не хочу отрываться.
Даже после того как поцеловать меня попытался — не хочу. Говорю же, хам! Я ему губу прикусила, чтобы остыл. Он в ответ лизнул её и крепче меня обнял.
К концу длинной песни я согреваюсь окончательно.
— Музыка закончилась, — сообщаю ему, а то не заметил.
Она и правда закончилась, но мы всё стоим в обнимку.
Дэн не реагирует. Я ладонями в его грудь упираюсь и отталкиваю. Он поддаётся, отпускает меня. Из-за этого снова зябко становится, аж поёжиться хочется.
— У тебя нет чего-то накинуть? Ты замёрзла, — подсказывает он блестящую идею.
Нашёлся заботливый папочка.
— Типа болеро? — кричу ему на ухо.
— Ага, — отвечает.
О боже. Я закатываю глаза, но он этого не видит. Языком слегка мочки моей касается и тут же делает шаг назад. Я поражённо качаю головой — облапал, ещё и облизал.
— Пошли, угощу у бара чем-нибудь.
— Спасибо за танец, но на этом всё, — говорю ему громко.
— Ага, — отвечает Дэн.
Понимаю, к чему он ведёт. Но я не хочу. Не готова, да и вообще, секс с незнакомцем — это не моё. Но этот запах… до чего приятно его вдыхать! Андрюш, как же так-то… Я с трудом отстраняюсь и направляюсь к своим.
Дэн следует за мной по пятам, чем вновь пугает.
Подружки близко, надо добраться до них, они защитят. Алёнка — профессионал в отшиваниях: её Гриша непростой человек, к тому же ревнивый до предела. Она не просто отказывает мужчинам — она в этот момент борется за выживание.
Лишь бы не упасть на лестнице! В начале вечера, будучи трезвой, я взлетела по ступенькам и не заметила их. Сейчас же считаю.
На двенадцатой меня кто-то толкает, и я делаю именно то, чего опасалась, — оступаюсь! Шагаю назад и тут же упираюсь спиной в его грудь. Парня этого.
Он, к счастью, не смеётся, никак не комментирует мой позор — просто ловит, а потом слегка подталкивает вперёд. Продолжает идти следом.
Едва ступив на второй ярус, я тут же направляюсь к подружкам. Но хам хватает меня за руку. Крепко. Я дёргаюсь, он не отпускает. Приходится повернуться. Ей-богу, так бы и влепила ему пощёчину за наглость!
— Слушай, у нас девичник, подруга разводится, — говорю ему. — Мы хотим провести этот вечер втроём. Пожалуйста, я не хочу проблем.
— Понял. — Его глаза грустнеют.
Почему-то это кажется милым. Я не привыкла к мужчинам, которые открыто проявляют эмоции.
— Тогда потанцуем чуть позже? Я это, поблизости буду, — кивает он на свой столик. А потом улыбается одним уголком губ. Как-то криво и одновременно с этим забавно. У него ясные глаза, практически трезвые. И руку мою он отпустил сразу же, как только я повернулась.
Иррационально, но страха перед ним я не чувствую.
— Возможно, — отвечаю уклончиво. Отстраняюсь и иду к своим.
— Вау! Рассказывай! Кто он? Как зовут? Вы целовались? — нетерпеливо атакует вопросами Наташа.
Алёна тоже придвигается ближе.
— Девочки, вы совсем, что ли? — бурчу я недовольно.
Вижу разочарование на их лицах и усмехаюсь. Ожидали горяченьких подробностей? Серьёзно?
— Потанцевали разок. У него туалетная вода, как у Андрея, я что-то смутилась. Но на этом всё. Больше между ним и Андреем нет ничего общего.
— И слава богу, — вклинивается Алёна.
— Совсем не понравился? — спрашивает Наташа. Она выглядит расстроенной.
Я поджимаю губы и отрицательно качаю головой.
— Тогда я ему телефончик оставлю.
— Чего? — Я округляю глаза.