Утром еле проснулся на пробежку. В семь, вместо шести. Но это ладно. А самому не терпелось написать ей. Боролся с собой, пока занимался, чтобы не показаться излишне заинтересованным. Вот со штангой закончу, потом турник. Еще один подход. В душ. И лишь затем напишу. Нет, после завтрака. Пусть успеет соскучиться посильнее. Может, днем увидимся? Я бы хотел.
А когда сорвался и спросил, как дела, — она меня уже бросила к тому времени, оказывается! Ей пох*й было. Психанул тогда страшно! Сразу ведь понял — к мужу решила вернуться. После того, что между нами было, — разорвать общение — точно в другом мужике дело. Нового вряд ли успела найти за полдня, значит, бывший дал о себе знать. По ощущениям кожа будто загорелась от злости. Таким несправедливым и тупым происходящее показалось, что суку из жизни в очередной раз вычеркнул.
Вечером к Ренату заехал, у него толпа как обычно. Девок много. Пару номеров записал себе на будущее. С одной блондинкой в спальне уединились, трахнулись по-быстрому. Вроде тоже красивая, славная. Веселая. Со стороны глянешь — ничем не хуже Ксюши. Хотел сильно. Но едва кончил — настроение упало. Ничего не надо. Ни праздника, ни веселья. Херово, но не физически, как сейчас. А морально. Что особенно бесит.
Нажрался бы, да не пью, обещал же дяде Мише. Поэтому поехал домой быстрее. Помылся тщательно. Хоть и с резинкой был, но ощущение, что замарался. Стыдно стало неясно за что. Ничего плохого не сделал, никому ничего не должен. А будто сделал. Надо было вышибать Ксюху из башки. Клин клином, временем или еще как. Зараза в кровь попала. Вот так бегать — ненормально. Сам себя презирать начал.
На следующий день злился адски. В спортзал пошел, грушу колотил.
Она написала в директе первой, сторис с мостом оценила. Что ж, Ксюша, мосты тебе, значит, нравятся. Хочешь без обязательств — будет тебе, коза, без обязательств.
Хотел с ней грубо, но грубо не вышло. Не могу, когда она смотрит так, когда целует, обнимает… Какие там грубости? Целуешь как в последний раз в жизни.
Ушел поскорее, чтобы снова не начать унижаться. Знал заранее: на утро снова напишет, что не нужен.
Как, бл*ть, собственно и случилось! Занята была почти всю неделю. А в пятницу вообще обиделась и приревновала к Дианке. Выскочила из машины. Передумала.
Нет, ну нормально? Я же виноват остался, что к девушке пару раз съездил. Попытался как-то личную жизнь наладить. Мне вот так тоже не прикольно — с кем попало на чьей-то хате. Отношений хочется нормальных. Поделиться с близким человеком личным. Планами там, мечтами. С той, которой не плевать. Одному по жизни идти можно, но вдвоем-то веселее.
Вот че приперлась сегодня? Осталась, поесть приготовила. Заботу проявила, небезразличие. И снова не знаешь — ждать ее завтра или девицу опять переклинит?
Держит на поводке. Не туда и не сюда. И клин клином не получается. Может, надо чаще и больше? Через «не хочу». Хе* разберешь. Еще и башка болит.
Интересно, домой-то добралась? Поздно уже, столько придурков ходит, а она — красавица. Утром первым делом надо доползти до мастерской, забрать сотовый, и спросить у Ксюши, нормально ли всё.
С этими мыслями погружаюсь в сон. Тягучий, зыбкий. Наполненный флешбеками, драками и ревностью.
Глава 26
Шесть утра. Я глаза открыл минут пять назад и лежу теперь в стену пялюсь. Темень за окном, темень в квартире. Время то быстро летит, то медленно тянется. Голова всё еще тяжелая, но уже крутит не так сильно, как накануне. День икс остался в прошлом.
Постепенно светает, стена окрашивается пятнами, а это значит, что девять скоро. Три часа лежу без дела, как мешок понятно с чем.
Я впервые, не помню за сколько времени, встаю так поздно. Мастерская с десяти работает, пока умоюсь, пока дойду… ничего не хочется. Если бы не беспокойство, так бы и лежал, тупил в одну точку.
Избили, конечно, в этом тоже причина. Но и цели больше нет. Когда она была — подрывался легко, во сколько бы ни лег, что бы ни снилось. Мечта была, ее видел четко, за ней шел. А теперь… Не могу сказать, что мне всё в жизни легко давалось, но и сложностей особых не испытывал.
Я брался, делал, и оно получалось. И в спорте, и в учебе, и на работе. И в отношениях. Результат там, где фокус.
Почему-то всё резко изменилось. Теперь не получается ничего. И ничего не хочется. Апатия какая-то. Я раньше думал, ее выдумали, чтобы оправдывать лень. Х*ево.
«Привет! Да, всё хорошо», — приходит от Ксюши сообщение.
Я спросил, всё ли в порядке. Телефон забрал, включил, написал сразу. У меня пунктик по этому поводу, долгая история. В общем, я должен знать, что если девушка от меня ночью вышла — до дома добралась живой и здоровой.
Сейчас в магазин иду.
«Окей», — отвечаю. Собираюсь убрать мобильный в карман куртки, как он вновь пиликает.
«Денис, а ты как? Как себя чувствуешь? Скорую не вызывал? Ты дома?»
По имени меня называет теперь постоянно. Я нифига не понимаю, как с ней вести себя.
«Нормально. Выспался, мир засиял».
«Ха-ха. Переживаю за тебя очень. Если хуже станет, ты звони сразу, ладно?»
Эти ее «ладно» дурацкие. Через слово. Словно просит меня.
«Не нагнетай», — отвечаю.
Покупаю в магазине самое необходимое. Быстро. С такой физиономией лучше не светиться, охранник не случайно смотрит подозрительно. Ну и голова по-прежнему кружится. Прихожу домой, падаю на диван и разбираю почту. Столько пропущенных… Незаменимый я, бл*ть, человек. Удивительно, как они все жили, пока я в армии был?
Даже от Ксюши есть несколько звонков и эсэмэс. Ренат прислал скрин их переписки, она волновалась. Надо же. Да пофиг уже.
Далее перезваниваю матери, успокаиваю, что всё в порядке.
Едва успеваю поесть, как звонит дядя Миша. Я имя его вижу на экране и сразу понимаю, почему настроение такое паскудное. Откуда злость, вялость. Лгать можно кому угодно, и даже себе. Только вот смысл?
Завалил отбор.
Времени было на подготовку — вагон и маленькая тележка. Целую жизнь к этому шел. С первого класса, с первого дня посещения секции. Наверное, надо было не бросать бокс, а добиваться мастера. Наверное, стоило учиться усерднее, а не работать по ночам в барах. Где-то ошибся, принял неверное решение. Чего-то не хватило. В армии не дотянул? Да и эти недели, как пришел, следовало бы провести продуктивнее. Сосредоточиться на своем будущем.
А я завалил. Мне даже не сказали ничего после, только «до свидания».
И дальше что? Да нифига дальше. Пустота. Нужен новый план, да вот только мысли разбегаются, попробуй упорядочи более-менее.
Сейчас оглядываюсь назад и понимаю — режим нарушал, и тренировки пропускал в угоду работе и личной жизни. Питался как попало. Неудивительно, что лег.
Я сам причина своего отвратного настроения и всех своих неудач. На себя злюсь. Сижу и злюсь! Аж зубы скрипят. У отца получилось, а у меня нет. Не оправдал надежд. Хотя уверен был в себе. Что там сложного?
Нормативы сдал, после них сразу на ринг. Ни минуты на отдышаться. Первый бой помню четко. Второй смутно. На третьем, в самом начале пропустил удар, упал и выключился. Это мне рассказали потом уже. Я нихера сам не помню.
Неудивительно, что Ксюха мужа каждый раз выбирает. Качаю головой. Чувствую, как уши гореть начинают от слепой ярости, ревности и раздражения на самого себя. Что же делать-то дальше? Куда двигаться? И денег хочется, и работу такую, чтобы уважать себя. И чтобы Ксюша… бл*ть, опять у меня везде одна Ксюша!
Оглядываю квартиру, словно она может ответ дать. Она мне от отца досталась. Отчим хотел продать, когда мне лет пятнадцать было. Но мать, помню, не дала. Скандал такой был… Но это ладно. Квартира только моя, больше у папы наследников не было.
Подношу телефон к уху:
— Доброе утро, дядя Миша! — говорю как ни в чем не бывало. Самому же сдохнуть хочется.
— Бодришься? Это хорошо. Нормально всё, Денис?
— Отлично.
— Не сильно тебя?..
— Ерунда. Через пару дней буду как новый.
— Это правильно, это ты молодец. Ты дома?
— Да, — отвечаю.
— Я так и думал. Через десять минут будем.
— Будете? В смысле? Не понимаю, — подскакиваю с места и морщусь от боли. Бл*ть.
— Ты чайник ставь, там разберемся.
Чайник-то я ставлю. Постель быстро убираю — дядя Миша у нас в звании. Сотряс или нет — разобранные кровати в середине дня он осудит. Быстро прохожу по комнатам — чисто. Из вещей, что валяются на полу, только белая футболка Ксюши и то в ванной.
Чайник щелкает, и в дверь стучат. Открываю — а там целая толпа народу! Семь человек. Знаю хорошо только дядю Мишу. Но еще пятерых узнаю, видел на отборе.
— Ну что, Денис, где у тебя тут кухня? Потолкуем? — спрашивает дядя Миша. Смотрит серьезно, хмурится.
Я показываю направление движения. У самого кожу покалывает не то от восторга, не то от волнения.
А дальше время пролетает незаметно. Я когда впервые на часы взгляд бросаю, понимаю, что уже два часа общаемся. Башка болит меньше или же попросту игнорирую, потому что интересно. Они все меня значительно старше. Опытные, матерые. При этом абсолютно простые и понятные.
В отряд меня, увы, не берут. Не за этим пришли. Но после ухода гостей я чувствую себя совершенно другим человеком. Поразительно, как короткая беседа может изменить всё. Утром сдохнуть хотелось, сейчас же силы откуда-то взялись. А просто слова поддержки услышал.
— Храбрость — это прежде всего терпение, — сказал мне дядя Миша напоследок. Все молчали, уважительно слушали. — Терпение в опасности. Солдат должен быть храбр, стоек и терпелив. Лишь в этом случае, Денис, он не победим. У тебя есть храбрость. Есть стойкость. Честность, целеустремленность и много других хороших качеств. А вот терпения… терпения пока нет. Но это не беда, это болезнь молодости. Терпению можно выучиться.
Мне объяснили все мои ошибки, где и что я сделал неправильно. Показали видео трех с боев с разных ракурсов. Мы просмотрели по кадрам. Это не ново для меня, мы с тренером по боксу также делали. Но почему-то именно сегодняшний разбор показался особенно важным.