За то, что девушки их не продинамили.
Пошли танцевать.
Говорит Мариела и берет Тило за руку.
Все!
Говорит Люси и берет под локти Чернявого и Энеро.
Впятером они врываются в гущу танцующих.
Прилипчивая музыка утягивает их в поток двигающихся тел. Они поднимают руки, хлопают, девушки переходят из объятий в объятья. Смеются. Чернявый выбирается из толпы и приносит сидра. Остальные четверо окружают его, взлетает пробка, они аплодируют, вырывается струя пены. Пьют из горла.
Энеро вспоминает другие танцы, когда он познакомился с Дианой Масьель, матерью Тило. Его, как самого молодого в участке, часто отправляли патрулировать дискотеку. Одни – потому что им приелось веселье, и они только и хотели, что завалиться смотреть телек на пару с женой. Другие – потому что им веселье не приелось, они плели женам, что идут на дежурство, а сами где-то ныкались с любовницами.
Для Энеро это вообще была не работа.
Он любил красоваться там в форме, да и наливали ему тогда бесплатно. Чернявый и Эусебио тоже всегда ходили на танцы, как и раньше, когда он еще не был полицейским.
Диану они увидели, когда площадка начала пустеть.
Потом оказалось, что она с подругами ехала с другой вечеринки и они завернули пропустить по последней перед сном. Они были неместные. То есть Диана-то – да, но она уезжала учиться в Санта-Фе, а вернуться ей пришлось, потому что ее папаша, владелец отеля, умер.
Всем троим она сразу понравилась.
Рыжая, с короткой стрижкой, раскованная.
После танцев они пригласили Диану с подругами выпить в бильярдную на выезде из поселка. Там она рассказала, что вернулась недавно, что собирается заниматься отелем, что денег продолжать учебу нет. Что ей тут совсем не нравится. Что подруги приехали немного ее развеселить.
Через несколько недель Эусебио уже встречался с ней.
Энеро это, конечно, поперек горла встало. Они с Дианой успели здорово сдружиться, и он думал, у него есть шанс на большее, чем просто дружба.
Чернявый только посмеялся, когда Энеро заявил ему, что по большому счету Диана – такая же, как все, динамщица. Он скорее, чем Энеро, привык, что ему всегда доставались остатки от Эусебио. Потом она залетела, родился Тило, они расстались. Долго еще сходились и расходились. Всякий раз, как расходились, Диана бежала перетирать это дело с Энеро. Эусебио знал и не возражал. Предпочитал, чтобы она другу про него плела, чем какому-то чужому мужику.
Однажды – и еще не раз потом – такой утешительный разговор закончился для Энеро и Дианы постелью.
Они все взмокли от кумбии и сидра, и тут вдруг кто-то хватает Тило за шкирку и выволакивает из толпы людей, которые танцуют и смотрят неодобрительно, но продолжают танцевать как ни в чем не бывало. Энеро и Чернявый не сразу врубаются и тоже внезапно получают по затылку, и кто-то толкает их, и они от этого тоже толкают танцующих, а те в свою очередь отвечают на толчки и злятся.
Э, ты чё!
Давно морду не били?
Я тя щас уделаю!
Пшел на хрен отсюда, урод!
Не успевают Энеро и Чернявый повернуться, как их толкают еще сильнее. Оба, спотыкаясь, тыча руками во все стороны, пробивают себе путь.
Что за на хрен!
Чернявый ищет глазами Тило. Смотрит на Энеро.
Малой!
Кричит он.
Не вижу его!
Отвечает Энеро.
Ну, суки, что они с ним сделали?
Наконец они добираются до выхода. Те, кто их подталкивает, напоследок пихают так сильно, что они буквально выпадают на улицу мордами вниз. Когда им удается перевернуться на спину, Сесар бросается на Чернявого, Агирре – на Энеро. Они сидят на них верхом и осыпают ударами. В ушах звенит, горячая кровь из носа заливает рот, как приторное вино. Они пытаются закрыться руками, бестолково месят кулаками пустоту. Когда Агирре с Сесаром устают, и у них на костяшках тоже выступает кровь, приятели помогают им подняться и пинают лежащих по ребрам. И напоследок по яйцам.
И не суйтесь сюда больше!
Говорит Агирре.
Харкает и утирается рукавом.
Кое-кто вышел с площадки полюбоваться махачем. Теперь они потихоньку возвращаются. Музыка внутри – самый сок.
Они еще некоторое время лежат на земле, словно опоссумы, притворяясь мертвыми. Когда вокруг все стихает, Энеро медленно приоткрывает заплывший глаз. Вытягивает руку и трясет Чернявого; тот со стоном шевелится.
Где Тило?
Поднимаются, как могут. Двое или трое опоздавших к самой драке стоят и смотрят на них, но руки никто не подает. Поодаль, на обочине, сидит Тило, голова свесилась между ног; над ним хлопочут девчата.
У него кровь носом сильно шла.
Говорит Мариела.
Давление упало.
Они помогают Тило встать. Чернявый ощупывает его на предмет сломанных костей. Тило говорит, что он в порядке, только голова немного кружится.
Вам нужно уходить.
Говорит Люси.
То ли потому, что их ведут девчата, то ли потому, что им не терпится свалить, в обратном направлении они преодолевают лес гораздо быстрее. Они не чувствуют царапающих веток, не чувствуют шипов, ранящих руки и лица. Им все равно. Плоть превратилась в отбивную, отупела после побоев.
На месте лагеря они обнаруживают кострище.
Вот сволочи!
Говорит Энеро.
Лодка! Мать их!.. Новая лодка!..
Говорит Чернявый.
Тило просто смотрит мокрыми глазами и молчит.
Мы вам добудем лодку.
Говорит Люси.
Пойдемте.
Говорит она.
Гуськом они идут вдоль берега. Впереди Люси, за ней Мариела в обнимку с Тило, позади Чернявый и Энеро. Если бы у них не болел даже нос от каждого вдоха, можно было бы сказать, что стоит чудная ночь. Нежный ветерок колышет кувшинки и тростник. Рыбы выпрыгивают из воды, ища корм у поверхности.
Другая ночь, похожая, только темнее. Они в очередной раз приехали пить под предлогом рыбалки. Эусебио бесился, потому что Диана подослала к нему адвоката. Он уже несколько месяцев не платил алименты.
С чего мне платить? У меня и халтуры-то почти нет!
Сказал он.
А сама, между прочим, хозяйка отеля, сучка!
Энеро с Чернявым вызвались ему одолжить хотя бы закрыть долг. Но Эусебио и знать ничего не желал. На рыбалку они его вытащили, чтобы развеялся чутка. Но под вечер, когда они добрались до места и накатили, он снова завелся. Он еще не все им про Диану сказал.
С моим другом спуталась, проблядь.
У Энеро кровь застыла в жилах. У них с Дианой давно ничего не было, но все равно. Она могла и ляпнуть, чтобы помучить Эусебио.
Да ты что, Эусебио, что ты такое говоришь…
Начал он. Эусебио перебил его и уставился на Чернявого.
А ты что скажешь?
Сказал он.
Чернявый засмеялся и развел руками.
Я?
Переспросил он.
А что я скажу? Я ничего такого не слышал.
Ничего не слышал, значит. Но ты точно знаешь, кто ее имеет. Скажи ему. И мне скажи в лицо, если ты такой мужик!
Проорал Эусебио.
Хорош психовать, Эусебио.
Сказал Чернявый и залпом допил стакан.
Отъебись ты, мы сюда отдохнуть приехали. А не сплетничать, как бабы.
Энеро уже ничего не понимал, но на тот случай, если Эусебио имел в виду его, сказал.
А он прав. Открывай следующую, Чернявенький!
Чернявый пошел к берегу за бутылью, а Эусебио вскочил и прокричал ему вслед.
Скажи этому придурку, что ты ее трахаешь!
Чернявый резко остановился и медленно развернулся.
Отвали, Эусебио, заманал уже.
Не успел он договорить, как Эусебио налетел на него с кулаками.
Пару раз они друг другу втащили, но Энеро их быстро разнял. Эусебио и ему наподдал за компанию. А потом ушел.
Вечерело. Они собрали хвороста и развели костер. У них и мясо с собой было. Энеро хотелось знать, правда ли Чернявый мутит с Дианой, но он боялся себя выдать. Терпел-терпел, все-таки спросил.
Это правда?
Чернявый посмотрел на него.
Скажи еще, что ты нет, придурок.
Ответил он.
Эусебио вернулся только поздно вечером. Он где-то еще бухал и теперь был совсем косой. Сказал, пойдет покидает, они ж рыбачить приехали, в конце-то концов, или как.
Давай завтра лучше.
Сказал Энеро.
Мясо почти готово. Поешь, поспи. А завтра рано утром пойдем.
Сказал он.
Эусебио взглянул на него, взял вещи и полез в лодку.
Да оставь ты его.
Сказал Чернявый.
Вернется он.
Люси и Мариела помогают им залезть в лодку. Тило как побитый щенок. Энеро еле на ногах держится. Чернявый, не такой уделанный, толкает лодку вместе с девчатами, забирается сам, садится на весла.
Уезжайте!
Говорит Мариела.
Уезжайте, раз можете.
Говорит она.
Они стоят на берегу и машут, пока не сливаются воедино с ночью, и с лодки их больше не видно. С лодки весь остров выглядит, как черная масса, курчавая от древесных крон.
Энеро обнимает Тило за плечи, притягивает к своему ноющему телу.
Все хорошо, сынок. Все хорошо.
Говорит он.
Когда Люси и Мариела приходят домой, мама не спит, ждет их на кухне. Курит. Пепельница переполнена. Они целуют маму, и она им улыбается.
Спокойной вам ночи, доченьки.
Говорит она.
Они ложатся. Они так устали. Как принцессы из сказки, которую мама всегда читала им в детстве: те тоже плясали каждую ночь, пока не стаптывали все туфли, а на рассвете падали от усталости. Они даже не болтают, как обычно.
Мариела засыпает сразу. Люси тоже соскальзывает в сон. Последнее, что она видит перед тем, как глаза окончательно закрываются, – зарево костра во дворе.
Сельва Альмада (1973 г. р.) – аргентинская поэтесса и писательница. Окончила Институт высшего образования в Паране. Публиковалась в еженедельнике Paraná Análisis и других аргентинских изданиях. Автор романов «Не река», «Ветер смятения», «Каменщики», нонфикшена «Мертвые девушки». Финалист премии Марио Варгаса Льосы, шорт-листер Букера, Дублинской премии. Ее книги переведены на несколько языков. Живет в Буэнос-Айресе.