– Вы же не женщина, чтобы возраста стесняться, – отпарировала я невозмутимо. – Впрочем, не хотите, не говорите.
– Мне пятьдесят один, – сухо отрубил собеседник.
– Возраст мужского расцвета, – немного польстила я.
– Подхалимка! – тут же раскусил меня бывший военный хирург.
– Точно, – созналась я.
Минуту мы молчали, разглядывая красивого белоснежного пса.
Тобол не обращал на меня никакого внимания. Замер в позе первой боевой готовности, глядя на хозяина внимательными умными глазами.
– Он без охоты не скучает? – спросила я.
Саша пожал плечами.
– Понятия не имею. Может, и скучает. Но Тобол – пес разумный. Он прекрасно понимает, чего от меня можно ждать, а чего нельзя.
– И чего же от вас нельзя ждать? – поинтересовалась я.
– Во-первых, от меня нельзя ждать охотничьих подвигов. Это минус в его глазах.
И Саша кивнул на пса.
– Но зато есть один серьезный плюс. От меня нельзя ждать жены, а это Тобола, я думаю, устраивает на все сто.
– Такой ревнивый? – удивилась я.
Саша снова пожал плечами.
– Как все животные! Только у одних это проявляется сильней, а у других слабей. Но ревнуют хозяев абсолютно все. Один мой приятель женился на женщине, которая держала сиамскую кошку. Хотите, верьте, хотите, нет, но кошка его из дома выжила.
Я расхохоталась.
– Нет, серьезно! – убеждал Саша. – Что она только не изобретала! И в туфли ему мочилась, и под дверями караулила… Знаете, как пантера: прыгнет на ногу, укусит до крови и под кровать – шмыг!
– Точно, как пантера, – согласилась я насмешливо.
– А один раз так звезданула моего приятеля растопыренной лапой, что коготь у него в ране остался.
– Ничего себе! – посочувствовала я.
– А вы говорите, ревность… Еще какая!
– А что было потом? – спросила я.
– Вы о чем? – не понял Саша. – А, о моем приятеле… Не было потом. После того как ему вытащили кошачий коготь из ноги, он быстренько собрал вещички и вернулся домой. И с тех пор чувствует себя гораздо лучше.
– Еще один закоренелый холостяк, – подытожила я.
– Ну, в общем, да, – не стал спорить Саша.
Я дошла до своего дома и остановилась.
– А вам не скучно так жить? – спросила я с любопытством.
– Не-а, – ответил Саша, не отводя от моего лица лицемерных зеленых глаз. – Я человек самодостаточный.
– Поздравляю, – с ядовитой вежливостью сказала я.
– Спасибо.
Я открыла калитку, и уже собралась ее захлопнуть перед носом у сопровождающего, когда он неожиданно сказал:
– И что-то мне подсказывает, прекрасная Анна, что вы тоже барышня вполне самодостаточная. И что скучать вам в жизни не приходится.
Я не нашлась, что ответить, и быстро захлопнула дверь.
Несколько минут постояла, прислонившись спиной к холодному железу.
Странный какой-то… Интересно, что он имел в виду?
Мое трусливое сердце стучало, как у зайца.
* * *
Выходные дни прошли суматошно.
Элла повезла меня в город, чтобы пополнить мой гардероб. И, как я ни сопротивлялась, набила багажник разноцветными пакетами, в который бутики упаковывают свой заманчивый товар.
Потом мы пообедали в каком-то ресторане, проехались по Москве.
– Что-нибудь узнаешь? – спрашивала Элла меня каждую минуту, но я только качала головой.
Увы! Город казался мне совершенно чужим.
Максим выполнил свое обещание, и в тот же день мои фотографии попали в нужную программу.
На фотографиях я выглядела гораздо хуже, чем в жизни, но была вполне узнаваемой.
И, тем не менее, никто на объявление пока не откликнулся.
– Ничего страшного, – утешал меня Максим каждый вечер. – Дадим еще раз. Потом еще раз.
– В общем, много-много раз, – грустно пошутила я.
– Ну, надеюсь, столько не понадобится, – оптимистично ответил Колобок.
Я тоже на это надеялась.
В понедельник меня неожиданно позвали к телефону. Сначала я удивилась, а потом обрадовалась. Схватила трубку, в надежде на хорошие новости, но услышала только насмешливый голос стервы Вики.
– Вечер добрый, ангел мой!
– Здравствуй, душенька! – ответила я так же нагло.
Не терплю фамильярности. Тем более такой безвкусной.
Вика рассмеялась.
– Кусаешься, моя зубастая?
– Угадала, моя глазастая, – ответила я злобно.
– Ого!
Вика расхохоталась еще громче.
– Ты мне нравишься, – объяснила она милостиво, кончав смеяться. – Не люблю кисломолочных дур вроде твоей домохозяйки.
– А я не люблю железобетонных мадам вроде тебя, – ответила я столь же недвусмысленно.
– Не беда! – совершенно не обиделась Вика. – Нам с тобой общих детей не крестить!
– К счастью.
– Так. Ладно.
Вика сменила тон на ледяной, и я поняла, что шутки закончились.
– Есть новости? – деловито поинтересовалась она.
– Пока нет, – ответила я против воли уныло.
– Я тебе еще раз предлагаю свою печатную площадь, – напомнила Вика. – В последний раз, между прочим. Мне тебя уговаривать некогда. Других дел полно.
– Не нужно меня уговаривать, – ответила я твердо. – Я не хочу пользоваться твоей добротой и бескорыстием.
– Ну, как угодно, – ответила Вика без паузы.
И положила трубку.
Почему я отказалась? Потому, что я ей не доверяла!
Вику интересовала вовсе не моя нелегкая судьба, а то, как эту жвачку воспримут скучающие дамочки, для которых и были предназначены ее глянцевые журналы. И ради того, чтобы эта жвачка лучше жевалась, Вика могла добавить в продукт все что угодно. Просто так, от себя.
А меня это не устраивало.
Мою скучную жизнь несколько разнообразили занятия музыкой с Генриэттой. Девочка оказалась не без способностей. Хотя скажу сразу: способностями она была обязана скорее хорошей голове, чем искре божьей.
Впрочем, такие люди гораздо большего добиваются в жизни, чем яркие природные таланты. Потому что прекрасно понимают предел своих способностей. И готовы компенсировать этот недостаток упорным многочасовым трудом.
Но в то время как талантливые слишком полагаются на свои способности, которые вроде бы должны их вывезти…
– Аня!
Я вздрогнула и посмотрела перед собой.
Элла протягивала мне телефонную трубку, и ее лицо было бледным.
– Только не волнуйся! – предупредила она.
Я встала с кресла и одернула на себе свитер.
Взяла трубку дрожащей рукой и сказала:
– Слушаю.
– Аня? – ударил мне в ухо резкий голос Максима.
– Да.
– Есть новости.
Ноги ослабели, и я снова плюхнулась в кресло.
– Надеюсь, не очень ужасные, – проговорила я неповинующимися губами.
Максим рассмеялся.
– Нет-нет, ничего криминального! Я просто хотел, чтобы вы знали: вечером я приеду не один.
– А с кем?
– Самому интересно, вы этого человека узнаете или нет?
– Вот даже как, – пробормотала я.
– Что-что? – переспросил Максим.
– Я говорю, вы уверены, что этот человек меня ни с кем не перепутал? – сказала я, повысив голос.
– Этот человек утверждает, что вы умеете играть на рояле.
– А-а-а…
– Так как? – спросил Максим после небольшого молчания. – Привозить? Выслушаем?
Я откашлялась.
– Привозите, – ответила я торжественно. – Выслушаем.
Остаток дня прошел скомканно. Занималась с Генриэттой я невнимательно, все время путала ключевые и встречные знаки, а иногда просто умолкала, никак не реагируя на ее ошибки.
Наконец Генриэтте это надоело, и она, будучи девочкой прямой, высказалась откровенно:
– Ань, ты совсем о другом думаешь…
– Прости, – ответила я, приходя в себя. – Давай перенесем урок на завтра, ладно?
– Ладно, – ответила Генриэтта радостно. Сползла с кожаной банкетки и сочувственно спросила:
– Нервничаешь, да?
– Немного, – ответила я.
– Не ври! – укорила Генриэтта.
Я засмеялась.
– Нервничаю, нервничаю! Довольна?
– По крайней мере, все про себя узнаешь, – резонно заметила ученица.
– Думаешь, все? – спросила я.
– Ну не знаю…
– «Не знаю», – передразнила я. Вздохнула и добавила:
– Вот и я не знаю. Потому и нервничаю. Вдруг что-нибудь такое выяснится…
– Что «такое»? – не поняла Генриэтта.
– Не знаю, – повторила я в третий раз. – Может, я банки граблю?
Генриэтта даже взвизгнула от восхищения.
– Класс!
Я опешила.
– Дурочка! Ты чему радуешься?!
– Такая скукота везде, – пояснила Генриэтта. – И дома, и в школе… А тут такое приключение!
– Ох-хо-хо, – со вздохом подвела я итог. – Ладно, подождем до вечера.
В ожидании Максима я прилипла к окошку.
Интересно, кого он привезет с собой? Мужчину или женщину? Кто может меня узнать? Муж, родители? Нет. Максим говорил об «одном человеке».
Об одном.
Значит, муж.
Я порылась в памяти.
Никакого мужа я в упор не помню. И вообще, обручального кольца у меня не было. Хотя это еще не показатель. Возможно, мы живем в гражданском браке.
А может, у меня и дети есть?
Я облилась холодным потом.
Элла на такую вероятность мне намекала. Но я ее категорически отрицала. Вдруг напрасно?
– Ты не волнуйся, – успокаивала Элла, оттаскивая меня от окна. – Все будет нормально.
– Твоими бы устами, – отвечала я, меряя комнату большими шагами. – Максим тебе не сказал, кого привезет?
– Не сказал, – виновато ответила Элла в третий раз. – И как это я не настояла? Растерялась.
– А что сказал? Только дословно повтори!
Элла добросовестно морщила лоб.
– Сказал, что появились новости об Анне. И попросил передать тебе трубку. Вот и все.
– Вот и все, – повторяла я тупо и снова прилипала к окну.
В общем, филиал психушки.
Максим приехал довольно поздно. За окном уже стемнело, поэтому разглядеть, кто вышел из машины вместе с Колобком, мне не удалось.
Невысокий человек в брюках и куртке.
Дверь открылась, веселый голос Максима пригласил:
– Не стесняйтесь. Нет-нет, разуваться не нужно!