– Стефан…
Глаза Эллы потеплели.
– Это любовь, – сказала она нежно. – Только несчастная любовь. Ущербная какая-то. Видеться нормально, и то не могли…
И она замолчала.
Проползли томительные пять минут.
– Не уезжай, – попросила Элла, поднимая голову. – Я знаю, что я скотина. У меня и характер испортился потому, что никакой жизни нет. Ни хорошей, ни плохой. Честно тебе скажу: когда приходилось самой за существование бороться, я была в сто раз счастливей, чем сейчас. Не пойму почему. Времени, что ли, не было на всякие раздумья?
Она пожала плечами и посмотрела на меня.
Я молчала.
Элла робко потянула к себе сумку, в которую я небрежно бросила часть вещей.
– Нет! – сказала я.
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Не уезжай!
– Я не уеду, – ответила я. Элла сделала радостное движение. – Пока! – уточнила я. – Если ты меня еще раз обидишь, я даже разговаривать на эту тему не стану. Молча соберусь и уеду. Так что пускай вещи на всякий случай останутся в сумке.
– Остальные можно в шкаф повесить? – спросила Элла очень робко.
– Можно, – ответила я.
Встала на ноги и сказала:
– Ладно, покончим с неприятностями разом. Давай свой подарок, отнесу прямо сейчас. Мне не хочется делать это при Максиме.
– Конечно! – засуетилась Элла. – Коробка внизу, в моей сумочке! Сейчас спустимся, все достанем…
Мы подошли к двери. Я резко распахнула створку и от неожиданности отшатнулась назад.
– Ой!
– Простите, – любезно извинилась Марья Гавриловна, которой я чуть не заехала по лбу. – Я пришла спросить, какие будут распоряжения насчет ужина.
– Я зайду на кухню, – ответила Элла.
– Хорошо, – ответила домоправительница и развернулась к нам спиной, собираясь уходить.
– Марья Гавриловна!
Железная леди вопросительно обернулась.
– Повесьте, пожалуйста, вещи в шкаф, – распорядилась Элла по-хозяйски властно.
– Хорошо, – коротко ответила домоправительница и скрылась в моей комнате.
Я проводила ее подозрительным взглядом.
Если она только что не подслушивала под дверью, то я ничего не понимаю в этой жизни!
Мы спустились вниз. Элла раскрыла сумочку, достала оттуда коробку с булавкой.
– Скажи, что я желаю ему счастья, – прошептала она.
Я скривилась, но все же пообещала.
– Скажу.
– Пойду на кухню, – сказала Элла. – Поговорю с поваром.
Я вздохнула, критически оглядела ее зареванное лицо с размазанной косметикой. Подвела к зеркалу и посоветовала:
– Умойся для начала.
* * *
К дому Стефана я топала на негнущихся ногах.
Да, тяжела ты, шапка Мономаха… Хотя, при чем тут шапка? Просто дали гадостное поручение, а я, как болонка, не смогла воспротивиться.
«Ну, ничего, – пообещала я себе для очистки совести. – Это в первый и последний раз».
Но совесть отчего-то не очистилась и осталась такой же мутной.
Я подошла к калитке дома Стефана и нажала на кнопку звонка. Щелкнул динамик, и голос Марийки сверху спросил:
– Это кто?
Я подняла голову и осмотрела динамик, укрепленный над калиткой.
Странно, но в отличие от остальных домов, видеокамеры рядом с ним не было.
– Это я, Аня.
– Аня!
Замок щелкнул.
Я толкнула дверь и вошла во двор. Марийка ждала меня на крыльце.
– Вы ко мне? – спросила она не то радостно, не то испуганно.
– К сожалению, нет, – ответила я.
– К Стефану Викторовичу? – спросила Марийка, понизив голос.
– К нему. Дома?
– Дома.
– Один?
– Нет, у него Виктория Васильевна.
Я затормозила на полпути.
В присутствии этой стервы передача подарка категорически исключается.
– Мне нужно поговорить с ним наедине, – сказала я. – Что делать?
– Так подождите! – предложила Марийка.
– А если она надолго?
– Нет, – отказалась Марийка. – Недолго. Сама слышала, у нее в шесть какая-то встреча в городе.
Я посмотрела на часы. Половина пятого.
Да, если у Вики в шесть рандеву, то пора собираться в дорогу.
– Подождете? – спросила Марийка.
– Подожду, – решила я. – Только так, чтобы Вика меня не видела.
– Ко мне пойдем, – предложила Марийка. – Через черный ход.
– Пойдем, – согласилась я.
Черный ход располагался позади дома. В комнату Марийки вела крутая узкая лесенка. Мы поднялись и оказались в небольшом закутке с одной дверью.
– Входите, – пригласила Марийка гостеприимно и толкнула дверь от себя.
– Спасибо.
Я вошла в распахнутую дверь, незаметно осмотрелась.
Небольшая чистенькая комнатка. Ничего особенного: кровать, маленький телевизор, гардероб, встроенный в стену, кресло у окна, маленький круглый стол перед креслом…
Уютно.
– Садитесь в кресло, – предложила Марийка. – А я на кровать.
– Спасибо, – повторила я.
Уселась в кресло, оказавшееся удобным и глубоким.
– У Стефана Викторовича сегодня день рождения, – поведала мне Марийка.
– Да? – спросила я без особого энтузиазма. – Он отмечает?
Марийка пожала плечами.
– Не сказать, чтоб сильно отмечал. Раньше – да! Гостей звали, готовили, даже официантов нанимали. А сейчас никого не зовет.
– Ясно, – сказала я.
Тут тишину комнаты прорезало резкое дребезжание, похожее на звук будильника.
Я вздрогнула.
– Что это?
Марийка подскочила с кровати.
– Это Стефан Викторович звонит. Меня вызывает. Спросит, наверное, кто приходил и зачем…
Она посмотрела на меня заговорщическим взглядом и спросила, понизив голос:
– Сказать-то что?
– Скажи, что я тебе рецепт пирога принесла, – ответила я быстро.
– Ага! Поняла! – закивала Марийка.
Повернулась и вышла из комнаты. По лестнице застучали торопливые шаги.
Я осмотрелась. Уютная комнатка. Все говорило о том, что ее обитательница – женщина. И салфеточки, разложенные на столе, и незаконченное вязание в корзинке, и ряд скляночек с недорогими духами на подоконнике.
Идиллию нарушал только мужской пиджак, небрежно брошенный на сиденье стула.
Я подошла поближе и присела на корточки. Двумя пальцами приподняла добротный твид в елочку.
– Ты что здесь делаешь? – спросила я вслух.
На пол со стуком упала одежная щетка.
Ясно. Марийка чистит хозяйский макинтош. Интересно, Стефан проверяет карманы перед тем, как отдать пиджак в чистку? Насколько я знаю, мужчины не слишком аккуратны в этом отношении.
Я прислушалась. Тишина.
Тогда я осторожно протянула руку и залезла в правый накладной карман пиджака.
Пусто.
Проверила другой карман.
Пусто.
– Обида какая! – сказала я вслух.
Подняла с пола упавшую щетку и постаралась придать пиджаку то же самое непринужденное положение.
И тут мои пальцы что-то нащупали во внутреннем кармане.
Похоже на сложенную бумажку. Плотную бумажку.
Я быстро залезла под шелковую подкладку.
Есть.
Достала глянцевый прямоугольник, сложенный вдвое, и развернула его. Прочитала то, что там было написано, и вернула бумагу на место.
Внизу хлопнула дверь.
Я быстренько бросила пиджак на стул и на цыпочках подошла к креслу.
Уселась в него, и через минуту дверь распахнулась.
– Они вас зовут, – сообщила расстроенная Марийка.
– Зачем? – не поняла я.
– Не знаю.
– Ты про рецепт сказала?
– Сказала! – подтвердила Марийка. – А они говорят, проси сюда.
Она развела руками.
– Уж извините…
– Ерунда, – ответила я и встала со стула.
– Вас проводить?
– Не нужно. Они в зале?
– В зале, – ответила Марийка. – Вино пьют.
– Хорошее дело, – констатировала я.
Вышла из комнаты и спустилась вниз. Обошла дом, толкнула дверь парадного входа.
Дверь медленно отворилась. Я вошла в просторное помещение, совмещавшее прихожую, зал и кухню.
– Какие люди! – произнес насмешливый женский голос.
Они сидели у камина. Несмотря на довольно теплый день, в нем горел огонь.
Стефан развалился на диване, Вика облюбовала кресло напротив него. Она же и приветствовала мое появление в столь ироничном тоне.
– Привет, – ответила я.
– Прошу вас, – пригласил Стефан, но с места не поднялся. По-моему, он был уже изрядно пьян.
– Благодарю.
Я сбросила с плеч походную куртку и осталась в обычном ежедневном наряде: джинсы и свитер.
Не снимая сапог, поднялась по длинным плоским ступеням и оказалась в зале.
– Говорят, ты определилась со своей родословной? – все так же насмешливо пропела Вика. Только мне ее насмешки были абсолютно по барабану.
Я задумчиво почесала нос, прикидывая, куда бы сесть.
В принципе, есть еще одно свободное кресло, но мне почему-то кажется, что если я сяду на диван рядом со Стефаном, Вика утратит часть своего хорошего настроения.
Что я и сделала.
Плюхнулась на мягкий пружинистый пуфик, сохранив между собой и хозяином дома небольшую приличную дистанцию.
Закинула ногу на ногу.
Вика прищурила на меня насмешливые злые глаза.
– Говорят, ты готовишь хорошо?
– Хорошо, – не стала спорить я.
– Слава богу! Нужно же хоть что-то уметь в этой жизни.
– Не говори! – согласилась я. – Некоторые женщины и этого не умеют!
Вика расхохоталась.
– Может, ты завтра поможешь Марийке уборку сделать? – предложила она задушевно.
– Отчего же не помочь? Помогу! – ответила я.
Вика снова расхохоталась, но уже с некоторой истерической ноткой в голосе. Наверное потому, что Стефан слишком пристально разглядывал мои ноги в облегающих джинсах.
– Ты, наверное, до того как наследство получила, и полы умела мыть?
– Умела, – ответила я спокойно. Посмотрела в ярко накрашенное лицо перед собой и спросила:
– А сама-то ты давно это делать разучилась? А? Фешенебельная моя…
Вика моментально прекратила смеяться. Зато громко расхохотался пьяный Стефан. Зааплодировал мне твердыми ладонями с красивыми миндалевидными ногтями.