Я медленно потянула на себя железную дверь.
Калитка в воротах Волоховых имела одну неприятную особенность: если ее закрывали медленно, она скрипела.
Толик уже раза два обещал ее смазать, но все как-то руки не доходили. И хорошо, что не доходили.
Калитка добросовестно заскрипела.
На этот противный звук первым отреагировал Тобол.
Навострил и без того острые уши, оглянулся и со всех лап рванулся ко мне.
Подбежал и ухватил меня зубами за край куртки. Потянул в сторону хозяина, словно хотел сказать:
– Присоединяйся!
– Тобол! – сурово окликнул пса Саша.
Тот выпустил куртку из пасти и виновато завилял хвостом.
– Не смей!
– Он играет, – вступилась я за пса и погладила мягкую шерсть между ушами.
– Ясно, что играет, – ответил Саша, приближаясь к нам. – Куртка порваться может.
– Нет, он осторожно тянет. Даже дырочек от клыков не оставляет.
Я снова погладила Тобола между ушами и похвалила:
– Умный пес…
Саша подошел ко мне и, улыбаясь, спросил:
– Вы на прогулку?
– Да, пойду пройдусь…
– Не хотите присоединиться к нам?
– С удовольствием.
Мы двинулись в сторону леса. Шли молча. Я прикидывала начало разговора. Саша думал о чем-то своем.
– Как ваши успехи? – спросил он внезапно.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Деньги нашлись?
– А-а-а… Пока нет. Но я не теряю надежды.
– Тем более что эти деньги у вас не последние, – подсказал Саша предлог моего безразличия к такой огромной сумме.
– Да, – согласилась я небрежно. – Как выяснилось, не последние…
Он молча кивнул.
Мы дошли до опушки. Тропинка закончилась.
– Будьте осторожны, – предупредил Саша. – Здесь можно провалиться по пояс.
– Ничего, вы меня вытащите, – ответила я беззаботно.
– Вытащу, – покладисто согласился собеседник. – Не устали?
– Можно было бы присесть, – ответила я. – Тут недалеко есть полянка, а на ней поваленное дерево.
– Знаю, – ответил Саша. – Мы с Тоболом иногда там гуляем.
До полянки мы дошли быстро. Никаких следов на снегу, кроме старых, мне обнаружить не удалось, хотя осадков с той памятной субботы не выпадало.
– Садитесь, – предложил Саша.
Я села на холодный ствол.
– А вы?
Он присел рядом.
Тобол начал кружить по поляне, обнюхивая снег.
– Хорошо в лесу, – сказал Саша.
– Хорошо, – согласилась я.
– Вы часто здесь гуляете?
– Не очень. Последний раз гуляла в субботу.
Он никак не отреагировал на мое заявление. Да и с чего ему реагировать? Он же ничего не знает о том разговоре.
– Вы не в курсе, как здоровье Вики? – спросила я, начиная подвигать разговор к нужной мне теме.
– В курсе, – ответил он доброжелательно. – Вика поправляется.
– А заявление в милицию она написала?
– Нет, – ответил Саша после короткой паузы.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Вы ее видели? – спросила я.
– Да, она вчера просила меня приехать.
– Наняла? – спросила я напрямик.
Саша задрал брови.
– С чего вы решили?
– Вы же сами сказали, что занимаетесь конфиденциальными семейными делами.
Он с интересом посмотрел на меня.
– Вы думаете, что это дело из разряда конфиденциальных?
– Уверена! – ответила я твердо.
Саша не задал вопроса, которого я ждала. Поэтому мне пришлось брать инициативу в свои руки.
Я взяла ее и рассказала о разговоре, который подслушала в субботу на этом самом месте.
Саша слушал внимательно, но особого удивления в конце рассказа не выразил. Похлопал перчатками по колену и спросил:
– А почему вы мне все это рассказали?
– Сами не понимаете? – спросила я злобно.
Он пожал плечами.
– Мне кажется, я догадываюсь. Во-первых, вам не нравится Стефан. А во-вторых, вам нравится Максим.
– Нравится, – ответила я. Поперхнулась и поправилась:
– Не в этом смысле, конечно…
– Конечно! – поспешно перебил Саша. – Я ничего такого не имел в виду. Он нравится вам как человек.
– Да, – подтвердила я благодарно. Как же это приятно, когда тебя понимают с полуслова!
– Максим боится, что это сделала Элла, – сказала я, открывая все карты. В конце концов, они с Максимом приятели.
– Вот как?
Я молча кивнула.
– Это он вам сказал? – снова спросил Саша.
– Он, – ответила я сухо.
– И вы хотите, чтобы я его успокоил?
– Хочу, – призналась я. – Максу и так несладко живется.
Саша задумчиво скривил рот.
– И как я, по-вашему, могу это сделать?
– Ну, не знаю, – спасовала я. – Скажите, что слышали этот разговор между Викой и Стефаном…
– И почему вы сами не хотите ему рассказать?
– Мне неудобно говорить с ним о Стефане, – ответила я, плюнув на дипломатию.
В конце концов, Максим сам сказал, что их семейные тайны довольно призрачные. И наверняка, известны не только мне.
– Представьте себе, мне тоже неудобно, – сухо ответил Саша.
– Вы же друзья!
– Именно поэтому и неудобно.
Я молча вздохнула.
– А зачем вас вызывала Вика? – спросила я робко.
Он с усмешкой посмотрел на меня.
– Такое ощущение, что чужие проблемы вас интересуют гораздо больше, чем собственные!
– Так и есть, – ответила я. – Ну? Откровенность за откровенность!
– Вика пожелала зафиксировать документально факт отравления, – ответил Саша.
– На всякий случай, – догадалась я.
– На всякий случай, – подтвердил Саша.
Я задумалась.
– Стефану это выльется в хорошую сумму, – сказала я.
Саша равнодушно пожал плечами.
– Вы думаете, что это работа Стефана?
– Чья же еще? – удивилась я.
– Мало ли, – туманно ответил Саша. – Вика женщина стервозная, удачливая… У таких женщин полно врагов.
– А разговор?
– Просто совпадение. Сами же говорите, что Стефан не хочет привлекать внимание к своей персоне. Значит, смерть Вики ему не нужна.
Он немного подумал и договорил:
– Да и не умерла бы она, даже если бы съела все конфеты. Там был сильный раствор опиума. Слишком слабый, чтобы убить.
– Напугать хотели? – предположила я.
– Возможно.
– Кто?
Саша снова посмотрел на меня с легкой улыбкой.
– Не знаю.
– Давайте расследуем, – предложила я.
Он удивился.
– Вы предлагаете мне совместную работу?
– Почему бы и нет?
– Потому, что с женщинами я в деловые отношения не вступаю, – холодно ответил Саша.
Я хотела спросить, в какие отношения он в таком случае вступает с женщинами, но вовремя прикусила язык.
– Принцип? – поинтересовалась я.
– И принцип тоже. Все, Аня, забыли. Спасибо, что удостоили доверием, но больше об этом говорить не будем. Занимайтесь своими делами, а остальное пускай идет своим чередом.
– Ну что ж, – сказала я со вздохом. – Хотелось как лучше…
Саша посмотрел на меня, прищурив злые зеленые глаза.
– Почему мне все время кажется, что в ваших словах есть какой-то подтекст? – спросил он.
Я почесала уголок рта.
– Наверное, потому что подтекст есть в ваших словах, – ответила я рассудительно.
Он невольно фыркнул.
– Один-один…
– Вот и хорошо, – резюмировала я и поднялась с бревна. – Будем возвращаться?
– Вы идите, – ответил Саша, задумчиво наматывая на руку поводок. – Мы еще немного погуляем.
– Желаю удачи, – сказала я и перешагнула через бревно.
– И вам того же, – негромко ответил Саша.
Я остановилась и недоверчиво оглянулась.
Ну почему и в этих невинных словах мне почудился нехороший скрытый смысл?!
Загадка!
Дальнейшие события покатились стремительно, как ком с горы.
В суматохе последних событий я почти забыла про подслушанный на кухне разговор железной леди Марьи Гавриловны и неизвестного мне абонента.
Его номер, к сожалению, не определился.
А ведь этот разговор тоже содержал ряд интересных подробностей.
Ну, к примеру: состоялся он в ночь со вторника на среду. И завершила его Марья Гавриловна довольно ясной фразой.
Она сказала: «Даю тебе ровно одну неделю».
Вику отравили во вторник.
Очень интересно.
Требовала домоправительница, конечно же, денег. Здесь вообще все друг у друга требовали денег. Кроме Тобола, который ни к кому финансовых претензий не имел.
Предположим, что Марья Гавриловна в ту ночь разговаривала именно с Викой. Вика не заплатила, и железная леди ее отравила.
Интересно, могла такая версия иметь право на существование?
В общем, почему бы и нет, но существуют два серьезных «но».
Во-первых, неясен мотив. За что требовала денег сухопарая домоправительница Волоховых от удачливой и блистательной бизнес-вумен? Что между ними вообще могло быть общего? За что Марья Гавриловна могла так ненавидеть Вику?
А она ненавидела человека, с которым говорила по телефону! Недаром после разговора Марья Гавриловна под завязку накачалась коньяком, чтобы успокоиться!
И второе «но».
Вику хотели не убить, а только напугать. Саша сказал, что раствор опиума был слишком слабым. И что Вика, даже съев всю коробку, вряд ли покинула бы этот мир.
Конечно, этот пункт можно как-то вразумительно объяснить.
Возможно, Марья Гавриловна хотела попугать Вику для того, чтобы она заплатила…
«Нет! – решительно возразила я самой себе. – Не такая дура Марья Гавриловна!»
Потому что ни один человек в здравом уме и твердой памяти пугать Вику для своей пользы не станет! Себе дороже выйдет!
Я вздохнула.
Кто же мог это сделать?
Может, Саша прав, и это отравление не имеет никакого отношения к обитателям поселка? Может, Вике по-бабьи отомстила какая-нибудь менее удачливая соперница?
Может, Вика обзавелась новым любовником взамен отставленного Стефана, забыв поинтересоваться, есть ли у него жена?
Насколько я знаю Вику, подобные человеколюбивые вопросы не в ее духе.
Вот ревнивая жена и отомстила. Очень по-женски отомстила, как заметил Саша. Убивать не хотела, хотела только дать понять, что способна это сделать.