Через два часа меня попросили к телефону.
– Аня! – сказала Марийка больным голосом. – Мне плохо!
– Что с тобой? – испугалась я.
– Не знаю. Тошнит, – ответила собеседница и положила трубку.
Я быстренько влезла в сапоги и рванула в соседний дом.
Марийка сидела на полу в ванной. Ее лицо было зеленовато-бледным.
– Марганец есть? – спросила я деловито.
– На кухне, – ответила она слабым голосом. – В подвесном шкафу…
Я сбегала на кухню, отыскала банку с марганцем и быстренько сделала слабый раствор. Принесла его в ванную, протянула Марийке и велела:
– Пей!
Марийка скривилась.
– Не могу…
– Пей! – велела я еще суровей и сунула чашку ей под нос.
Она взяла чашку, сделала неуверенный глоток. Побледнела и нагнулась над унитазом.
Послышался характерный звук рвоты.
– Вот так, – сказала я удовлетворенно. – Говорила тебе: грибы плохо пахнут… Нет, ты же умнее всех!
– Мне показалось, что нормаль…
Договорить она не сумела и снова обхватила обеими руками белого друга.
– Ой, какой ужас! – сказала Марийка, отдышавшись. – Никогда в жизни так не тошнило!
– Скажи спасибо, что вовремя спохватилась, – ответила я с досадой, вытирая ей рот туалетной бумагой. – Отравление грибами – самая неприятная штука. Как ты?
Марийка прислушалась к себе.
– Вроде получше, – ответила она неуверенно.
– Все равно одной оставаться тебе сегодня нельзя. Пошли к нам.
Марийка пришла в ужас.
– Ты что! Стефан Викторович мне запрещает по соседям шляться!
– Да пошел он со своими запретами, – сказала я беспечно. – Переживет!
Но Марийка трясла головой, как загипнотизированная.
– Не-е-ет…
– Он не узнает! – убеждала я.
– Ну, да, не узнает! Я ему утром завтрак должна подать! В половине восьмого ровно!
Я вздохнула.
– Ладно, убедила. Тогда я здесь переночую.
Марийка в нерешительности уставилась на меня.
– Думаешь, надо?
– А если тебе ночью плохо станет? – спросила я. – Кто тебе марганец разводить будет? Стефан Викторович? Может, он и рядом постоит, пока тебя рвать будет?
Такая перспектива привела чувствительную Марийку в ужас.
– Ты что!..
– Вот и я говорю: или ты к нам, или я к вам. Ну, решай!
Марийка еще раз вытерла рот.
– Только ты утром незаметно уйдешь. Ладно? – попросила она виновато.
– Незаметно, незаметно, – согласилась я. – Не трусь.
– Стефан Викторович приезжает поздно, – рассуждала Марийка вслух. – Мы в это время уже спать будем. Я утречком я тебя разбужу пораньше…
– Сама проснусь, – ответила я. – Главное, чтобы ты не свалилась. Как самочувствие?
Марийка прислушалась к себе и побледнела.
– Тошнит, – сказала она слабым голосом.
Я молча сунула ей остатки марганца и побежала на кухню за второй порцией.
В общем, вечерок мы скоротали дивно. Марийку тошнило с промежутком в час, я беспрерывно разводила марганец.
Часов в одиннадцать тошнота, наконец, отступила, и я уложила ее в кровать.
– Чаю хочешь? – спросила я.
Марийка скривилась.
– Не хочешь, не надо, – пошла я на попятный. – Вот телефон. Кладу его рядом с тобой на столик. Видишь?
– Вижу, – ответила Марийка слабым голосом. – Зачем он мне?
Я набрала номер своего мобильника и сказала:
– Мой номер в памяти твоего аппарата. Если станет плохо, нажми на кнопочку автоматического набора. Я сразу прибегу. Кстати, где мне можно лечь?
– В гостевой спальне, – ответила Марийка слабым голосом. И попросила:
– Связку подай…
Я протянула ей ключи.
Марийка поискала нужный, сняла его с кольца и отдала мне.
– Утром заберу, – сделала она себе зарубку на память. – Помнишь, где гостевая спальня? Я в ней первой полы помыла…
– Помню, – ответила я. Поправила на Марийке одеяло и сказала:
– Ну, что? Спокойной ночи?
– Ага, – ответила Марийка.
– Как себя чувствуешь?
– Слабость…
– Утром пройдет, – пообещала я.
Подошла к двери, оглянулась на Марийку и погасила свет.
Спустилась по узкой круглой лесенке и перешла в парадную половину дома.
Гостевая спальня располагалась на втором этаже напротив хозяйской.
Спальня, как спальня, ничего особенного… Просто нормальная типовая мебель. Гораздо интересней было бы заглянуть в спальню Стефана, но Марийка не стала ее открывать при мне. Подозреваю, что хозяин запретил ей пускать в его комнату посторонних.
Я отперла дверь своей комнаты. Вошла, вынула ключ из замка и закрылась изнутри.
Свет включать не стала.
Проснулась я под утро от громкого неприятного хлопка.
Села на постели и прислушалась.
Показалось?
Минуту сидела неподвижно, и тут в комнате громко затрезвонил телефон.
Нервы мои были напряжены до такой степени, что я чуть не заорала.
«Дура! Чего пугаться? Это же мой мобильник!» – отругала я себя и соскочила с кровати.
Порылась в небрежно брошенных на пол джинсах, выудила из кармана маленький прямоугольник.
– Да!
– Ты слышала? – спросила Марийка испуганно.
– Хлопок?
– Да.
– Слышала, – ответила я, возвращаясь обратно под теплое одеяло. В комнате было прохладно. – Только не поняла, что это такое.
– Похоже на выстрел, – сказала она по-прежнему испуганно.
– Ну, да! – не поверила я. – Не может быть!
– А что тогда?
– Пробка от шампанского! – ответила я веско. – Соседи опять гуляют! Сегодня воскресенье!
– Нет, это в нашем доме, – настаивала Марийка. – Когда у них бутылки хлопают, звук глухой…
Я тяжело вздохнула.
– Паникерша, – сказала я недовольно. – Что предлагаешь?
– Предлагаю постучать к Стефану Викторовичу…
– Ты же не хотела, чтобы он меня засек! – укорила я.
– Я сама постучу, а ты в спальне посидишь, – настаивала Марийка. – Если он ответит, значит, все в порядке…
– Ладно, – согласилась я. – Давай так и сделаем. Хотя он, наверняка, спит и оттого, что ты его разбудила, в восторг не придет.
– Все равно, – упрямо ответила Марийка и отключилась.
– Рабыня Изаура! – пробормотала я. – Невольница долга!
Ничего не поделаешь, придется вставать.
Я вылезла из кровати. Поднесла к глазам часы и посмотрела на циферблат. Половина пятого.
В дверь негромко стукнули. Я повернула ключ в замке и приоткрыла створку. Увидела Марийку в цветастом цыганском халате и распахнула дверь шире.
– Я постучу, – сказала она шепотом. Глаза у барышни были совершенно круглые.
– Постучи.
Марийка отвернулась от меня и подошла к двери напротив. Осторожно повернула ручку, надавила на дверь плечом.
Дверь не поддалась.
Марийка два раза стукнула кулаком по деревянному косяку.
Тишина.
Марийка оглянулась на меня. Глаза у нее были затравленные.
– И вещей внизу нет, – сказала она.
– Каких вещей? – удивилась я.
– Ни пальто, ни перчаток, – перечислила Марийка. – Он обычно их прямо на кресло бросает…
Она снова повернулась к двери хозяйской спальни и стукнула еще раз. Настойчивей.
Мы замерли.
Тишина…
– Стефан Викторович! – тревожно окликнула Марийка и звезданула по двери кулаком. – Вы меня слышите?
Тишина.
Марийка оглянулась на меня.
– Что делать? – спросила она.
Я сочла своим долгом вмешаться. Подошла к двери напротив и с размаху грохнула по ней пяткой.
– Стефан! – строго позвала я. – Это уже не смешно!
Тишина.
– А он вообще вернулся? – спросила я. – А то ломимся в пустую комнату…
– Машина во дворе, – ответила Марийка.
Я снова посмотрела на закрытую дверь. Происходящее мне сильно не нравилось.
– Где ключи? – спросила я.
– Какие ключи?
– От хозяйской спальни.
– В моей комнате…
– Так неси их! – повысила я голос, не сдержав эмоций.
Марийка торопливо затрусила вниз по лестнице.
Обратно она вернулась уже не в халате, а полностью одетая.
«Разумно», – отметила я. Аляпистый цыганский халат, безусловно, не вписывался в серьезность ситуации.
Марийка подала мне связку и шепнула:
– Я боюсь…
– Не бойся, – ответила я, вставляя ключ в замок. – Все будет хорошо.
Но, честно говоря, сама себе не поверила.
Ключ дважды повернулся в замке.
Я выкрутила ручку вправо и толкнула дверь плечом. Дверь дрогнула и поддалась. На нас пахнуло неприятным горелым запахом.
– Чувствуешь? – шепнула Марийка.
Отчего-то у меня зашевелились волосы на голове.
– Мы входим! – предупредила я Стефана строгим голосом.
И снова не получила ответа.
Я толкнула дверь от себя, и она медленно поплыла в сторону. Моим глазам открылось окно с хорошим фирменным стеклопакетом.
У левой стороны стоял деревянный комод, похожий на тот, что находится в моей комнате. На комоде небрежной горкой были свалены увесистые пачки долларов.
Правую, основную часть комнаты, скрывала от меня распахнутая дверь. Неприятный запах горелого усилился.
Марийка подтолкнула меня в спину.
– Входи…
Я сделал шаг вперед на негнущихся, деревянных ногах и повернула голову.
Марийка шагнула следом.
Справа стояла кровать. Большая, двуспальная, накрытая шелковым покрывалом. Поперек покрывала, в пальто и черном вечернем костюме, лежал Стефан.
Он был в черных кожаных перчатках, правая рука, поднятая вверх, сжимала пистолет. На правом виске Стефана кто-то нарисовал кровью и копотью небольшой грязный кружок. Такими же алыми брызгами пестрело светлое шелковое покрывало.
Глаза Стефана смотрели в потолок, на губах играла неприятная дерзкая ухмылка.
А на полу возле кровати стоял открытый кожаный кейс. Его драгоценное содержание сияло и переливалось в бледных лучах мартовского рассвета.
Минут пять мы стояли, оцепенев.
Потом Марийка привалилась к стене и съехала по ней вниз.
– А-а-а, – сказала она.
И повторила уже громче, заводясь как сирена.
– А-а-а!