Богдан
Приняв душ, я одеваюсь и решаю найти Наташу, чтобы увидеть ее, ну и напомнить ей о грядущей поездке к моим родным, узнать, не передумала ли она.
Я уже предвкушаю завтрашний вечер. И это еще мало сказано. Еще вчера перед сном я начал испытывать легкое волнение, ведь знакомить девушку с родителями мне предстоит впервые.
Звучит дико, особенно если учесть, что я уже далеко не юнец, но прежде я действительно не приводил в родительский дом ни одну девушку. О моих пассиях не знал никто из родителей. Не видел я в этом смысла. Это были всего лишь мимолетные увлечения, у которых изначально не подразумевалось никакого развития.
А с Наташенькой всё по-другому. Я мечтаю о развитии нашего общения, вот только Ната придерживается иного мнения. Она держит меня на расстоянии.
Но знала бы она, как порой сложно мне дается сдерживать себя. Рядом с ней меня всего ломает от желания прикоснуться к ней, обнять ее и оставить поцелуй на ее нежной щеке.
Нацепив радостную улыбку на лицо, я иду на звуки ее голоса, который звучит в моей голове подобно симфонии. Сперва не разбираю ничего из того, что она говорит, но потом останавливаюсь, не доходя до угла, и внимательно вслушиваюсь в ее слова:
— Нет, Стёпа! Ни о каком прощении и речи быть не может! Не нужно делать из меня дуру! Ты врал мне, изменял! А потом вышвырнул нас с Катей на улицу! И после этого ты еще смеешь просить меня не рушить нашу семью? Так ты же сам ее и разрушил, собственными руками! Нет у тебя больше никакой семьи! Либо ты сейчас же по-хорошему подписываешь заявление на развод, либо увидимся в суде!
С каждой последующей фразой, произнесенной Наташей, я становлюсь на шаг ближе к точке кипения. От закипающей в крови ярости глаза наливаются кровью, кулаки непроизвольно сжимаются, а зубы я едва не стираю в порошок.
— Нет! Ничего это уже не изменит! Почему? Да потому что… потому что я встретила кое-кого! Мужчину, да! — отчаянно она произносит, и вся кипящая внутри меня ярость в одночасье остывает.
Притаившись за углом, я не чувствую под собой ног от внутреннего ликования, затопившего меня. Я торжествую. Зажав кулак между зубами, стараюсь не выдать себя и не прокричать восторженное «Да!»
Это же она обо мне говорила, так ведь? Я тот мужчина, которого она встретила… О котором она пожелала рассказать своему пока еще законному мужу…
Кажется, я стал еще на шаг ближе к тому, чтобы завоевать сердце Наташи…
С трудом стираю идиотскую улыбку с лица и решительно выхожу из-за угла. Наташа сразу же замечает меня, и прежде уверенная в себе женщина мгновенно приходит в растерянность.
— Всё, Стёпка, мне пора, — сбивчиво она произносит в трубку.
Я успеваю перехватить ее телефон прежде, чем она сбрасывает вызов.
— Богдан, что ты делаешь? — упрямится, пытаясь выхватить из моих рук смартфон.
— Нат, дай мне минутку, я хочу переговорить с твоим мужем, — объясняю ей, зажимая рукой микрофон. В ее глазах сомнение, но она неуверенно кивает мне, после чего я подношу телефон к уху, желая поставить этого ублюдка на место: — Я правильно понимаю, что непутевый муженек нагулялся и наконец вспомнил о существовании жены и ребенка?
— Чего, нахрен? — борзо доносится с того конца провода. — Так! А ну, быстро дай мне Наташку! Сейчас же, я еще с ней недоговорил!
— Наташу я тебе не отдам, — чеканю я, закладывая в эти слова глубокий смысл, — а говорить с ней отныне ты будешь только через меня! Надеюсь, ты всё уяснил?
Тот фыркает в трубку.
— Слышь, а ты ничего не попутал? Я, вообще-то, ее законный муж! А вот ты кем ей будешь?
Будущим! Будущим мужем!
Переглядываюсь с Наташей, а она головой мотает и складывает ладони вместе, словно безвольно умоляя меня о чем-то.
Стоп. Не нужно бросаться опрометчивыми фразами. Главное сейчас — не усложнить ситуацию.
— Будем считать, что я ее адвокат! — отвечаю официальным тоном, Наташа на сей раз кивает, как бы намекая, что ответ ее устраивает в полной мере.
А вот Степана напротив, такой ответ сбивает с толку.
— Адвокат? Наташа наняла… адвоката? Как это? — протягивает озадаченно, а потом как заголосит, словно его петух в задницу клюнул: — Прошу, дайте мне поговорить с моей женой! Уверен, мы сможем с ней прийти к миру и без помощи адвоката!
— Ошибаешься, разговор ничего не изменит, — отрезаю я. — Ты потерял все свои привилегии ровно в тот момент, когда позволил себе отвернуться от своей семьи! Вопросы еще есть?
— Но я же хочу всё исправить! Клянусь, я всё осознал! Я не дам ей развода! Передайте ей, что я сегодня же найду ее и верну домой!
Только через мой труп!
— Если ты действительно всё осознал, ты подпишешь заявление на развод и больше никогда не появишься ни в жизни Наташи, ни в жизни Кати.
— Но…. — его голос сходит на нет, он практически сдается. Кажется, еще немного, и он смирится со своим положением. — Но Катька… Катьку я же смогу навещать? Смогу забирать к себе на выходные?
— Это уже решать Наташе! Но я бы на нее месте ни на шаг не подпустил тебя к дочери!
Пауза, во время которой Степан пыхтит в трубку.
— Ладно, так и быть, я всё подпишу… хоть сейчас… — наконец он произносит вяло, отчего Ната вдруг начинает плакать, зарываясь лицом в своих ладонях.
Что это? Неужели она не желает разводиться с ним?
Вот это уже не есть хорошо. Для Наташи я хочу только лучшего, однако ее муж — совсем не тот человек, который сможет осчастливить ее и дать ей уверенность в завтрашнем дне. Такое ему не под силу, чего нельзя сказать обо мне. Довольно смелое заявление, но сделать Наташу счастливейшей женщиной — моя самая вожделенная цель. И мне по силам ее достигнуть.
— Я подпишу всё, но у меня есть небольшая просьба — Наташка не станет лишать меня дочери! — Этому ублюдку еще хватает наглости диктовать свои условия. — Понимаю, Катька мне не родная по крови. Но я же с самого рождения воспитывал ее, как свою. Я хочу и дальше принимать участие в ее жизни! У меня же никогда не будет своих детей, я бесплоден, а Катька мне как родная!
Внезапно у меня перехватывает дыхание. Бросает в холодный пот.
Как это не родная? Как это бесплоден?
Смотрю на Наташу, а та губы кусает и взгляд свой мокрый от слез нарочно отводит.
— Мы с Натальей рассмотрим твою просьбу, но для начала ты должен подписать заявление, если не хочешь себе проблем! — говорю я с нажимом, сбрасываю вызов и отдаю телефон Наташе, замечая, как подрагивает собственная рука.
Меня и в самом деле нехило так колбасит. Но ощущения, надо сказать, двойственные. Словно получил солидное наследство от умершей бабушки — и тяжко на душе, и в то же время приятно.
— Выходит, Степан неродной отец Кати? — на всякий случай уточняю я, пристально глядя на Наташу, как прокурор на обвиняемого.
— Так уж вышло, — разводит она руками, стыдливо опуская влажные глаза в пол.
Вот те раз!
Глава 22
Богдан
— А кто… кто же тогда… — внезапно лишаюсь способности связно говорить.
— Не знаю я! — раздраженно бросает Ната. — Я не понятия не имею, кто Катин отец!
— Но…
Вконец лишаюсь дара речи. Бегло смотрю по сторонам. Пытаюсь сложить два и два.
Однако Наталья совсем не производит впечатление гулящей женщины. Я просто не верю, что она могла вести беспорядочный образ жизни. Да так, чтобы не помнить, с кем вступала в интимную связь.
Стоп. Ната не говорила, что не помнит… Она точно сказала, что не знает отца…
Так может быть, мой отец был прав насчет анонимного донорства… А я слишком рано отмел в сторону наше сходство с Катей, посчитав притянутым за уши.
— Богдан, я благодарна тебе за содействие, но я не хочу сейчас разговаривать об этом, извини, — уставши проговаривает она и с поникшей головой разворачивается, собираясь уйти и оставить меня без ответов.
Ее фигура постепенно отдаляется от меня. А я ни жив, ни мертв. Стою столбом, не в силах шелохнуться и догнать ее.
— Нат, постой! — нахожу в себе силы, чтобы произнести, и она замирает в дверном проеме. — Ответь всего на один вопрос. Пойми, это важно для меня!
Наташа смотрит на меня из-за плеча совершенно потухшим взглядом.
Разговор с бывшим мужем выжал из нее все соки, а тут еще я решил доконать ее своими расспросами.
Но мне крайне необходимо это знать. Если не узнаю, точно свихнусь.
Набравшись храбрости, я задаю ей вопрос, который никогда и никому прежде не задавал:
— Наташ, обращалась ли ты в репродуктивный центр и пользовалась ли услугами донора для зачатия Кати?
В грудине становится дико тесно. Я еще не услышал заветный ответ, а по лицу Наташи уже всё понял. Оттого меня всего и распирает изнутри.
— Я потому и говорила, что понятия не имею, кто Катин отец. Центр планирования и семьи, в который я обращалась, не раскрывает личность своих доноров. Но да, Катюша была зачата путем ЭКО.
Да! Да! Да, черт возьми!
Пока всё идет здорово, но мне необходимо еще одно уточнение, чтобы отмести последние сомнения.
— А центр находится не на проспекте Ленина случайно? «Мать и дитя» его название?
Наташа охает, покрывшись румянцем. Тема достаточно деликатная, но я вижу, что в ней что-то поменялось. Ей уже не хочется поскорее избавиться от моего общества.
Она делает шаг ко мне и принимается пристально разглядывать мои глаза, мечущиеся по ее совершенному лицу.
Не моргаю, давая ей возможность увидеть то, что она ищет, а сам наслаждаюсь, утопая в ее бездонных глазах, которые так и сводят меня с ума.
В какой-то момент она переводит задумчивый взгляд на подбородок, где у меня находится ямочка, точь-в-точь такая же, как у ее дочурки. Ната осмеливается дотронуться до нее, но тут же отдергивает свою руку и зажмуривает глаза с силой.
Отходит от меня, схватившись за виски.
— Богдан, что всё это значит? Откуда тебе известны адреса и названия репродуктивных центров? — произносит она дрожащим голосом.