уже бывала раньше. — Валера по поручению сама знаешь кого за мной примчался в санаторий и говорит, мол, на праздник я приглашена. Так я манатки свои собрала, и мы погнали на всех парусах. Я только пару минут назад допетрила, что мы к Никольским едем. Чуть с дубу не рухнула, — прыскает она.
— Так тебя Богдан пригласил? — спрашиваю, не понимая, почему он мне сразу не сообщил.
Очевидно, хотел сделать сюрприз.
Что ж. Сюрприз удался. Я безумно рада видеть бабушку! Однако отойти от шока пока еще не в силах.
— Стало быть, Богдан. Мы как могли торопились, хотели нагрянуть к вам к сроку, но приехали, как смогли. Так что извиняйте за опоздание.
Марина Юрьевна стряхивает с рук прихватки и семенит к моей бабушке.
— Да брось извиняться, Глаш, тебе мы рады в любое время дня и ночи, — женщина заключает бабулю в объятия, после чего они чмокают друг друга в щеку, как давние приятельницы. — Главное, что ты здесь.
— А где мне еще быть, когда тут внучку мою замуж выдают, — зыркает бабушка на меня.
— Да никуда меня пока не выдают, — наконец выхожу из временного оцепенения, тряхнув головой, и перевожу взгляд с бабули на Марину Юрьевну. — А вы что же, тоже знакомы, получается?
— Знакомы, знакомы, — в один голос отвечают мне, переглядываясь друг с дружкой.
«А часом не были ли они в сговоре? Не занимались ли сводничеством? Просто мне до сих пор с трудом вериться, что наша встреча с Богданом чистой воды случайность» — мысленно выдвигаю я теорию.
— Но то, что ты внучка нашей дорогой Глафиры, мы с Ларионом догадались только за ужином, когда ты сказала нам свою девичью фамилию, — опровергает Марина Юрьевна мою теорию, будто прочитала мои мысли. — Тогда-то мы и поняли, кому обязаны за такую замечательную невестку. Правда, Богдан еще не в курсе всего. Так что это чистое совпадение, но такое удачное для нас всех, — признается Марина Юрьевна воодушевленно, прикоснувшись к моей напряженной руке.
— Агась, совпадение, не иначе, — кивает бабуля как-то чересчур активно, и при этом глаза у нее до того хитрые, отчего у меня снова возникают сомнения насчет стечения обстоятельств. — Тебя, Натуль, даже в планах еще не было, а мы с Ларионом Богдановичем уже были знакомы, — следом сообщает она. — Мы ж с ним на одном заводе трудились. Сорок с лишним лет тому назад он еще тем лоботрясом был, только заставь его соблюдать технику безопасности. Так вот однажды его чуть было в валы целиком не затянуло, так бы и перекрутило в фарш, — наговаривает жути, а Марина Юрьевна ей поддакивает, тихонько всхлипывая.
— Это факт. И если бы не Глафира, не было бы моего Лароина на белом свете, — пускает слезу родительница Богдана, опуская голову на бабушкино плечо. — Глаша спасла моего мужа в самый последний момент, она отключила установку и оттащила его, с тех пор мы и дружим.
— Опять вы за старое⁈ Уже небось все в округе знают, что я многим обязан Глафире, — произносит внезапно появившийся в кухне Ларион Богданович, а затем он грозит бабушке пальцем, на что та взирает на него с укором. — Да только эта упрямая женщина вечно артачится! Ничего от нас не принимает за мою спасенную шкуру! Ни рубля, ни подарков, ни земель. Хорошо хоть от путевки в санаторий не отказалась!
— Вот если б знала наперед, что это твоих рук дело, не поехала бы ни в какой санаторий! И потом, с недавних пор мы с тобой в расчете, — сердито причитает бабуля и своей клюкой стучит по полу для пущей убедительности.
— Интересно, почему я впервые слышу эту историю про чудесное спасение отца? И Глафиру Никитичну тоже впервые вижу… — спрашивает подоспевший к нам Богдан, который держит на руках Катеньку.
При виде них мое тело наполняется живительной энергией и сердце запускается с новой силой.
Старшее поколение одновременно оборачиваются на Богдана. Тот учтиво кивает моей бабушке, явно находясь в легком недоумении от дружбы его родителей с ней. Катя тем временем тоже машет прабабушке ручкой, но от Богдана не отлипает.
— Да это ж я просто не рассказывал про тот случай, но пальцы-то мне, по-твоему, как оттяпали? — Ларион Богданович демонстрирует своему сыну правую пятерню, на которой отсутствуют средний палец и фаланга безымянного.
Богдан округляет глаза в осознании. Я тоже не могу принять этот факт без эмоций, и шумно ахаю.
Так вот значит, каким образом он лишился пальцев…
Кошмар.
Но всё могло бы кончиться для отца Богдана куда плачевней, если бы не вмешалась моя бабушка… И Богдана тогда не было бы… Он бы попросту не родился, если бы не геройский поступок бабули…
Боже, не перестаю удивляться, как лихо порой переплетаются жизни, казалось бы, незнакомых друг другу людей.
— А Глашу ты просто не узнал. Она бывала у нас в гостях, когда ты еще пешком под стол ходил, с тех пор состарилась она шибко, — дополняет Ларион Богданович.
— Я тебе дам, состарилась! — бабуля в шутку грозит своему другу клюкой, а тот смеется.
— Ой, а давайте уже за стол садиться⁈ — предлагает Марина Юрьевна. — А то у нас утка остынет, пока мы тут вспоминаем дела давно минувших лет!
— Правильно говоришь, Мариш, — поддерживает Ларион Богданович свою супругу, — надо же о настоящем разговоры вести, за будущее выпивать и вкусно закусывать, а прошлое пускай остается в прошлом!
Спорить с главой семейства никто не собирается, поэтому мы все дружно возвращаемся к столу.
Сперва бабушка берет слово, произносит тост за любовь и сопутствующие явления, коими можно назвать совпадения. Я, если честно, мало чего понимаю из ее слов, но чокаюсь со всеми и губы шампанским смачиваю.
Вслед за бабулей Мирон поднимается со стула и награждает Богдана взглядом, который выражает высшую степень гордости.
— Ну вот ты и снова меня обскакал, братишка, — усмехается он по-доброму, бросив мимолетный взгляд на меня, а потом одобрительно подмигивает Мирону. — Теперь мне за тобой точно не угнаться. Но знаешь, я безумно рад, что твоя жизнь начала складываться именно так, как ты задумал.
— Спасибо, брат, — кивает ему Богдан с довольной ухмылкой, приобняв меня за талию, и тут я понимаю, что эти двое из ларца одинаковых с лица о чем-то сплетничали, пока мы все находились на кухне.
— Да простят меня наши родители, ведь сегодня их праздник, и за их счастье мы должны произносить тосты, но сейчас я бы хотел, чтобы мы все подняли бокалы за Богдана, — продолжает Мирон. — Брат, надеюсь, сегодня всё сложится как нельзя здорово, и с этого дня начнется отсчет нового этапа твоей жизни, который я с большим удовольствием буду отмечать вместе с тобой. В кругу твоей замечательной семьи. Год за годом.
— Да будет так, родной! — Богдан тянется через весь стол, чокаясь с бокалом брата, а потом выставляет указательный палец перед ним. — Только у меня есть одно условие.
— Какое еще? — вопросительно ведет бровью Мирон.
— Ты забудешь о своих чертовых принципах и тоже обзаведешься семьей!
Мирон всего на миг тушуется, после чего решительно кивает.
— Да черт с тобой! — провозглашает он. — Я постараюсь прислушаться к твоим словам, не обещаю, конечно, но я попробую пересмотреть свои взгляды на девушек.
— Попробуй, конечно. Не все же такие, как твоя Вика, — подначивает Марина Юрьевна назидательным тоном.
— Да не моя она, мам, — с непримиримым чувством проговаривает Мирон. — И уже довольно давно. Пора бы вам всем уже запомнить это!
Ого… Очевидно, в прошлом эта самая Вика сильно насолила Мирону… Да так, что он даже имя ее слышать не желает. Такое у меня сложилось впечатление.
Но хорошо, что ее упоминание не смогло испортить момент. Мирон быстро переключается и снова расплывается в добродушной улыбке.
— В общем, братишка, я держу за тебя кулачки, а ты, так и быть, держи за меня, и кто знает, возможно, в ближайшем будущем мы будем дружить семьями.
— Я только за, братишка, — заключает Богдан радостно, после чего гостиная наполняется звоном бокалов.
А потом Богдан прочищает горло, встряхивает руки и плечи, и я начинаю ощущать на себе его плавящий взгляд. Он долго смотрит на меня ярким и выразительным взглядом, не отпускает из виду ни на секунду. Но мне почему-то кажется, что сейчас он немного волнуется. Затем он подхватывает уже наполненный до краев бокал и с решительным видом поднимается со стула.
— Как вы все уже поняли, Глафиру Никитичну я не случайно пригласил к нам. Вы тоже должны стать свидетелем того, что я намереваюсь сейчас сказать.
— Так, так, так, — навострив уши, бабуля проявляет недюжинный интерес к главному оратору.
Глава 29
— Сегодня я подал заявление на снятие своей кандидатуры с голосования, — сообщает Богдан, отчего Ларион Богданович едва ли не давится тарталеткой.
— Чего⁇! Как это понимать? Что еще за шуточки такие? — негодует он и стучит кулаком по столу, не одобряя затею своего сына.
Я также прихожу в замешательство и виню себя за его решение. Отчасти.
— Это не шутки, отец. Такова реальность, а в моей реальности семья превыше всего, — с твердостью отвечает Богдан. — Так вот, еще с утра я и подумать не мог, что нас с Наташенькой связывает намного больше, чем я мог себе пожелать, — Богдан прочищает горло от сухости и, вновь устремив на меня проникновенный взгляд, продолжает: — Некоторым из вас в это сложно будет поверить, но буквально несколько часов назад я узнал, что стал отцом, — заявляет он, не сводя меня глаз.
И все в доме мгновенно смолкают, включая Лариона Богдановича. Тишина. Даже настенные часы будто бы перестают тикать, а внутри меня напротив — каждая клеточка теперь трепещет, ведь я понимаю, что эти слова обращены в первую очередь ко мне.
— Не передать словами, как я счастлив и горд называться отцом такой чудесной девочки, но знаете, мне чертовски мало просто им называться. Я хочу быть им. Хочу быть отцом! И не просто отцом, но и мужем!
И вдруг Богдан отодвигает в сторонку стул и становится на одно колено. Прямо передо мной, из-за чего я напрочь лишаюсь дыхания.