— Скажи мне имя той акушерки… Мама, я всё равно докопаюсь до сути! Пусть хотя бы скажут, где похоронена моя дочь.
— Акулова Мария Сергеевна, — всхлипнула мама и вытерла слёзы с щёк. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Руслан поднялся на ноги и пристально посмотрел на мать.
— Вопрос: простишь ли ты когда-нибудь себя за то, что сотворила…
Он ушёл, оставляя мать один на один с собственными мыслями. Почему-то был уверен, что она долго горевать не будет, оправдает свой поступок тем, что просто хотела уберечь их от лишних хлопот…
Как только она могла называть ребёнка, живого человека, хлопотами??? Даже если бы он и плодом кровного родства оказался… Это ведь и её плоть и кровь была. Руслан понимал, что никогда не сможет простить этот нечеловеческий поступок.
***
Мила пребывала в растрёпанных чувствах. Она ненавидела себя за то, что доверяла людям, которые манипулировали ею. По бабушке, конечно же, скучала, но не знала, смогла бы простить её или нет за ложь о родстве с Русланом.
Время на работе тянулось невыносимо долго. В голове пульсировала только одна мысль — что если мой ребёнок жив. Теперь Мила не могла отказаться от этого варианта. Слова помощницы акушерки постоянно звучали в голове: «кажется, её ребёнок дышит». Следовало пойти в этот проклятый архив и найти акушерку, чтобы выяснить, что случилось с родным ребёнком. А ещё внутри всё содрогалась от мысли, как пройдёт встреча с Русланом после того, как им стало известно, что они неродные. Если бы эта правда открылась раньше, то реакция была другой. Сейчас слишком много всего произошло для жаркого воссоединения. Конечно, Мила продолжала любить Руслана, но было сложно переступить через всё, что свалилось на них в последний месяц.
Едва рабочее время подошло к концу, Мила поспешила квартиру, чтобы накормить Принца. Мышонок выглядел грустным. Его даже стало жаль.
— Скоро вернётся твоя хозяйка, — устало прошептала Мила.
Забежала по дороге в больницу в магазин и купила пирожные для дочери. В коридоре столкнулась с врачом.
— Острый период заболевания у вашей дочери мы миновали. Вы можете забрать её домой. Мы, в принципе, и выписку подготовили…
Мила поджала губы и кивнула. Она не могла сейчас взять больничный на работе, но и отправить Алиску в садик тоже слишком жестоко. И дома одну не оставишь… Надежда оставалась только на Руслана.
— Спасибо, — прошептала и пошла к палате, думая, что же теперь делать — забирать дочку или ещё оставлять в больнице, продолжая платить за палату.
Только приблизилась к палате, как услышала радостные возгласы дочери и её смех. Заглянула туда, и сердце оборвалось. Алиса играла с Русланом. Обжигающие слёзы потекли по щекам. Присев на скамейку в коридоре, Мила прикрыла лицо руками и заплакала. Они могли бы стать счастливой семьёй… Господи! Если бы не эти семь лет, если бы не проклятое родство.
Почувствовала, как мужская рука обнимает её и взглянула на Руслана, присевшего рядом. Он смотрел на неё, словно она была седьмым чудом света. В его взгляде плескалась такая нежность…
— Рус-лан, — выдохнула Мила и прикрыла глаза. Она облизнула пересохшие губы и положила голову на его плечо.
— Мы с Алисой тебя сразу заметили. Я сказал, что ты ещё не отошла от смерти бабушки, потому плачешь…
Мила кивнула и постаралась вытереть слёзы. Следовало быть сильной ради своей малышки. Она сжала руку Руслана своей.
— Что теперь делать? Я не знаю. Алиску сказали забирать, а я… Не смогу взять больничный.
— У меня ещё есть пять дней отпуска, я могу с ней посидеть, но, может, ну её — твою работу? У меня в Казани двушка, так себе ремонтик, но жить можно. Давай поженимся и переедем туда?
— Поженимся?!
Мила понимала, что теперь ничего не мешает им сделать это. Ничего, кроме предрассудков дурацких.
— А как же твоя жена?
— Я с ней развожусь. Не могу я с нелюбимой быть рядом. Пока тебя не видел, думал, что так можно жить, а потом опять почву из-под ног выбило. Мила, я теперь умру без вас. Да и ты не сможешь жить, зная, что мы неродные, но не вместе.
Она устало улыбнулась и шумно выдохнула.
— Что мы скажем Алисе?
— Что я её настоящий отец.
— Руслан, ты должен знать кое-что ещё… — Мила замолчала и задумалась. Она не имела права давать ему надежду на то, что родная дочь жива, но и умалчивать не могла.
— Не говори только, что ты тоже скрывала от меня что-то… — в его взгляде читался страх.
— Нет, ничего не скрывала кроме нашего предполагаемого родства. Я просто вспомнила кое-что, мне казалось, что это бред, вызванный отхождением от наркоза… Но теперь считаю иначе.
— О чём ты?
— Когда родилась наша дочь, я слышала, как помощница сказала акушерке такие слова: «кажется, её ребёнок дышит»… Что если наша родная дочь жива?
— Мы должны будем сказать Алисе правду?!
— Нет, не хочу… Она ведь тоже родная. Да и не уверена, что это всё мне не померещилось, может, просто сейчас хочется, чтобы она была жива…
— Мы обязательно выясним это. Пойди завтра на завод, напиши заявление и открой больничный, чтобы не отрабатывать две недели. За пять дней мы должны будем отыскать акушерку. Акулова Мария Сергеевна, мама сказала, что именно она нашего ребёнка должна была подменить.
— Мария Сергеевна! Точно!
Адреналин тут же начал растекаться по венам. Мила почувствовала впервые за долгое время надежду. Надежду на то, что всё может наладиться. Непременно наладится однажды. А если их дочь жива, скажут Алисе, что это её сестра.
Ну ведь совсем необязательно, чтобы близняшками были?!
— О чём вы тут болтаете? — не вытерпела и выглянула из палаты Алиска.
Мила вытерла слёзы и улыбнулась.
— Говорим о том, что тебе пора собирать вещи, милая. Доктор тебя выписывает. Сегодня поедем домой, к Принцу. Он тебя уже заждался.
— Ура! — воскликнула Алиса и подпрыгнула. — А дядя Руслан поедет с нами?
— Папа, — произнёс он. — Я твой родной папа.
Мила не понимала, какое именно чувство захлестнуло её — умиление или расслабление. Пока всё было хорошо, хоть и надо было решать, что делать с жильём, ведь если уйдёт с завода, то квартирку освободить придётся.
Глава 12. Настоящая семья и к чёрту все предрассудки
Руслан был счастлив. Он понимал, что Алисе потребуется время, чтобы принять его своим отцом. И ему нужно свыкнуться с мыслью, что теперь у них настоящая самая семья. А ещё в голове не укладывалась мысль, что их дочь всё-таки может оказаться жива. Хотелось рвануть прямо сейчас, достать эту акушерку, да хоть из-под земли, достать и вытрясти из неё правду, выяснить, что на самом деле сделала с их ребёнком, пусть подтвердит, что малышка действительно умерла. Пусть, глядя в глаза, скажет это. Тогда надежда погибнет, так будет проще жить, но сейчас, думая, что его кровинка может находиться где-то на улице или в семье алкоголиков, которые избивают её… Сердце щемило.
Приехали в квартирку эту небольшую, Алиса сразу к Принцу побежала. Она просто согласилась с правдой, которую ей Руслан сказал, но пока не пыталась поговорить и выяснить, почему раньше он не объявился. Мила сразу пошла на кухню и налила чай. Она выглядела такой измученной, но во взгляде теперь появился жизненный блеск, которого раньше не было.
Выпив чай с пирожными и уложив Алису спать, Руслан закрыл дверь на кухню, подошёл к Миле и обнял её, крепко к себе прижал, понимая, что готов к чёрту слать все предрассудки — вот она, такая родная, рядом с ним. Его любимая женщина.
— Я хочу от тебя детей! Хочу сына! — прошептал Руслан.
— А что если эти ДНК оказались ошибкой? Мы должны пересдать анализ в другой лаборатории, чтобы убедиться, что не брат и сестра. Вдруг они ошиблись?
Руслан отрицательно покачал головой. Он даже не допускал себе подобную мысль. Не желал допускать. Они не могут быть кровными родственниками, иначе сердце разобьётся и уже ничто не склеит его.
— Я тебя люблю! — сказал ей прямо в губы и поцеловал. Он понимал, что, возможно, сумасшедший, но сейчас, окажись эти анализы хоть трижды неверными, он бы всё равно её любил и желал ею обладать. Положил руку на её затылок, притягивая к себе, только бы не разорвала эту волшебную связь, что теперь растекалась по венам, позволяя избавиться от горечи, что наполняла их раньше.
— Люблю! — вторила ему, отвечая на поцелуй, жадно терзая его губы.
Ночевать Руслан остался на полу в кухне, а Мила ушла в комнату к дочери и легла с ней на диване. Утром она уехала на работу и пообещала, что всё уладит с начальником, а если не получится договориться об аренде квартиры на недельку, то придётся уехать в деревню.
Руслан пожарил оладьи с малиновым вареньем, и когда Алиса проснулась, поспешил накормить её завтраком. Она сидела за столом и молчала. Такое напряжение между ними образовалось, что даже как-то не по себе стало.
— Алиса, наверное, мы должны поговорить с тобой, — начал Руслан.
— Я неродная вам с мамой! — произнесла она и исподлобья посмотрела.
— Кто тебе такое сказал?
— Тётя с рыжими волосами. — Она положила оладушек на тарелку и посмотрела в окно.
В висках так сильно застучало, что казалось они вот-вот взорвутся. Стиснув челюсти, Руслан постарался закопать эмоции поглубже, а тёте с рыжими волосами он ещё попьёт кровь, заставит её пострадать за то, что натворила.
— Алиса, ты что-то неправильно поняла… Откуда какая-то тётя может знать правду? Она обманула тебя!
— Эта тётя с тобой тогда была, когда меня в больницу привезли… Она не обманула. Мама плакала именно из-за этого. Она хочет найти вашу родную дочку. Я слышала, как она говорила тебе об этом.
— Алиса, послушай!
— Я вас люблю! Мне не нужны другие родители! — в детских глазах блестели слёзы. — Но вы должны найти вторую девочку. Я всегда хотела себе сестрёнку.
Она вышла из-за стола и обняла Руслана. Он присел на корточки, и детские ручонки обвили его шею, а с губ Алисы слетел всхлип.