Прячу блокнот в сумочку. Ключи на место. Возвращаюсь в перевязочную. Сердце гремит так, что взорвет больницу.
Кто-то в кабинет заходит.
Вздрагиваю. А если за мной? Узнали? Может в сейфе камера стояла или сработала сигнализация.
Кто-то идет в сторону перевязочной, где я прячусь.
— Вы кто? — в помещении появляется женщина в медформе. — Что тут делаете?
Тушуюсь от неожиданности. Валера не сказал, что сюда кто-то может прийти без него.
— Я Валерия Андреевича жду.
Только бы она знала, кто это такой.
— Почему тут? Не положено.
— Его вызвали.
— Выйдите в коридор. Сейчас кварцевать кабинет буду.
— Эм… Хорошо.
Забираю свою сумочку и куртку. Спрыгиваю на здоровую ногу и, аккуратно опираясь на вторую, выхожу в коридор.
Сажусь на неудобный пластиковый стул и бесцельно смотрю перед собой. Люди ходят туда-сюда. Кто-то в зелёном костюме, кто-то в синем, кто-то в белом халате. Кто-то несет бумаги, кто-то катит тележку с инструментами. У каждого сотрудника тут своя роль и свое назначение.
Улыбаюсь невольно.
Еще до появления отчима в нашей жизни мы с мамой часто ездили с ее подругами на природу. Вернуться бы сейчас туда. Беззаботное время, где можно было бы просто отдыхать и наслаждаться жизнью. Играть, ловить бабочек и собирать жуков разных.
Но больше всего меня завораживали муравейники. Эти уникальные сообщества, все насекомые в которых работают слаженно, как единый организм. Там четко распределены роли, от исполнения которых зависит существование всего семейства. И общая для всех особей цель — жизнеобеспечение муравейника.
Сейчас, слушая равномерный шелест и гул, чувствую себя как в муравейнике. Хочу тоже найти свою роль. Страшно, но для этого надо пробовать.
Муравейник ведь не прекращает свою деятельность, если умирает один из ее членов. Главное, чтобы жива была королева муравейника. Я, к счастью, не королева. Если что, мной можно пожертвовать.
Глава 21. Ева
Спустя несколько часов.
Чтобы немного успокоится, набираю Варю. Три звонка Валеры пропустила. Он, наверное, волнуется, но я услышу его и передумаю.
— Ева, привет, ты где? Наконец-то мы тебя нашли. — Слышу ее взволнованный голос, но он меня успокаивает сейчас. Обо мне кто-то волнуется. — Валера мне уже два раза звонил, ищет тебя. Что случилось? Куда ты пропала из клиники? Четыре часа молчишь!
— Варь, я люблю тебя. — Игнорирую ее вопросы. — Всегда хотела сестру, но у меня родился брат. Я его тоже очень люблю, но с ним обо всем нельзя поговорить. С тобой можно было.
— Ева, блин, где ты? Давай я приеду. Это Валера, да? Он накосячил и вы поссорились?
Если бы… Тогда все было бы проще. Сейчас косячу я. Я бы ему простила, наверное, все. Он мне — вряд ли.
— Вове ты очень нравишься, если что навещай его. Как сестра ему будь, хорошо? Не бросай.
— Ева! Перестань меня пугать. Где ты?
— Я не могу сказать, мне надо встретиться с одним человеком.
— Так, если ты сейчас мне не скажешь, где ты, мы больше не подруги! — Пытается шантажировать, но я знаю, что блефует.
— Варюш, потом. Люблю тебя, Валеру люблю и Вову люблю.
— Да чего ты так говоришь, как будто прощаешься?
— Мне страшно потому что.
— Знаешь что, сейчас Валера тебя найдет, и я лично тебе ремнем по попе пройдусь за такие слова! Чего ты там придумала, а? Что страшно? Ева, ты где? Почему нам ничего не говоришь? Бросить что ли всех решила и уехать?
— Я не могу больше говорить, пока Варь. Жаль, я не успела тебя варить борщ. Настоящий.
— Ева, подожди!
— Пока. — Сбрасываю ее. Дальше не могу говорить. Не хочу плакать, а слезы сами текут. Защитная реакция организма на страх.
Иду по аллее парка, где договорились встретиться с отчимом. Рядом гуляют мамочки с колясками, дворники метут дорожки. Так спокойно и уютно. Никто и не догадывается, что сейчас тут будет разыгрываться драма моей жизни. Возможно, даже, последний акт.
Вспоминается мама, мы гуляли тут часто. Потом часто с Вовкой приходила, как будто с мамочкой общаться. Вовка. С ним никак не поговорила только. Но его бы увидела и тоже передумала. Валера уже привык к нему. Надеюсь, не бросит. С ним бы 0он вырос совсем другим человеком, абсолютно не копией отца. Лучше бы Валера ему отцом стал, вот он пример для подражания.
Если бы кто-то заглянул внутрь меня, то увидел бы там тонкие натянутые до предела струны, которые гудят и резонируют так сильно, что вены дрожат.
Внешне я пытаюсь отвлекать себя как только могу. Блокнот в сумке. Я и не уверена, что это тот самый. Цвет не тот, хотя гравировка та же.
Надеюсь, что просто кто-то цветом ошибся, не хочу проходить через это второй раз: снова по чужим вещам лазить и воровать.
Олег хотел в квартире встретиться, но я отказалась. У Валеры тем более.
Покупаю мороженое, чтобы придать себе непринужденности и легкости. Сажусь на свободную скамейку.
По аллее гуляют влюбленные парочки, мужик какой-то с собачкой.
— Привет, красотка. — Отчим появляется так неожиданно, как будто из неоткуда, что вздрагиваю. Началось. Назад пути нет.
— Привет. — Облизываю мороженое и улыбаюсь.
— Ты сегодня в хорошем настроении?
— А то. Ты обещал оставить меня в покое, если я найду то, что тебе надо.
— Нашла?
— Кажется да. Вот, смотри, — достаю блокнот и показываю. — Цвет только не тот.
— Точно. — Усмехается и поднимает палец вверх. — Я ты сообразительная. Я и забыл, какой у него цвет. Блокнот этот видел лет десять назад.
Протягивает руку, чтобы забрать, но я отвожу свою назад.
— Ну говори уже, что хочешь.
Опускаю медленно глаза вниз. Прикусываю нижнюю губу и одни глаза только поднимаю вверх.
— Вернуться ко мне хочешь?
Неуверенно киваю головой в ответ. В глаза смотрю и проникаюсь им. Может он не такой и плохой? Чуть улыбаюсь, стесняясь своих желаний. Внутри спокойней становится, уверенней. Струны будто приотпустили немного и начали играть мотив, который я подхватываю.
Олег наклоняется и касается губ. Прикрываю глаза и отвечаю на поцелуй. Олег кладет ладонь мне на шею, к себе прижимает и добавляет в наш поцелуй язык.
— Подожди, у меня мороженое, — хихикаю и руку завожу назад.
— Выкинь его вообще. Потом другое купим. — Оставлю недоеденный стаканчик.
Упираясь руками ему в плечи, приподнимаюсь и перекидываю ногу через него, опускаюсь на бедра. Руками скольжу по талии, натыкаюсь на прохладный металл за поясом.
Ухх. Опасно так.
Скольжу под футболку ладонями. Ногтями впиваюсь в кожу.
То, что раньше заставлял делать, теперь мне на руку. Я знаю, как ему нравится.
Скольжу губами по шее, слегка прикусываю ее, потом сильнее, а потом зачем-то открываю глаза и вижу Валеру. Метров семьдесят между нами.
На доли секунды наши взгляды пересекаются, а между нами несколько совместных недель проносится. Валера и Олег. Рай и Ад. Я между ними, как в Чистилище. После ада с отчимом, хотела очиститься, живя с Валерой.
Глаза закрываю, чтобы не смотреть на него. Встретишь другую, лучше, чем я.
Продолжаю целовать Олега. Струны снова натягиваются. Валера искал меня, волновался. Зачем только пришел…
Пальцы запускаю в волосы Олега и крепче сжимаю. Злиться начинаю, что так все. Я не должна была остаться в его памяти такой картинкой.
— Давай сбежим, Олеж, вдвоем, надоел этот врач мне, правильный такой, аж тошнит. — Шепчу на ухо. — Вовку тетке отдадим, я почти договорилась. Хочу с тобой. Думала, что ненавижу, а мне это нравится. Нравится, когда грубо, когда заставляешь. — Прикусываю его губу. — Боялась этого, а потом поняла, что наоборот возбуждаюсь дико.
— Да, маленькая, тоже хочу тебя. — Сильнее сжимает и рвано целует. Больно. Следы оставляет на губах.
Снова на шею перемещаюсь и бросаю взгляд туда, где Валера был. Теперь его там нет. Все правильно.
Адреналин шкалит. Хочу этого. Как же я этого хочу. Двигаться на нем начинаю, хочу, чтобы стонал сейчас мне в рот, прямо тут, на скамейке в парке, чтобы обо всем забыл, чтобы только обо мне думал.
Глава 22. Валерий
Этим же утром
— Валерий Андреевич, служба охраны, можете подойти к нам? — принимаю на мобильный звонок от начальника охраны.
— Минуту, — редко такое бывает, поэтому тут же иду. Осматриваюсь в комнате охраны на множество экранов. — Валерий Андреевич, девушка в вашем кабинете ведет себя подозрительно, будто ищет что-то. Вы ее знаете? — Смотрю на повторе, как Ева рыскает по шкафчикам.
— Да, знаю, может, голова заболела, и она таблетку ищет?
— У вас в сейфе? — Кивает на следующий кадр, где Ева проверяет полки стола и дергает дверцу сейфа. Я бы не поверил, если бы не увидел сам. — Допросить?
— Подождите, а мы можем пока ничего не делать? Я знаю эту девушку и хочу узнать, что ей надо.
— Вообще-то не положено.
— Доложим потом. Я сейчас оставлю ключи в кабинете и скажу, что на операцию ухожу. Проверим, воспользуется ли она?
— Уверены? Если пропадает история болезни или лекарства сами понимаете ответственность.
— Я все возьму на себя. Перехватим ее на выходе, если будет криминал.
Охранник соглашается.
У меня впервые такое. Чувствую себя туалетной бумагой, которой воспользовались и выкинули. Я не обманывал никогда и не верил, что она тоже так может. Со мной может. Я же ничего плохого ей не сделал. Всегда предельно честный, помогал и пытался защитить настолько, насколько она это позволяла. Даже по имени называть ее теперь не хочется.
Я доверял, хотя знал, что у нее там еще чемодан не рассказанного. А как по другому, если живешь вместе? Если спишь в одной постели? Она как будто специально все это подстроила.
Дома все обыскала, ничего не нашла. Порезалась, чтобы попасть в больницу. Даже страшно, что еще она может сделать, чтобы цели своей достичь.
Оставляю ключи в кабинете и ухожу. Когда возвращаюсь к охране, вижу на экране, как Ева открывает сейф, перебирает там все. Даже интересно, что ж у меня такого интересного там есть? Деньги на картах, документы какие-то разве что.