Снимаю с себя мокрую одежду, направляюсь в душ. Горячие струи воды лупят по плечам, я намыливаю тело мочалкой и вспоминаю, почему до тридцати пяти лет даже не думал обзаводиться семьёй. Мой давний товарищ, который теперь на пенсии по состоянию здоровья, признался, что в последнее своё задание был полностью поглощён мыслями о том, как себя чувствуют недавно родившая супруга и их розовощёкий младенец. Потерял бдительность и осторожность и подорвался на мине, когда проводил личный осмотр передовых позиций в составе небольшой группы военнослужащих. Получил серьёзные ранения, правую ногу, увы, спасти не получилось — ампутировали сразу же после того, как его доставили в больницу.
Я прохожу на кухню и разогреваю еду. И всё-таки… На часах только половина одиннадцатого. Это во сколько Вита домой попала? Рано, чёрт возьми. Что-то здесь не то. Включив чайник, достаю заварку. Несмотря на протесты Виты, купил два куска «Наполеона».
Поднявшись на второй этаж, толкаю дверь комнаты от себя. Провинциалочка лежит ко мне спиной, свернувшись в клубочек.
— Тебя разве стучать не учили?
— Ого, как грубо, — хмыкаю я.
— У меня отличный учитель. Ты!
В комнате царит полумрак, но я замечаю, что здесь полнейший беспорядок. Вещи комком валяются у кровати: джинсы, кофта, бельё… Точно что-то произошло. Вот только мне до этого какое дело? Развернуться бы и уйти, но внутреннее чутьё не отпускает. Она беззащитная и хрупкая, совсем не похожа на свою алчную мать.
— Я чай заварил. И торт купил. Спустишься?
— Ты очень милый, Кирилл. Даже удивительно, что на тебя нашло.
— Я всегда милый, добрый и прекрасный, просто ты этого раньше не замечала.
— А ещё у тебя полный порядок с самооценкой.
— И это тоже, да.
Вита тянется к одеялу, накрывается с головой.
— Повернись, — прошу её.
— Я спать хочу.
— Я сказал: повернись.
— А что, если не сделаю этого?
— Не заставляй меня применять к тебе силу, ладно?
Когда Вита не делает даже попытку пошевелиться, я подхожу ближе, сдёргиваю одеяло, хватаю её за плечо и резко разворачиваю к себе. Блядь… По долгу службы я видел разное: кровь, кишки, оторванные конечности и смерть. Но когда смотрю на Виту, прошибает сильнее, чем когда-либо.
На красивом личике несколько глубоких и отчётливых царапин, веко опухло, а губы разбиты в кровь. Она испуганно смотрит на меня своими невинными голубыми глазищами и кончиком языка слизывает выступившие алые капли на нижней губе. Хочется разодрать на куски того, кто это сделал. Того, кто посмел её тронуть.
— Оставь меня в покое, Кирилл, — просит она жалобно.
— Не оставлю, пока ты не расскажешь. Что это, мать твою, такое?
Глава 17
Вита
— Я просто упала! — отвечаю резко, чтобы не оставить никаких сомнений.
— Ты меня за идиота не держи. Кто это сделал?
Кирилл смотрит на меня жёстким и злым взглядом. Тяжело дышит, так что грудная клетка часто вздымается. Видит бог, я не хотела, чтобы он увидел меня такой. Думала отлежаться, поразмыслить о произошедшем и успокоиться. Понятия не имею, что делала бы завтра, ведь та «красота», что нарисована на моём лице, никуда не делась бы за один вечер…
День начинался просто отлично, ничего не предвещало проблем. Мы с Машкой отсидели три пары, после чего пошли в столовую. Чуть позже к нам подсели парни, неизменная троица: Назар, Давид и Олег. Сначала я воровато оглядывалась по сторонам в поисках Сони, но затем расслабилась. Что она мне сделает? Опять пригрозит? Ударит? За что? Назар снова подошёл сам! Я даже не смотрела в его сторону. Да и как бы отказала ему? Наорала? Оттолкнула? Сказала бы, что стол не общий, а лично мой? Он посчитал бы меня как минимум чокнутой.
В какой-то момент я расслабилась и отпустила эту ситуацию. Мы плавно переключились на обсуждение актёров. Я призналась, что просто обожаю Хью Джекмана, особенно в роли Росомахи. Назар поддержал разговор, сказав, что тоже ему симпатизирует, а затем сообщил, что в кинотеатрах как раз вышел фильм «Воспоминания», с Джекманом в главной роли в. Я восхитилась, а он… предложил сходить вместе. Покосившись на друзей Назара, ждала, что те тоже поддержат идею, но они молчали. Молчала и Машка. Я неловко пожала плечами и недолго думая согласилась. Это ведь просто поход в кино или… свидание? Отодвинув мысли о последнем, решила, что на свидания приглашают немного иначе и точно не при всех.
Мы условились встретиться в семь вечера у входа в торговый центр. Я не поехала домой, чтобы не терять время. На дорогу туда и обратно ушло бы как минимум три часа. Пошла в гости к Машке в общежитие, где долго и тщательно готовилась к встрече. Подруга одолжила мне свежую рубашку и помогла накраситься.
Я смотрела в зеркало на губы с мерцающим розовым блеском и думала-гадала, как может закончиться этот вечер. Что, если Назар купит билеты на последний ряд? Что, если поцелует? У меня мало опыта в таких делах, поэтому переживала очень и очень сильно.
Я достаточно быстро добралась до торгового центра — пришла чуть раньше оговорённого времени. Ждала примерно полчаса, прежде чем решилась позвонить Назару. Его не было на горизонте, а телефон не отвечал.
На улице сгустились тучи, закапал мелкий противный дождь. Я чувствовала себя обманутой и брошенной. Придумывала сотню оправданий, почему Назар опаздывает, а затем села в кофейне на первом этаже, чтобы выпить кофе. Это помогло расслабиться и успокоиться. Постояла на улице ещё немного времени и побрела в сторону остановки.
Неожиданно меня окрикнул знакомый голос. Я обернулась и, заметив в темноте Соню в компании подруги, поняла, что дело дрянь. Она просила не приближаться к Назару, а я мало того что ослушалась, так ещё и согласилась сходить с ним в кино. Что Соня в курсе, зачем я здесь, не было никаких сомнений. Нас мог выдать Давид или Олег.
Я резко сорвалась с места и побежала. Сердце билось словно птичка в клетке. Слышала выкрики, угрозы и злорадный смех. И понимала, что если остановлюсь, то одним разговором не отделаюсь.
Забежав в один из старых дворов, я спряталась за мусорными баками. Лёгкие покалывало от нехватки кислорода, а руки дрожали. Молилась, чтобы меня не нашли. Но у девчонок включился азарт. Они бегали по дворам и окликали по имени. Нашли. Я зажмурилась от страха, когда надо мной нависла фигура Сони. Сразу же ощутила болезненный удар по голове, затем — в живот и по лицу. Всё происходящее походило на какой-то жуткий кошмар — будто кадр из кинофильма с моим участием, причём не в самой прекрасной роли.
Я плакала и просила остановиться. Едва слышала, что они говорят. Хотелось поскорее закончить этот акт унижения. Удивительно, но в тот момент боли я почти не чувствовала, только острое желание поскорее это закончить… Хотелось исчезнуть, раствориться, свалить из Москвы первым же рейсом.
Меня спасла старушка, которая вышла на балкон и посветила на нас фонариком. Пригрозила, что, если мы не прекратим буянить у неё под окнами, вызовет полицию. Девчонки перестали надо мной издеваться. Катя что-то шепнула Соне, они сорвались с места и тут же убежали.
Не знаю, как нашла в себе силы достать телефон и вызвать такси. Водитель попался молчаливый и угрюмый. Странно косился на меня в зеркало заднего вида и переживал, не испачкаю ли сиденье.
Оказавшись дома, я отрешённо посмотрела в зеркало. Сил, чтобы принять душ, не было. Лишь умыла лицо, порадовалась тому, что Кирилл ещё не вернулся, и попыталась уснуть. А тут Самсонов явился… Не вовремя. Очень.
Я и без того чувствую себя паршиво, а он кричит и чего-то требует.
— Вита, я к тебе обращаюсь, — напирает он. — Кто, блядь, это сделал?
— Мы с девчонками повздорили…
— Повздорили?! Да на тебе живого места нет!
Я тяжело вздыхаю и, превозмогая боль в животе и рёбрах, встаю с кровати. Голова немного кружится. Впрочем, ещё легко отделалась. Если бы не бабулька, неизвестно, чем бы всё закончилось. И как скоро…
— Подними футболку, — просит Самсонов.
— Зачем? Ты там уже всё видел.
— Малыш, я сейчас без шуток.
— Со мной всё хорошо, Кирилл! Поцапались немного…
Он подходит ближе, сокращая расстояние между нами, и, подхватив край футболки, тянет её вверх. Я часто дышу и опускаю взгляд вниз, почему-то не думая в этот момент, как выглядит моё тело со стороны. Лишь о том, что его пальцы касаются кожи. Нежно и осторожно. Заботливо даже.
— Пиздец, — выносит вердикт Кирилл.
Он опускает футболку, потирает ладонью лицо и крепко о чём-то задумывается. Хорошо, что в комнате царит полумрак и Самсонов не видит, как сильно горит моё лицо. Потому что, как ни крути, он мужчина. Единственный мужчина, который уже не единожды видел меня голой.
— Собирайся, едем в травмпункт, — произносит он чуть позже.
— Я никуда не поеду! Подумаешь, повздорили из-за понравившегося мальчика…
Голос предательски дрожит. Умом я понимаю, что вариантов нет. Кирилл не станет меня слушать! Если он вбил себе что-то в голову, то обязательно это выполнит. Но как он не понимает, чёрт возьми, что сделает только хуже! Соня меня убьёт после этого! Уничтожит!
— Ты же понимаешь, что я не спрашиваю? — Кирилл выгибает бровь. — Тебе помочь одеться?
— Нет! Боже, нет!
— Тогда я жду тебя внизу.
— Слушай, отстань от меня, а?! — выкрикиваю вслед уходящему Самсонову. — Я устала и хочу спать!
Кирилл возвращается, подходит вплотную и ловко хватает меня на руки. Я громко вскрикиваю от неожиданности и лёгкой боли. Со всей силы молочу его кулаками по спине, пытаясь остановить, но это бесполезно! Самсонов несёт меня вниз, крепко удерживая на руках, пока я визжу и пытаюсь сопротивляться.
Он ставит меня на ноги уже в прихожей. Заставляет обуться и накинуть куртку. Я спорю, что в пижаме никуда не поеду, но тем не менее почему-то слушаюсь и, сунув ноги в кроссовки, выхожу следом на улицу.
Сильный дождь мочит лицо и волосы. Кирилл, положив руку на мою поясницу, подталкивает к автомобилю и помогает забраться на переднее сиденье. В салоне так холодно, что стучат зубы. Правильно ли я делаю, что со всем соглашаюсь? Если в универе об этом узнают, затравят…